Михаил Калинин - Работа для героев

– Кто-то из них разгадал ее загадку? Или был причиной ее появления?

– Хм, похоже, скепсис в вас поселился слишком быстро. Конечно, первое, а не второе!

– Ну знаете, все эти намеки на интриги…

– Куда уж без них… Что же касается загадки башни, в конце концов она стала таким же неизбежным злом, как неурожай или моровое поветрие, которые, несмотря на усилия лучших мастеров заклинаний, все же случаются то в одной провинции, то в другой. Количество чародеев при дворе сокращалось, усиливались провинциальные школы, и однажды его величество все же решил отменить приказ. Судьба страны, славной чародеями, но лишающейся их день ото дня, все же заботила его больше собственного страха. Хотя, говорят, в то время короля сильно донимали ревматоидные боли, а умельцев, могущих с ними справиться, оставалось все меньше и меньше. Как бы то ни было, вскоре указ отменили, и башня стала очередной городской достопримечательностью.

Мэтр пыхнул трубкой и умолк, задумавшись о своем.

– Но что же дальше? – спросил Джошуа, поскольку пауза затянулась.

– Скорее, в чем тут мораль? – подала голос Майриэль.

– Золотой! – обрадовался Паки.

– Обойдешься! Я никого не прерывала!

– Мораль пусть каждый додумает для себя сам, – сказал Кай.

– Сказки на ночь обязаны быть поучительными, – надулась лучница. – Раз ты такой обманщик, Рамил, то дежурь тогда первым, а я буду спать.

– Паки подежурит, – примирительно вставил Паки.

– Нет необходимости, – пыхнул трубкой мэтр Гаренцворт. – Мне все равно надо кое-что обдумать, а вы ложитесь-ка спать. Мы долго ехали сегодня, а завтра, я уверен, будет очень трудный день.

– Когда же ты скажешь, что завтра будет легкий день, полный беззаботного пения и танцев? – пробурчала Майриэль, кутаясь в одеяло.

– Не скоро, – ответил за мэтра Паки, укладываясь.

– Не уверен, что смогу заснуть, – вздохнул Джошуа.

– А ты попробуй, – зевнула Майриэль. – Ведь чем быстрее ты сомкнешь глазки, тем быстрее наступит утро, и твоя ненаглядная принцесса будет спасена.

– Спать лучше, чем нервничать, – согласился Паки.

Джошуа собрался уже сказать, что он готов не спать всю ночь и весь следующий день, да и еще пару недель, если это хоть на миг приблизит освобождение принцессы, но передумал. Молча лег на свое место и с головой накрылся одеялом.

– Спокойной ночи, – буркнул он.

– Да светит нам всем правильная луна, – отозвалась Майриэль.

– Пусть охота завтра будет удачной, – сказал Паки.

Джошуа честно прикрыл глаза и постарался расслабиться, но сна не было ни в одном глазу. Неподалеку пошевелился Кай.

– Что тебя беспокоит? – негромко спросил его старший чародей.

– Все вместе и в отдельности, – последовал ответ. – Куски мозаики складываются в преотвратную картину, и с каждым ответом мы получаем лишь больше вопросов. По идее должно быть наоборот. Мне это совсем не нравится.

– В свое время все станет ясно.

– Где же твоя жажда узнать все и сразу, Рамил?

– У меня стойкое чувство, что торопиться нам совсем не следует, скоро все ответы найдут нас сами.

– Главное, чтобы мы их пережили.

Костер затрещал от подкинутых веток, Кай завозился, укладываясь.

– Спокойных снов.

Старший чародей не отозвался. Видимо, снова погрузился в думы.

Джошуа вдруг захотел спросить его, чем закончилась история с аранской башней, потому что точно помнил, что в Аране на центральной площади никакой башни нет, но вдруг понял, что спит. Во сне он мчался сквозь лес на белом драконе, и ветки нещадно лупили его по лицу, до крови разрезая кожу. Боли младший мэтр не чувствовал, лишь неудобство от того, что кровь заливает глаза, мешая видеть правильную луну на ночном небе.

Вопреки традиции Джошуа проснулся первым. Костер потух совсем недавно, дым от углей еще поднимался.

Младший мэтр приподнялся на локте, дабы узнать, кто из наемников проявил небрежность, но все они спали неподалеку. Только старший чародей задумчиво попыхивал трубкой, сидя на том же месте и в той же позе, что и вчера.

– Доброе утро, мой друг, – сказал он.

– В чем дело, ваша мудрость? – протер глаза Джошуа. – Вам не спалось?

– Я решил дать всем отдохнуть. В конце концов, в моем возрасте лишние часы забвения ничему не помогут.

– А я слышал, что чем старше человек, тем больше ему надо времени для сна.

– После второй сотни лет режим немного меняется.

– Вам виднее, – Джошуа сел. – Надеюсь, ночные размышления принесли свои плоды?

– О да, несомненно. Я решил, что следует все же закончить вчерашнюю историю. Оказывается, она еще более подходит к нашей ситуации, чем я думал.

– Как угодно, – не чувствуя ничего, кроме сонного равнодушия, сказал младший мэтр, разжигая огонь.

– Башня, как я уже говорил, стала достопримечательностью, – как ни в чем не бывало продолжил мэтр Гаренцворт. – Но это не значит, что она не перестала занимать юные и не очень умы. Был там один молодой и подающий надежды волшебник, который в конце концов путем долгих и не слишком интересных расчетов вычислил, где, когда и как эта башня должна открыться. Так как интерес к ней поутих и почти все смирились с ее присутствием как с неизбежностью, она стала полностью доступна для исследований и опытов. В конце концов, в нужный час, использовав пару зеркал и солнечный свет, маг открыл дверь башни.

Огонь наконец разгорелся, как и интерес Джошуа.

– Значит, все дело в солнечном свете? Это его вы ждали всю ночь? Утренний свет, который открывает тайные двери? Но что за зеркала нам понадобятся? Хотя они, вероятно, должны быть в вашей чудесной сумке. Ведь тем волшебником, несомненно, были вы.

– То, что я долго живу и много где был, не означает, что я участвовал во всех значимых событиях истории, – усмехнулся мэтр Гаренцворт. – Да и эта башня не так сложна, как аранская. Но вы правы, мой друг, все дело в свете утреннего солнца. Ведь кто бы ни создал эту башню, это, несомненно, деяние сил темных, можно даже сказать, ночных. Эти чары ковались, когда лучи света не разрывали связи их формул и не коверкали их замысел. А значит, компенсировать ослабление заклинаний, которое, несомненно, должно наступать с восходом солнца, можно, чуть меняя саму суть башни – неприступной и закрытой – и позволяя проходу появляться в не подвластных повреждениям стенах.

Старший чародей встал и подошел к башне. К тому моменту солнце уже полностью взошло над верхушками деревьев и вся стена была хорошо освещена. Мэтр Гаренцворт коснулся старых камней посохом, и в месте касания из них посыпалась мелкая черная крошка. Удовлетворенный результатом, он отступил на шаг, перехватил посох, опустив вниз оголовье, так, чтобы оно касалось самого подножия башни. Затем повел жезлом вверх, как бы рисуя дверь. В месте соприкосновения с посохом стена крошилась. Нарисовав очертания двери, мэтр обозначил вертикальную черту, как бы разделяя две створки.