Макс Ридли Кроу - Дневники Химеры

– Я слышал, сэр Вуд совсем плох? – с притворным сожалением поинтересовался тот.

– Он идет на поправку, – вежливо ответила Лорин. – Непременно передам, что вы молились о нем.

– «На поправку»? – сбоку из тени вышел еще один потертый ветром человек. – Лекарь со святым отцом толковал (толковали) совсем о другом. Уж не обмануть ли нас хочет прекрасная леди?

– Леди не к лицу вранье, – послышался голос за спиной.

Лорин огляделась. Оттуда да отсюда вышли еще люди. Значит, ждали ее здесь, будто в засаде. Капитан был прав: слишком долгое плавание. Ее окутало парами дешевой крепкой выпивки. Их пятеро облезлых голодных псов, и смотрят они на нее с таким же вожделением, как смотрели бы на сочный свиной окорок, если бы кок вдруг решил их побаловать вместо пресной жидкой похлебки. Голод лишил их остатков разума.

– Ваш капитан беспокоится, чтобы на корабле было тихо, – заметила она.

– А будет тихо, – заверил кто-то. – Кто тут шуметь станет?

– Ну а в море все тихие, как рыбы, – хохотнул другой.

Лорин облизала пересохшие губы. Ситуация была неприятной и, если откровенно, почти критической.

– А это для тех, кто шумит, – пучеглазый тощий моряк показал узкий нож и поскреб им побитую оспой щеку.

– Ясно… джентльмены, – Лорин обвела их взглядом, – я вас умоляю…

– Не нужно, моя госпожа, – гоготнул тот, кто стоял справа. – Это мы тебя умоляем.

Они все захохотали, не боясь, что их услышат. В самом деле, кому покажется странным, что отдыхающая команда развеселилась?

– Поди сюда, кралечка. Поди-ка, милая…

Лорин взялась за ленту, служившую ей поясом, и принялась развязывать сложный бант. Кто-то присвистнул, кто-то шумно сглотнул и грязно выругался. Юбка, превратившись в полотнище, повисла, обнажая ноги в бриджах. Прежде, чем несколько обескураженные наличием части мужского гардероба моряки успели что-либо предпринять, Лорин намотала юбку на правую руку.

– Ха, застыли, выродки! Мне первому будет! – пучеглазый шагнул к ней.

Лорин взмахнула перед ним намотанной юбкой, точно крылом, ускользнула от протянутой руки, и тут же едва не оказалась в охапке у другого матроса, но и он успел схватить лишь ворох шуршащей ткани. Все случилось слишком быстро, и никто не заметил, что пучеглазый, который от удивления едва не выронил глаза, схватился за грудь и стал оседать. Неладное заподозрили, когда второй с хрипом зажал горло, из которого хлестала кровь. Только тогда в левой руке женщины заметили клинок стилета.

– Драная ведьма! – взвыли моряки. Один потянулся за ножом, другой ухватил подвернувшийся под руку деревянный брусок.

– Стойте! – Лорин направила острие стилета в их сторону. – Кровь уже пролилась, и у капитана будут вопросы. Но смерть пятерых объяснить не так просто, а? А двое… двое вполне могли что-то не поделить.

То ли ее спокойный голос в союзе с окровавленным клинком подействовал убедительно, то ли страх возможного наказания от капитана, но моряки растворились в тени так же незаметно, как недавно появились. Лежать остались только двое, и их дыхание было уже едва различимым. Лорин присела, вытерла стилет об одежду пучеглазого. Она почувствовала чужое присутствие и обернулась через плечо.

– Что же ты медлил? Разве Харди не приказал тебе охранять меня?

Дестан выразительно посмотрел на лежащих:

– Я не заметил, чтобы вы нуждались в помощи.

Недовольно хмыкнув, Лорин вернула юбку на полагающееся место и завязала пояс.

– Возвращайся к сэру Вуду. Нам всем будет гораздо спокойнее, если он, наконец, очнется.

Чаяния Лорин оправдались. На следующее утро, когда она сквозь сон слышала крики капитана, разъяренного тем, что двое его матросов «убили друг друга в драке», Дестан принес радостные вести. Вуд пришел в сознание.

Боли в ноге и ребрах все еще мучили его, но выглядел торговец значительно лучше. К лицу вернулся цвет, и он даже пытался флиртовать с навестившей его Лорин. Когда они остались одни, Вуд попросил прощения за случившееся и поблагодарил за проявленную заботу.

– Не представляю, как вернуть вам этот долг. Лишь смею тешить себя надеждой, что вы предоставите мне шанс отплатить за доброту и сердечность.

Лорин благодушно пообещала непременно принять его благодарность.

Вечером того дня она отдыхала на верхней палубе. Опершись на перила, девушка смотрела на темно-синюю воду, на проносящиеся косяки рыб и розовеющее перед закатом небо. Моряки, что так неловко подмочили репутацию британского флота, хоть и едва ли были истинными британцами, но урок запомнили, и старались не попадаться ей на глаза. Молодой офицер, что еще недавно с сочувствием интересовался здоровьем сэра Вуда, заметно погрустнел, хоть и старательно изобразил радость по случаю выздоровления. И скука вновь опустилась на плывущее к юго-востоку судно.

– Как для белой женщины вы хорошо сражались.

Она улыбнулась и чуть повернула голову к Дестану, что заимел привычку незаметно составлять ей компанию.

– Как для не-мужчины ты неплохо делаешь комплименты.

– Вы грубы.

– А ты жаден.

Он рассмеялся:

– Нет, теперь вы нормальная белая женщина. Ругаете того, кто не может вам ответить.

– О, сейчас расплачусь!

Дестан внимательно посмотрел на ее задумчивый профиль и впервые за долгое время серьезно спросил:

– Я давно служу у сэра Харди, и он многое мне доверяет. Deinceps conditores fuerunt. Так написано на его кольце. «Творцы прошлого в будущем». Что это означает?

– Что мы создаем историю.

Лорин вновь со скучающим видом стала рассматривать волны, и ее темнокожему собеседнику ничего не оставалось, как удовлетвориться таким ответом.

– Дышите! Дышите спокойно! Пейте!

Она жадно глотала холодную воду со странным кисловатым привкусом. Глаза еще не адаптировались к темноте, после яркого света она ослепла. Кто-то до боли сжимал ей уши, кто-то растирал руки.

– Ваше имя?

– Ника.

– Громче!

– Ника.

Зрение возвращалось. Обеспокоенное лицо Ирэны нависло над ней. За спиной начальницы безымянного подразделения носились сосредоточенные люди в белых халатах.

– Что это за хрень? – прорычала Ника. Запоздало поняла, что перешла на русский, и повторила уже на английском, – я была под наркозом? Вы чем-то меня накачали?

– Пятнадцать минут.

– Что?

– Мы поговорим через пятнадцать минут. Столько времени вам нужно, чтобы полностью восстановиться. А сейчас полежите, выпейте чаю, только не ешьте. Может мутить.

Ника тут же схватила с тарелки кусок шоколада и со злым протестом проглотила его, почти не жуя. Если ее и вырвет, то к лучшему: немного загадить здесь пол не помешает. Ее без согласия погрузили в сон, который по реалистичности невозможно было отличить от яви. Она была там. Боже! Она была той самой женщиной! Все понимала, но ничего не могла сделать. Будто зритель в 5D-кинотеатре. Санта Мария… она не только видела, она и чувствовала все то, что и эта… Лорин, да, Лорин. И страх, и грусть, и голод, и скуку, и возбуждение, и, черт подери, дискомфорт в животе после той гадкой отварной рыбы. Этот сон был слишком настоящим. Так не правильно. Что если над ней экспериментируют? Просто используют, как подопытную мышь?