Олег Никитин - Инженер – повелитель гномов

У инженера под воздействием проведенной оформителем корректировки немедленно и самым радикальным образом изменилось настроение. Беспросветная тоска, гибельная обреченность и омерзительное уныние, навалившиеся на Осипова невыносимо тяжелой наковальней, немедленно отступили. Но Николай почти физически ощутил, что, перед тем как скрыться во мраке, они обернулись и ненавидяще сверкнули глазами, словно говоря: «Мы еще встретимся…»

Переход от воспоминаний событий прошлой жизни к суровой реальности дался инженеру очень непросто. Оно и понятно. Только что человек находился в своем счастливом, беззаботном детстве, ел обмазанные вареньем пряники, слушал мудрые, наполненные таинственной непостижимостью разговоры старших. И вдруг оказывается, что он невероятно толстый король гномов, ко всему прочему внезапно записавшийся в штрафной батальон. От такого у кого угодно голова пойдет кругом. Поэтому инженер, перед тем как обратиться к народу, несколько раз с силой похлопал себя по щекам, а потом для верности еще долго тер лицо ладонями. И даже после столь интенсивного курса терапии Осипову понадобилось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя и полностью ощутить окружающий его мир.

Гномы все так же продолжали стоять на коленях, радостно скаля зубы в улыбках, и уже потихоньку начали разговаривать друг с другом на посторонние темы. Напрямую не касающиеся обсуждения выдающегося поступка государя. Несколько портили общую гармонию лежащие без движения воины, бросившиеся на выручку десятнику, да сам Фестбарт, которого в данный момент заботливо обмахивал руками Ранбарт. На правой скуле юноши багровел небольшой кровоподтек, а под левым глазом густо наливался здоровенный синяк. Осипов набрал полные легкие воздуха и поднял над головой руку. Разговоры мгновенно стихли, и на площади воцарилась тишина, изредка прерываемая протяжными стонами Фестбарта.

– Поднимитесь с колен, – торжественно провозгласил Николай. Толпа с неподдельным энтузиазмом тут же вскочила на ноги. Некоторые гномы принялись растирать затекшие колени, другие, сложив «калачиком» руки на бедрах, начали энергично покачиваться из стороны в сторону. Осипов с некоторым удивлением заметил, что вместе со всеми поднялся и его новый начальник охраны. При этом почтенный Фестбарт в сознание так и не пришел. У Николая закралось вполне обоснованное предположение, что если он сейчас отдаст приказ десятнику подойти к нему, то низкорослый охранник немедленно выполнит его распоряжение. Причем для выполнения этого действия Фестбарту снова не потребуется выныривать из забытья.

Инженер солидно покашлял, вытянул перед собой руку и приготовился произнести соответствующую данному моменту речь. Но не успел. Дильбарт, словно заправский физкультурник, несколько раз энергично развел руками в стороны, встал рядом с государем и громогласно к нему обратился:

– Государь. Воля Владыки свершилась, и с этим не поспоришь. Но еще никогда не случалось такого, чтобы воином первой волны стал правитель королевства. Поэтому как хранитель священных традиций спрашиваю: «Почему?»

Первый раз в жизни на Осипова накатила волна начальственного гнева.

Осознание того факта, что власть правителя Рудного оказывается не безгранична и какой-то задрипанный законник может задавать вопросы королю без его разрешения, вывело инженера из себя. Его лицо покраснело, кулаки непроизвольно сжались, а взгляд приобрел стальную твердость.

«Задрипанный законник», не обращая никакого внимания на происходившие с королем метаморфозы, степенно погладил бороду и спокойно промолвил:

– Государь. Я жду ответа.

Осипов с трудом сглотнул и разжал кулаки. Он удивленно осознал, что сейчас его захлестнули не эмоции Шлюксбарта, а свои собственные.

«Надо же. Всего полтора дня как король, а уже такие страсти в душе кипят», – потрясенно подумал инженер, выдержал небольшую паузу, окинул взглядом толпившихся перед ним гномов и искренне ответил:

– Почтенный Дильбарт. Вчера на празднике я об этом уже говорил. Долгие десятилетия дела в королевстве шли сами по себе. Но теперь настали другие времена. И сейчас наступил момент, когда именно от меня зависит, исполнится ли воля Первоначального или нет. Поэтому я и вверил свою жизнь Владыке. Если на то будет его воля, то сегодня вся моя прошлая жизнь будет перечеркнута, и загорится светильник новой эры!

Придворные так благоговейно внимали мудрым речам государя, что даже перестали попусту трепать языками. Весьма довольный произведенным эффектом, Николай решил еще более усилить эмоциональный накал своего выступления. Не зря же он еще на первом курсе института с успехом сдал зачет по культуре речи. Король широко расставил ноги, левую руку упер в бок, а правую, словно древнегреческий оратор, величественно вознес к своду:

– Да! Именно светильник новой эры! И именно сегодня! Прямо здесь и прямо сейчас!

Дильбарт закашлялся, покачнулся и вцепился в плечо Осипова:

– Государь, может, «прямо сейчас» не надо? Законы не требуют, чтобы вот так без всякой подготовки… – хранитель традиций как-то странно посмотрел на короля, словно проверяя, а в своем ли тот уме, и вопросительно протянул: – Может, хоть десятину смены обождете, прежде чем начать?

– Десятину? – переспросил Николай и глубоко задумался.

Он сильно недоумевал, почему почтенный хранитель хочет отсрочить наступление новой эры. Причем отстрочить не глобально, а как-то уж совсем мелочно и несерьезно. Впрочем, наверняка у законника имелись на это свои резоны. Возможно, они связаны с очередной, Владыкой забытой, традицией. Тогда надо согласиться с предложением Дильбарта, но не чрезмерно. Пусть все видят, кто в штробах хозяин. Инженер снова принял позу античного оратора и милостиво пророкотал:

– Десятина – это много. Новые времена все равно наступят. Поэтому повелеваю выждать половину десятины, или, как говорят в чертогах Первоначального, полчаса.

Дильбарт прищурил глаза, недоумевающе покачал головой, вскинул руки вверх и гаркнул на всю площадь:

– Да будет так. Воины первой волны начинают штурм через полчаса. Воля Владыки свершилась.

Как это ни странно, но Осипов после слов хранителя не впал в панику. Не вцепился обреченно в бороду и не заметался по площади, словно штробная крыса. Наоборот, весь как-то подобрался, расправил плечи и, не теряя ни малейшей секунды, начал распоряжаться. На самом деле ничего удивительного здесь не наблюдалось. Корректировка Нагибина подняла настроение инженера на недосягаемую высоту. Поэтому крайне неприятное известие о скорой атаке на замок погасило ненужную эйфорию и привело эмоции Осипова в нормальное состояние. А в таком состоянии инженеру очень хорошо и продуктивно думалось, чем он немедленно и воспользовался.