Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!

– Тебе плохо там жилось? – спросила она брата.

– В деревне? – он пожал плечами. – Неплохо, только скучно. У тебя-то было это все!

Он сделал широкий жест рукой, показывая, что именно «все» было у Иарры. Она постаралась улыбнуться примирительно:

– Теперь у тебя это тоже есть.

– Теперь – да! Наконец-то!

– Я рада за тебя.

Она с силой провела рукой по глазам. Ее мысли давно расплавились от усталости и превратились в вязкую серую массу. Теперь эта масса загустела и стала больше похожей на камень – тяжелый бесформенный камень, откуда-то взявшийся прямо у нее в голове. Еще немного, и она свалится и заснет прямо здесь, посреди коридора, так и сумев понять, чего добивается от нее настойчивый младший брат.

Стоит ей заснуть, начнется привычный кошмар. Мужчина из далекого прошлого, то ли бог, то ли дух, то ли призрак, станет кричать на нее и требовать, чтобы она, Иарра, каким-то непонятным образом его выпустила. И она сразу проснется, и станет, как все последние ночи, бродить по комнатам, читать, переставлять вещи, жевать что-то, не чувствуя вкуса – все, что угодно, лишь бы удержаться в реальности.

Но если подумать – если представить, что она еще способна думать, – в том кошмаре есть хоть какой-то, извращенный, пугающий, но все же смысл. Во всем, что происходит с нею наяву, смысла нет вовсе.

Точку в размышлениях поставила мелькнувшая на дальнем конце коридора служанка.

– Наммия! – окликнула ее Иарра.

Серри оглянулся и замер, разглядывая своими недетскими глазами приближавшуюся девушку. Посмотреть и вправду было на что – Наммия была, без сомнений, самой привлекательной из обитательниц их дома. Иарра признавала это без малейшей зависти. Ее макушка едва доставала до Иарриного плеча, талию, казалось, можно обхватить двумя пальцами, а пышная грудь была настоящим испытанием для мужских взоров. С лица впору было бы лепить статуи богинь, если бы только кому-нибудь удалось придать ему серьезное выражение. Но серьезности Наммия не ведала. Если бы кто-то захотел доказать, что счастье, как поют в песнях, не в деньгах и власти, а в веселом сердце, ему достаточно было бы взглянуть на эту девушку из Свободных – и сравнить ее непринужденную радость с постоянной тоской высокородной Иарры из Дома Самурхиль.

– Я здесь, балла! – она спешила навстречу бегом, словно выполнять Иаррины капризы было для нее настоящим удовольствием.

Тем лучше.

– Иди сюда, Наммия. Я хочу, чтобы ты показала баллу Серри, где ему предстоит жить. Дом мы с ним уже обошли. Проведи его по остальным зданиям, – Иарра усмехнулась, – начни, пожалуй, с помещений рабов, а кухню оставь напоследок. Если у него возникнут пожелания, выполни их… в разумных пределах. Серри еще не привык к городской жизни. Серри, это Наммия, она покажет тебе все, что ты захочешь.

Она ждала, что мальчик возмутится такой замене, но тот промолчал. Взгляд, которым он ощупывал Наммию, был полон интереса – Иарра порадовалась его еще совсем детскому возрасту. Через несколько лет, пожалуй, молоденьким служанкам придется быть очень осторожными.

– Пойдем со мной, балл, – с поклоном позвала Наммия. – Здесь столько интересных мест! Тебе уже показали котят? Им всего две недели, только открылись глазки, но они такие потешные! Гладишь их, а они поднимаются на лапки и фырчат! Ты любишь медовые конфеты? Их как раз готовят на кухне. Запах стоит – обмереть! Идем скорее. Когда они узнают, что ты наш новый балл…

Ее веселая болтовня затихла вдалеке. Серри шел следом, как приклеенный. Удивительно, но он даже не пытался вставить ни слова.

Иарра шумно выдохнула и почти бегом направилась к себе.

Ее бессонное существование не раз уже подводило к той черте, где казалось – все, дальше так невозможно, остается только упасть и умереть. Странным образом каждый раз Иарра вставала и шла дальше, не чувствуя в себе никаких сил, но продолжая двигаться. Когда-то этому все равно пришел бы конец. Может быть, не сегодня. Но…

Она проскочила мимо зеркала в кабинете так быстро, что не успела понять, чье отражение в нем промелькнуло – ее собственное или того человека. Оказавшись в спальне, бросилась на кровать лицом вниз. Зарылась головой в подушку.

– Имир, или кто бы ты ни был, – взмолилась она, – я больше так не могу. Делай, что хочешь, только дай мне поспать, а не то я…

И заснула, не успев договорить.

Она стояла босиком на теплом песке, и солнце ласково гладило ее плечи – одно обнаженное, другое прикрытое белоснежным куском ткани. Та же ткань оборачивала ее стан и бедра, оставляя открытыми ноги выше коленей. Ногти на ногах были выкрашены в ярко-красный цвет. Между пальцев набился песок. На щиколотках тяжелели золотые браслеты.

В двух шагах перед ней берег заканчивался крутым обрывом. Дальний берег виделся смутно, как будто в дымке – пышные заросли ив, нависших над водой и купавших в ней свои ветви, за ними вдалеке полузнакомые холмы в розовых и красных, весенних цветах. Круглое озерцо тоже казалось полузнакомым, похожим на такое же озеро неподалеку от южных ворот Арша и все же другим. Вода в нем была синей, цвета неба. Над пышно раскинувшимися водяными лилиями сновали, переливаясь всем цветами радуги, огромные стрекозы. Палило солнце, и было очень тихо.

Медленно, с опаской Иарра подняла к лицу руки. Они были ее собственными и в то же время чужими – с длинными крашеными ногтями, с пальцами, унизанными золотыми перстнями, с широкими браслетами, по три на каждой руке, от запястий до самых локтей… сколько же на ней золота, и как ей удается не падать под его тяжестью?

Все так же осторожно ощупала свои плечи, шею, голову. Уши оттягивали тяжелые шарообразные серьги. Голову сдавливал золотой венец. Волосы оказались короткими – так их стригут Бездомные, правда, ни одной Бездомной во сне не увидеть столько золота. Что это сон, Иарра знала с первой минуты и даже испытала облегчение: она ожидала худшего. Намного худшего.

– Элетия, – позвал кто-то за ее спиной.

У нее остановилось сердце – худшее все-таки случилось. Она знала этот голос, помнила его по многим другим снам и видениям, преследовавшим ее наяву.

– Элетия, – позвал он снова. – Посмотри на меня. Выпусти меня, Элетия!

– Нет, – сдавленно прошептала Иарра. – Нет, нет! Я не Элетия! Меня здесь нет, оставь меня в покое!

Тот, кто был за спиной, замолчал – удивленно, как ей показалось. Это было что-то новое, в прошлых снах он ни разу не услышал ее, только кричал свое бесконечное «Выпусти». Иарра стиснула на груди свои-чужие руки.

– Повернись, – приказал голос.

Ее-чужое тело повиновалось само, Иарра не могла его остановить.

Сердце провалилось так глубоко, что, наверное, увязло в песке. В голове зашумело. Стало невозможно дышать.