Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!

Они прошли немало шагов, прежде чем энс вернулся из своих мыслей.

– Балла Иарра, – сказал он. – Спасибо, что согласилась стать моей женой. Я очень счастлив.

– Я не соглашалась, – уточнила она просто потому, что это была правда.

– Нет? – он остановился, но ни на миг не утратил самоуверенности. – А энса Инсина сказала мне другое.

– Мне она тоже так сказала.

– Значит, это сделано против твоей воли?

– Да.

Энс помолчал.

– Позволь тебя заверить, моя дорогая балла – в моем доме тебя ожидают лишь забота, уважение и почет. У тебя будет все, чего ты пожелаешь.

– У меня и так все есть, – и опять она всего лишь сказала правду.

– Быть может, не все. Ошибусь ли я, если предположу, что теперь, когда энса Адая больше нет, а Домом правит твоя мать, тебе не так хорошо живется здесь, как раньше?

А ему не откажешь в проницательности! Иарре пришлось согласиться:

– Да. Но здесь все равно мой дом.

– Мой дом станет твоим. Весь мой Дом. Там не будет никого выше тебя, никого, кто стал бы тебе указывать, – он улыбнулся все той же самоуверенной улыбкой, – кроме меня самого.

«Еще чего! – полыхнуло внутри, и Иарра ощутила порывистый гнев своей прошлой личности – Лады. – Да кем он себя возомнил?!»

Непонятно было, правда ли она слышит голос своей призрачной двойницы или собственное воображение примеряет чужие одежды – в любом случае, Иарре это не понравилось. У нее и без внутренних голосов хватало неприятностей.

– Я буду хорошим мужем, – пообещал Карана. Взял ее руки в свои и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. – Моя дорогая…

Прикосновение было ошибкой. Обе возлюбленные Имира тут же дали о себе знать – Иарру захлестнула такая волна гнева и отвращения, словно ее тела домогалась крыса. Теперь она уже точно слышала голоса своих двойниц, ругавших энса на чем свет стоит. Пришлось вырваться и отступить в сторону, лишь бы они успокоились.

– Я не хочу замуж, – сказала она. – Пожалуйста, энс Карана, найди себе другую. Не надо меня заставлять!

– Но мы уже помолвлены, дорогая балла. Я люблю именно тебя, а не другую!

«Врет», – уверенно произнес голос в ее мыслях.

А другой добавил:

«Смотри сама».

Тогда Иарра посмотрела – так, как умели смотреть Лада и Элетия. Глазами не тела, а разума, не понимая сама, что делает, взглянула и увидела самоуверенного энса так, словно оказалась внутри его головы. Само собой, там не было никакой любви. Было что-то другое, нехорошее, что-то, связанное не с нею самой, а… с Домом Самурхиль. С матерью? Нет. С дедом? Но…

Видение погасло. Иарра пошатнулась и чуть не упала. Карана поддержал ее. Обнял – на этот раз у нее не было сил сопротивляться. Что, что она только что сделала?!

– Моя дорогая, – сказал энс. – Ты столько перенесла, неудивительно, что тебе страшно! Со мной ты будешь в безопасности. Дом Нинхур станет твоей надежной защитой от любых тревог. Клянусь тебе в этом Двумя и Непознаваемым.

Последнее слово ударило ее и привело в чувство, как пощечина. Вспыхнули воспоминания – ночь под храмом Непознаваемого, дед. Имир. В ту ночь она его разбудила. Тогда и надо было падать в обморок, а не сейчас из-за всякой ерунды! Иарра дернулась, пытаясь освободиться.

– Если тебе нужен Дом Самурхиль, энс Карана, женись на моей матери!

– Что ты, дорогая, у меня уже есть Дом!

Он снова пытался ее поцеловать. Ему что, ни разу в жизни не отказывали?

– Пусти!

Она наконец вырвалась и бросилась прочь, позабыв о достоинстве, не замечая удивленных взглядов, всхлипывая, как маленькая девочка, пока не оказалась наконец в своих комнатах. К счастью, никто не пошел следом – она бы этого не выдержала.

Ею опять овладела слабость, и на этот раз она не удержалась на ногах. Рухнула на колени, не дойдя трех шагов до стола. Обхватила себя за плечи, тщетно пытаясь унять дрожь.

Все было правдой – все с самого начала. Имир, Элетия, Лада, все ее сны – это было правдой. Она не верила, даже до сегодняшнего дня, предпочитая считать себя сумасшедшей, но она ошибалась. Стоило послушаться один раз, использовать то, что эти трое называли магией, как все стало ясно.

Ее разум распахнулся. Видения из снов восставали в нем с отчетливостью пережитого. Она тоже обладала этим, Силой, магией, колдовством – как ни назови. Под храмом Непознаваемого томился в заключении Имир, древний властитель мира, когда-то более великий, чем сами боги. И она, Иарра, была виновницей его пробуждения. Была – по его собственным словам – единственной, кто мог его освободить. Что тогда будет, вернет ли он свое прежнее могущество? И что станет с Аршем? Со всем миром?

Иарра подняла голову. Она сидела на полу между столом и зеркалом, скрючившись и бессильно уронив руки. Против обыкновения, в зеркале не отражался Имир – только ее собственное бледное лицо под безразличным блеском золотой диадемы. Ее рука, когда Иарра вытянула ее в сторону зеркала, была тяжелее каменной.

«Не пытайся, – прозвучавший в голове голос не отличался от ее собственного, но Иарра узнала Элетию. – Ты не умеешь, у тебя нет Силы».

«Всего лишь нужно обучение, – возразила Лада. – И кровь».

Ну уж нет, только не кровь! Иарра вздрогнула, вспомнив видения из снов, но руку не опустила.

«Я умерла, чтобы это зло исчезло из мира! Не смей!»

Но отчаянный крик Элетии остался без ответа. Иарра не знала, как собирается выполнить свою затею, у нее не было ничего, кроме снов. Но, если не убедиться сейчас, не избавиться от последних сомнений, она и в самом деле сойдет с ума, теперь уже окончательно. Во сне она делала вещи и посложнее без всякой крови.

Голова закружилась, когда она сосредоточила взгляд на зеркале, на той же точке, куда указывал ее палец, и потянулась мысленно – как если бы у ее мозга были собственные руки. Очень долго ничего не происходило, лишь все сильнее кружилась голова и к горлу подступала дурнота.

Потом виски вспыхнули болью, от которой помутилось в глазах. Теряя сознание, Иарра увидела, как из точки ее взгляда по зеркалу вверх и вниз разбегаются веселые дорожки трещин. Потом накатил обморок, и ей стало все равно.

Шел снег. Белые звезды кружились над улицами Лундиса, танцевали на ветру. Мимолетно касались кожи, чтобы тут же растаять, обратившись капельками воды, чуть задерживались, оседая на волосах и перьях. Грифоны расправляли крылья, горделиво клекоча, изгибали длинные шеи в память о родных для их вида снежных горах. Застигнутые на улицах маги поднимали головы, смотрели в небо. Они тоже радовались снегу – первому снегу этого года, две тысячи двадцатого от основания Империи Владеющих Силой.

Розы Лады простояли до самой зимы. Даже сейчас, под летящим с неба снегом, они продолжали стоять – багровые и желтые, розовые и алые в кружащейся белизне. От их непокорной красоты захватывало дух. Она сама вывела этот сорт, чуть-чуть изменив Силой их природу, и могла поспорить, что ее цветы выдержат сегодняшнее испытание и останутся жить. Вернее, остались бы, не будь у Лады на них других планов.