Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!

Дед держал лампу на весу, стараясь не уронить ее и не расплескать масло. Желтое пятно скакало по стенам, выхватывая из темноты то камень, то засохший древесный корень, то участок осыпавшейся земли. Но по-прежнему – ничего живого. Казалось, даже земляные черви, и те обползают подземелье стороной.

Это должно было ее встревожить и встревожило – наряду со всеми остальными причинами для тревоги, которые Иарра уже даже не пыталась сосчитать. Почему здесь ничего не стареет, железный замок по-прежнему открывается, черенки лопат не рассыпаются в руках? Почему эти кое-как укрепленные стены до сих пор не обвалились снова? Почему воздух здесь остается относительно свежим?

Коридор все понижался, и толща земли над их головами все увеличивалась. Она отчаянно стискивала зубы, стараясь удержать панику, не выпустить ее, не показать деду, но получалось с каждым шагом все хуже. Еще одна, две, три пустые комнаты по бокам коридора. Этому когда-нибудь вообще придет конец?!

– Иарра, – сказал дед, – успокойся.

– Я спокойна.

– Не ври мне, – он коротко оглянулся и поднял лампу выше. – Ты выйдешь отсюда наружу. Поняла? Отвечай!

– Я выйду отсюда наружу, – горло свело судорогой, но она все-таки удержалась и не всхлипнула. – А ты?

– Само собой, и я! Что за глупые вопросы, девка? Ты мне не доверяешь? Я когда-нибудь ошибаюсь?

Последний вопрос прозвучал почти обвинением. Иарра невольно улыбнулась:

– Ты никогда не ошибаешься, дед. Единственный в мире.

– То-то, – буркнул энс Адай и, наклонившись в кресле, посветил вперед: – Вон, смотри-ка. Кажется, приехали.

Еще несколько шагов, и Иарра тоже увидела. Коридор обрывался перед широким неровным проемом, укрепленным деревянными распорками. В темноте по ту сторону было ничего не разглядеть.

– Ну вот, – лампа в дедовской руке задрожала сильнее обычного. – Если эссардцы что-то ищут, оно здесь. Мы нашли его первыми.

Комната, которой оканчивался подземный ход, когда-то была правильной шестиугольной формы, с высоким потолком и рядами поддерживающих свод колонн. Землетрясение, случившееся в древние времена, обрушило потолок и повалило колонны. Впоследствии комнату расчистили и укрепили, но о прежней ее красоте нынче можно было только догадываться. Огонек масляной лампы не в силах был осветить ее полностью. Иарра медленно катила кресло вперед, от входа к центру, где стояло некое подобие стола, знакомого ей по летописи, и дальше, в темноту. Дед молчал, держа перед собой лампу. Иарра не слышала ничего, кроме его громкого дыхания.

Вот луч света проник вперед и вернулся, отраженный. Еще пара шагов, и отражение расплылось нежным лучистым сиянием, как будто принесенный ими свет воскресил к жизни забытый здесь когда-то осколок луны. Иарра остановилась.

Продолговатый кристалл невероятной величины и совершенной формы сверкал перед ее взором ярче тысячи самоцветов. Поверхность его была гладкой, как шелк, и такой чистой, словно это не его несколько веков назад выкопали из-под земли. Если смотреть долго, взгляду начинали чудиться волны света, пробегающее вдоль поверхности. Иарра заморгала, но глаз отвести не смогла.

– Ну и что же ты такое? – спросил у кристалла дед. – И зачем ты нужен Эссарду?

Иарра молчала, завороженная. Чем дальше, тем больше казалось, что сверкающая поверхность шевелится. Перед глазами все расплывалось.

– Здесь нет больше ничего, – сказал энс Адай. – Мы должны разгадать эту загадку, Иарра Самурхиль.

Разгадать? Целый ученый совет не разгадал ее шестьсот лет назад. Что с тех пор изменилось? Стоило ли тащиться сюда, чтобы увидеть все то, что было и в летописи?

По кристаллу пробегали волны мягкого света. Чем дальше, тем более совершенным он выглядел – сказочная драгоценность прекраснее всех на свете чудес. Он такой огромный, и в летописи сказано, что его не смогли сдвинуть с места быки. Разрубить его тоже нельзя. Если Эссард действительно его ищет, то – зачем?

Иарра медленно, как зачарованная, пошла вперед. Протянула руку, собираясь коснуться сияющей загадки.

– Не трогай! – закричал дед.

Поздно. Ладонь уже приклеилась к ледяной поверхности, за ней, словно ее притягивали силой, устремилась вторая. Иарра потеряла равновесие, ее вдавило лицом и грудью в кристалл. Навстречу рванулся, оглушая, лишая сознания, отчаянный приказ:

«Выпусти меня!»

– Иарра! Иарра, Эннуг тебя забери!

Она не слышала, что еще кричал дед. Она пыталась вырваться, но тщетно. Распластавшись холодном камне, не в силах пошевелиться, она слушала, не помня себя от ужаса, один и тот же гневный, оглушительно-безмолвный крик:

«Выпусти меня! Выпусти! Выпусти!»

– Иарра!

Дед оказался рядом. Схватил ее за плечи, рванул – откуда взялось столько силы? Кристалл как будто испугался старика. Притяжение исчезло. Дед не устоял на ногах, и Иарра свалилась прямо на него. Оба вскрикнули.

– Дед! – она поспешно вскочила. – Ты цел?

– Что, Эннуг бы тебя побрал, с тобой такое было?!

– Это не я, – ее трясло, она не могла заставить себя взглянуть на кристалл, лишь дернула головой: – Это он. Уйдем отсюда, пожалуйста, дед! Он нас слышит!

– Кто? Нет, не отвечай, – дед начал подниматься, ухватившись за ее руку, но не смог и со стоном упал обратно. – Нога! Этого только не хватало!

– Сейчас, – сказала Иарра.

Обхватив старика за плечи, подняла его и потащила к креслу. Он был не так уж и тяжел, ее дед, только что одолевший самого того-кто-заключен-в-кристалле – назвать его по имени здесь, в его владениях, она не решалась даже мысленно, хотя имя вертелось на языке и сомнений почти не было. Разрозненные кусочки мозаики наконец-то сложились в единую картину.

Кристалл оставался на своем месте, такой же незыблемый и такой же влекущий, как прежде. Его сияние померкло, когда убрали в сторону лампу. Обернувшись через минуту, Иарра не увидела ничего, кроме темноты. Еще быстрее зашагала вперед, толкая перед собой дедовское кресло. Прочь из комнаты, от неслышного крика, от отчаяния тысячелетнего пленника. Как можно дальше. Идти было трудно – теперь коридор поднимался и кресло казалось вдвое тяжелей прежнего. Оставленная за спиной страшная тайна понукала все прибавлять и прибавлять шаг. Иарра не позволяла себе думать, будто кто-то может преследовать их, не позволяла оглядываться и прислушиваться к темноте. Она не впадет в истерику, только не здесь, только не на глазах у деда. Потом, может быть. Когда останется одна.

Энс Адай молчал, и она тоже не говорила ни слова, пока везла его разрушенным коридором, потом коридором целым, мимо пустующих комнат – когда и зачем их вырыли здесь, что за темные дела творились в этом подземелье? Когда желтое пятно света наконец заскакало по ступеням лестницы, Иарра выпустила спинку кресла и без сил рухнула на нижнюю степень.