Сергей Юрьев - Нашествие с севера

– Эх, луков-то у нас нет, – посетовал Фертин почти шепотом, поправляя перевязь с мечом. – Говорил же я…

– Говорил, говорил, – согласился с ним Олф, – но кто же знал, что эта дрянь сюда пролезет. Значит, не всех мы перебили.

Он еще раньше, чем олени, почувствовал запах оборотней, но сначала решил, что ему это показалось – уж очень хотелось надеяться, что хоть с этой нечистью они уже покончили.

– Может, обратно повернем, – предложил Веллет, которому с оборотнями встречаться не приходилось. – Я свою стражу подниму.

– Никогда эллор Фертин Дриз не бегал от какой-то нечисти! – заявил Фертин, уже не приглушая голоса. Он знал, что у оборотней достаточно тонкий слух, и они уже наверняка распознали, что поблизости есть люди.

– Они не нападут, – вдруг сказал лорд. – Они не нападут – им теперь не до нас.

Все вопросительно посмотрели на него, и тогда лорд жестом предложил прислушаться, указывая пальцем вниз. И точно – как будто из-под земли доносились приглушенное рычание, стоны, скребущие звуки и удары.

– Видимо, после вашего посещения их лабиринта кто-то запер вход изнутри, – предположил лорд. – А этих оборотней просто отдали на убой.

– Эх, Геранта бы сюда! – воскликнул Ос. – Он бы живо их покрошил.

– Да я их сам перебью! – Фертин выхватил меч, соскочил с саней и двинулся в сторону ямы. – Хоть и неохота мне лезть туда снова, но ради такого дела…

– Стой! – Олф схватил его за плечо. – Больше меня из нас с оборотнями никто не бился. И скажу я вот что: таким числом, как у нас, под землей с ними воевать без толку… Да и не денутся они никуда. Они там скорее сдохнут, чем дверь откроют. Напугали мы тех, которые за дверью… Сильно, видать, напугали.

Фертин и сам уже понимал, что поторопился бросаться в бой, даже не зная, сколько у него будет врагов.

– А вдруг разбегутся! – попытался он настоять на своем. – Или впустят их…

– Эллор, остановись, – сказал лорд Бранборг так, что Фертин сразу понял, почему столь немногословному и, на первый взгляд, мягкосердечному лорду так беспрекословно и так естественно подчиняются все его подданные, и не только они. Тон его не оставлял никаких сомнений – лорд знает, что надо делать, и в это сразу хотелось верить.

Бранборг посмотрел на него холодным взглядом, и Фертин, который был намного старше лорда, почувствовал себя расшалившимся мальчишкой.

– У вас обереги остались, которые Ос нацарапал? – спросил лорд уже мягче.

Фертин посмотрел на Оса, а Ос – на Миню и сказал:

– У меня Миня на память выпросил.

– А че? Отдать, что ли, надо? – заранее огорчившись, поинтересовался Миня.

– Да, – просто ответил лорд, и Миня, погрустнев, протянул ему три серебряных бляхи.

Лорд взял их и начал внимательно разглядывать. Все остальные посмотрели на него со скрытым недоверием, сильно сомневаясь, что при свете звезд можно что-то разглядеть. А когда он, присев на краешек саней, достал кинжал и начал править письмена, у всех, кроме Олфа, лица удивленно вытянулись…

– Не знаю, как вы дошли до выхода из лабиринта, но помог вам явно не этот оберег, – сказал лорд, не отрываясь от дела. – На каждом из них больше трех ошибок, а это значит, что силы они не имеют.

– Но я точно помню знаки! – тут же возмутился Ос. – Я их нацарапал на стенах, и никто из этих ко мне больше не смог войти. Чуть с голоду не помер.

– Здесь любая черточка имеет свой смысл, и гораздо проще нацарапать большие знаки на стене, чем мелкие на бляхе. – Лорд закончил правку и, подойдя на несколько шагов к зияющей среди снега черной дыре, по одному забросил туда обереги.

Из-под земли раздался вой, а потом всё стихло.

– Издохли, что ли? – поинтересовался Олф.

– Нет, но оттуда они уже не вылезут. – Лорд забрался в сани и хлопнул по спине погонялу.

Остаток пути к замку оказался долгим – через какое-то время Веллету показалось, что они заблудились в тумане, и было решено ждать позднего рассвета. Они подолгу молчали, и всеми владела одна и та же мысль – если здесь появились оборотни, о которых в Пальмере раньше никто и не слышал, значит, война еще не закончена, и неизвестно, какие еще бедствия могут обрушиться на мир из-за его пределов…

Когда стражники явились за ведьмой, чтобы тащить ее на публичное сожжение, они нашли в узилище только ее мертвое тело. На ее лице застыла улыбка, а сама она казалась спящей. Стражники застыли у входа в нерешительности, но за ними вошли двое Служителей, которые по местному обычаю должны были испросить у нее последнее желание и исполнить его, если приговоренная заявит о своем раскаянье. Они заявили, что казнь отменить нельзя, поскольку публика и так волнуется, и необходимо на радость народу сжечь хотя бы труп. А когда стражники заявили, что сделают это, только если на это будет воля королевы, Служители сами схватили тело за ноги и поволокли его по лабиринту. Но за очередным поворотом дорогу им преградили Герант, Нау, сотник Дан, лордов наследник Юм и еще несколько воинов из Холмов.

– С каких это пор Служители начали издеваться над мертвыми! – грозно сказал Герант, и оба попа, бросив тело, отступили на шаг.

– Ну разве не радостно будет Творцу созерцать с Тверди Небесной, как люди ликуют, глядя на смерть Его врагов! – попытался тут же начать диспут тот, что был пониже ростом.

Герант, казалось, на мгновение забыл, что он уже не просто старшина дружины Храма, а Святитель – прежде чем ответить, он шагнул в их сторону так угрожающе, что показалось, будто он сейчас отдубасит их священным посохом. В последний момент он сдержал себя, и оба Служителя по стеночке, стараясь не делать резких движений, отползли вглубь каменоломни.

– К обряду всё готово? – мрачно спросил Герант, жалея о том, что дал волю своему гневу.

– За южной стеной – там никто не увидит раньше времени… – ответил Нау.

Юм с Даном посторонились, и из-за их спин вышли четверо воинов с носилками. Тело жрицы погрузили на них, прикрыли белым льняным покрывалом и вслед за Герантом понесли туда, где всё уже было подготовлено для погребального костра. Ранним утром Нау беседовал с королевой, убеждая ее отказаться от публичной казни, не особенно надеясь, что жрица найдет в себе силы умереть самостоятельно. В конце концов Элис не сказала ни да, ни нет, заявив, что если казнь не состоится, Нау сам должен объяснить публике, почему отменили представление. И вот Герант ушел совершать погребальный обряд, а Нау предстояло успокоить толпу, которая уже ревела на площади вокруг осинового столба, обложенного осиновыми дровами. У него возникло чувство, будто он сам отправляется на казнь, и сейчас толпа, у которой отняли законную жертву, просто разорвет его.

О начале церемонии должен был объявить герольд, стоявший на помосте рядом с кучей дров. Пока не началось, он беззлобно переругивался с передними рядами собравшегося народа и ждал, когда из дверей королевских покоев выйдет стражник с факелом, от которого и запалят в конце концов дрова.