Макс Ридли Кроу - Дневники Химеры

– Entschuldigung! [37] – воскликнул тот, посторонившись.

– Отвали, – Ника отшатнулась от него и побежала дальше.

Очутившись в густой тени высоких деревьев с густой кроной, она замедлила шаг. Ноги гудели. Здесь, среди растений, в воздухе витал запах свежести после недавнего полива. Туристы рассаживались прямо на бортик, ограждающий газон от дороги, чтобы передохнуть, подкрепиться и просто помолчать, наслаждаясь средневековым покоем. Ника же хотела забиться в самый дальний и темный угол, где ее никто бы не нашел. Почему именно она? За что? У нее были совсем другие планы на это лето, на жизнь в целом. Она хочет снова сидеть на диете и искать модный купальник не в сезон, чтобы попасть на распродажу, хочет проснуться и позвонить маме, а потом встретиться с подружкой и пойти в ближайшее кафе. Завести роман, наконец! Отмести всех тех кретинов и сопляков, что подбрасывает ей судьба и сердобольные родственники, найти настоящего мужика, который бы за нее и в огонь, и в воду, и на руках бы носил. К которому можно было бы просто прижаться и почувствовать себя маленькой, защищенной…

«Я просто хочу быть с ним. Снова тонуть в его глазах, целовать его губы. Слушать, как он дышит во сне. Говорить с ним. Или молчать» Опомнившись, Ника обнаружила себя сидящей на скамейке. Ее соседи – две говорливые итальянки – косились на нее с подозрением, но без враждебности. Наверное, у нее был довольно болезненный вид. Ника и впрямь не чувствовала ни рук, ни ног, ни лица. Кожа онемела, как после укола анестезии.

«Он так молод, так чист. Он совсем другой. Его руки в крови, но разум невинен. Он сохранит тайну…» Голос прозвучал рядом, словно дыхание ветра коснулось шеи. Повернув голову, Ника увидела бегущие по дорожке лепестки с обожженными солнцем листьями. Поднявшись, не замечая взглядов итальянок, она последовала за шуршащим вихрем. Воздух дрожал, не то раскаленный солнцем, не то разорванный веками. Куда-то исчезли суетливые стайки туристов, современные урны с торчащими из них пластиковыми бутылками и пачками сигарет, ветром унесло прочь разноголосый шум. Исчезли деревья, остались лишь пробившиеся сквозь камни травы и цветы, низкие кусты. Впереди, обгоняя Нику всего на несколько шагов, шел призрак прошлого. Среднего роста юноша в шароварах, заправленных в сапоги, с капюшоном на голове, в кожаном жилете, рубашке с широкими рукавами, стянутыми наручами, с объемной сумкой через плечо. Он шел, сторонясь стражи, такой же призрачной. Янычары. Воины османской империи охраняли крепость. Среди восточных лиц нередко попадались европейцы и славяне. Мамелюки – рабы-христиане, ставшие воинами. Ника поторопилась и, нагнав юношу, словно нырнула в холодный пар. Мир вокруг вновь изменился, а все, что только что казалось хрупким, как нить паутины, обрело цвет и объем. Прислушавшись к мыслям, которые звучали в ее голове, Ника поняла, что этот «юноша» – переодетая Лорин. Она взволнована и очень спешит.

Лорин поднялась по ступенькам на стену, прижавшись к стене, пропустила вниз стражу. Ее едва не сшибли широкоплечие воины. В лицо подул сильный ветер, стало холодно. Осеннее небо темнело перед дождем.

Ника узнала эту террасу. Та самая, где только что она стояла вместе с Алексом и ребятами.

Здесь было еще четверо воинов. Они о чем-то спорили на сложном диалекте. Похоже на турецкий, но немного отличается. Лорин не поняла почти ничего. Зато ее заметил один из них – самый молодой. О, как он гордился тем, что у него начала расти борода! Полоска темных волос очерчивала его подбородок, но над верхней губой по-прежнему было чисто, как у ребенка. Его это злило.

Заметив Лорин, он отлучился от компании, подошел к ней, ухватил за локоть и быстро повел за собой. Они поднялись по узкой лестнице, укрылись за стеной, и тогда он с трепетной страстью прижал ее к себе. Поцелуй был робким и требовательным одновременно. На короткий миг Лорин забыла, зачем пришла. В ее жизни уже есть любимый мужчина, а Сафар… он достойнее этой любви. Но все, что она могла ему дать – это отражение его собственных чувств.

Отстраняясь, Лорин провела пальцем по его влажным губам, заглянула в глубокие каре-зеленые глаза. Не говоря ни слова, она достала из сумки книгу в кожаном переплете и передала ему. Сафар спрятал рукопись за пазуху. Перехватив его руку, Лорин крепко сжала пальцы: «Это больше, чем моя жизнь». Молодой янычар нахмурился и кивнул, подтверждая, что понимает серьезность своей миссии. За суровой сдержанностью, делавшей его старше, непросто было различить страх, не дававший ему покоя. «Я тебя еще увижу?» – спросил он, ловя ускользающий рукав. Лорин поцеловала его, не зная лучшего способа проститься без слов, и поспешила вниз. Корабль скоро выходит из порта, ей нужно успеть. Сафар сделает то, что должен, он справится. Кому еще можно доверить сохранение тайны, как не тому, кто сам является тайной? Лорин обернулась лишь однажды, когда была уже далеко от крепости. Ей казалось, что там, на стене, среди каменных зубьев, темнеет фигура рыцаря востока…

– Доктора! Доктора!

– Не надо, я сам доктор.

– Воды дайте!

Ника почувствовала щекотку за шиворотом футболки, чуть прохладно стало в груди. Запоздало она поняла, что на нее вылили не меньше литра газировки. Вокруг толпилось не меньше десяти совершенно чужих людей, которые бурно обсуждали происходящее на своих языках. Ника поняла, что сидит прямо на земле, а ее виски растирает тот, кто поддерживает в сидячем положении.

– Ты как? – лицо Сэб поначалу явилось размазанным пятном, но понемногу обрело четкость. – Дать воды?

– Если можно, – пересохшими губами произнесла Ника. – Только не выливайте ее на меня.

– Хорошо, – хохотнула та. – Значит, приходишь в норму.

Колин присел рядом и принялся обмахивать ее брошюрой.

– Пошевели ногами, – произнес голос Алекса за ее спиной. Так вот, кто растирал ей виски.

Она послушно пошевелила ступнями, описала ими круг и подтянула носки на себя.

– Встать сможешь?

Все трое подхватили ее, кто как мог, и подняли. Голова на короткое время снова закружилась, но кроме слабости, ничто не указывало на потерю сознания. Ника с сожалением подумала, что начинает к этому привыкать.

– Я знаю, у кого дневник Лорин, – сказала она, напившись из предложенной бутылки минералки.

– Давай позже, – Алекс усадил Нику на ступеньки и осмотрел с головы до ног.

– Дневник у конкурентов, – равнодушно напомнил Колин. – Мы же искали его в аббатстве.

Алекс ощутимо задел его плечо и негромко сказал:

– Дай ей отдохнуть.

Кажется, это удивило не только Нику. Во всяком случае выразительные глаза Сэб стали еще больше. Забота от Алекса? Так бывает?

– Возможно, это только часть, – сказала она, вспоминая, о чем хотела сообщить. Воспоминания стремительно таяли, оставляя вместо себя только факты, как зазубренный школьный материал. – Похоже, что Лорин разделила свой дневник и отдала его на хранение разным людям. Я видела, как она отдала одну часть янычару…