Михаил Калинин - Работа для героев

– Дай угадаю! – не удержалась Майриэль. – Она была высотой в полсотни ярдов и с темными окнами?

– Почти. Высотой она была ярдов триста, и окна ее были не то чтобы темны, но и не сказать, что излишне светлы, скорее неясного, колеблющегося на грани серого, цвета. Странным было и ее появление. Мало того, что она не выросла из-под земли, как, скажем, гриб, не разорвала кладку городской мостовой, стремясь к небу. Нет, она словно возникла из ничего и так, будто была здесь всегда.

– Ух, и натерпелся же страху Дрожащий Король!

– Тогда его еще не звали так, хотя, если бы его реакция стала известна подданным, а не только узкому кругу приближенных, то, возможно, это обидное прозвище уже тогда намертво срослось бы с его именем.

– Что же могло так напугать правителя страны, славящейся лучшими чародеями в Ойкумене? – спросил Джошуа.

– В основном бессилие этих чародеев решить возникшую ниоткуда проблему. Дело в том, что башня оказалась невосприимчива к воздействиям чар и наговоров. Ее нельзя было не то что уничтожить, разметав по кирпичику заклинаниями Круга Силы или Ромба Превосходства, но даже элементарно просканировать на предмет происхождения и природы. Лучшие умы Арана бились над этой проблемой и не находили ответа. Положение ухудшалось еще и тем, что призвать коллег из других стран было практически невозможно. Виной тому послужили не искривления в порталах или раскисшие от осенних дождей дороги, а банальная гордость. Всегда считалось, что аранская школа традиционно сильна и независима, и веками предшественники тогдашних чародеев доказывали этот тезис. Потеря престижа в глазах волшебников была несопоставима с поставленной проблемой.

– Вот, – снова встряла лучница. – Я всегда говорила, что чаровники – спесивые и себялюбивые лицемеры!

– А как же Рамил? – полюбопытствовал Паки.

– Исключения лишь подтверждают правило!

– Тем временем, – продолжил мэтр Гаренцворт, игнорируя обоих, – напряжение в городе стало нарастать. Башня, конечно, пугала. Но то, что король закрыл из-за нее торговую площадь, которая вмещала достаточное количество купцов и товаров, важных для функционирования живущего за счет провинций города, пугало больше. Вся торговля ушла за городские стены, где было трудно контролировать соблюдение соответствующих норм качества, процветала коррупция и прочее.

– То есть ничего не изменилось, но все были недовольны? – спросила Майриэль.

– Аранские граждане вообще весьма консервативны. Возмущение нарастало, надо было срочно что-то решать.

– Столь богатая и могущественная держава страдает из-за элементарной неспособности правителей организовать все по уму, – заметил Кай. – Где-то я это уже встречал. Вспомнить бы.

– Легче вспомнить, где не встречал, – усмехнулась эльфийка.

– Приятно, когда тебя понимают.

– Вы очень неблагодарная аудитория, – недовольно пыхнул трубкой старший чародей. – Мало того что не умеете молчать, так еще и пафос момента и нарастание интриги вы сводите к нулю.

– Прости, Рамил, – повинился Кай. – Мы будем слушать тебя внимательно и с почтением… А если нет, можешь превратить Майри во что-нибудь тихое.

– Эй! Я все слышала, между прочим! И, если вы забыли, попытки превратить меня во что-нибудь всегда кончаются плохо.

– Но мы не оставляем надежды. А теперь будь добра, не мешай Рамилу наращивать интригу и пафос.

– Я не буду, если ты не будешь. А ты ведь не удержишься!

– Поспорим?

– Вот это другой разговор! На сколько?

– Сколько тебе не жалко?

– Я вообще не жадная, когда делятся в мою пользу!

– Ближе к делу, а то пафос растает.

– Так неудобно оставлять тебя без последних штанов…

– Майри…

– Ладно-ладно, обычная ставка – золотой. Ставлю на то, что ты первым встрянешь в рассказ Рамила.

– Обычная так обычная.

– Уговор? – уточнила лучница, скрестив указательные пальцы.

– Само собой.

– Тогда начали. Рамил, прошу.

– Благодарю, что позволили вставить слово, – хмыкнул старший чародей. – Правда, заслушавшись, я уже забыл, на чем остановился.

– Было много-много недовольства и всяческой коррупции, – подсказал Паки.

Все увидели, как сильно хочет лучница прокомментировать данную ремарку, но верная волшебной силе спора, она сдержала порыв.

– Да, точно. Напряженность росла, и ситуация из внушающей опасение постепенно превращалась в попросту смешную. Появилась неизвестная башня посреди одного из величайших королевств, и никто не мог дать ответ на простые вопросы: что она собой представляет и благодаря чьей воле тут появилась? В конце концов страхи и суеверия короля, касающиеся потусторонних и имеющих волшебную природу сил, встретились со страхами и опасениями вполне земными – страхом потери авторитета Арана и, в частности, его владыки. Все это вдохновило властителя принять меры, которые лично я считаю, мягко говоря, неоправданно жесткими. Он поставил Ковену Арана простое условие: каждый день промедления в решении вопроса с башней будет стоить одному из волшебников его места при дворе, посоха и всех регалий.

– Так вы имеете в виду Годы Изгнаний? – уточнил Джошуа. – Когда элита аранской школы была изгнана, а часть ее представителей даже подвергнута казни? Время, когда далекие от политики чародеи-исследователи были втянуты в политические игры аранской знати и проиграли заведомо неравный бой?

– Именно так трактует эти события новейшая чародейская историография. Но я склонен не согласиться с таким узким подходом к теме. Уверяю вас, младший мэтр, аранские чародеи вовсе не выглядели невинными овечками перед зубастыми придворными его величества Герицвига. О, далеко нет. Сказать по правде, это был узкий сплоченный круг коварных интриганов, считавших заносчивых вельмож скорее аперитивом, чем равными противниками. Их проблема состояла в том, что они слишком много занимались политикой и слишком мало – волшебством. Посему постигшие их беды – во многом их собственная вина. Хотя, конечно, фактор самодурства монарха отрицать нельзя, но на то он и монарх.

– Порой мне кажется, ваша мудрость, что вы готовы раскритиковать любую известную мне истину, – улыбнулся Джошуа.

– Далеко не каждую, мой юный друг. Я беру на себя смелость критиковать и, как говорится, срывать покровы лишь с вещей, событий и явлений, в которых разбираюсь. Вам же, столь некритично верящему всему, что вам говорят официальные источники, я посоветовал бы запастись толикой скептицизма и быть готовым к тому, что мнений и трактовок событий всегда как минимум две.

– Пожалуй, я понимаю, о чем вы.

– Отрадно, что мои слова не пропадают понапрасну. Что же касается аранской школы, то она, уверяю вас как специалист, ничуть не пострадала от нахлынувших изменений. Ведь слой чародеев-исследователей, который вы упоминали, как раз расцвел пышным цветом после окончания этих «годов изгнания», которые я лучше назвал бы «эпохой прополки сорняков». Ведь во времена главенства политиков именно исследователи и энтузиасты были практически отстранены от выделяемых казной средств. Можно сказать, что эта башня вознесла их наверх.