Виктор Ночкин - Темные пророчества (сборник)

– Ладно, – не оборачиваясь, сказала принцесса.

– Ладно, – не оборачиваясь, сказал солдат.

И больше не слушая никого, они медленно пошли к выходу из зала – на звуки битвы. Амелия аккуратно приподняла подол, переступая через темную лужу на пороге, там, где упал герцог Фиеро, а Ренган неспешно потянул меч из-за спины.

Минутой позже он будет шагать сквозь схватку, размеренно нанося удары – шаг, разворот, взмах… шаг, разворот, взмах… вправо-влево, вправо-влево… И стянутые в пучок светлые волосы прыгают по спине… А она пойдет следом – тонкая, прямая, удивительно белая в монашеской одежде среди грязи и крови – на ходу стаскивая барбетту и подставляя ветерку длинные черные кудри… Вместе на всю жизнь.

Эрвиль Дарвайт был младшим сыном старого сэра Дарвайта из Ущелья Туманов. Стать владельцем груды замшелых камней, носящих гордое имя «замок Дарвайт» ему наверняка не светило, вот почему он предпочел получить в качестве доли наследства ржавую кольчугу да старого жеребца по кличке Огонь – и отправился искать свою долю на дорогах Империи. Долю, достойную дворянина хорошего рода. Судьба была не слишком благосклонна к юному искателю приключений, но и не слишком сурова. За два года, проведенных в «благородном поиске», Эрвиль набрался опыта, дважды был ранен едва не смертельно, несколько раз менял коня и доспехи… Он быстро понял, что жизнь куда сложнее рыцарских романов и что люди склонны уважать скорее силу, нежели справедливость… И уже много раз юный сэр задумался – не является ли сила высшей мерой справедливости? У дороги свои законы и свое понятие справедливости.

Итак, была осень. Не то противное, дождливое время года, пропахшее сыростью и гнилью, когда дороги становятся непроходимы из-за грязи, а леса – напротив, безопасны, ибо разбойники покидают их и ищут крова в деревнях. Нет, это был один из веселых золотых денечков, когда крестьянки заунывно поют в полях, а в городах готовятся к ярмаркам, когда девицы по вечерам заглядываются в окошки, расчесывая косы, и думают о женихах… Вот как раз в такой, пропахший солнцем и пылью, день сэр Эрвиль ехал по тракту под сенью едва начинающих желтеть кленов и насвистывал веселый мотивчик, не забывая поглядывать по сторонам, ибо кто знает, что может ожидать доброго рыцаря за поворотом дороги? А из-за поворота как раз послышался шум – странный шум. Приглушенный рев и глухое бормотание… Ругань? Нет, не похоже. Кивком опустив забрало, рыцарь пришпорил коня.

За поворотом искателя приключений ожидала странная сцена – по траве у обочины дороги катались в обнимку зверь и человек. Небольшой, скорее всего молодой, медведь – и седой мужчина. Человек что-то бормотал скороговоркой, не то молился, не то бранил зверя, а тот приглушенно взрыкивал и сопел. Не раздумывая долго, рыцарь спрыгнул с коня и шагнул к противникам, вытаскивая меч. Выждав удобный момент, чтобы не повредить человеку, Эрвиль с размаху ткнул мечом медведя под лопатку…

Незнакомец, пыхтя и отдуваясь, вылез из-под медвежьей туши и медленно поднялся на ноги. Эрвиль, бросив взгляд на лежащий в стороне внушительный посох спасенного им человека, спросил:

– Что ж ты, добрый человек, бросил палку? Такой палкой можно было отбиться…

– А откуда я знал, что он так?! – неожиданно сердито огрызнулся человек, – Я же приманил его по всем правилам! И к тому же это не палка, а чародейский посох! Знаешь ли ты, невежда, что могло произойти, попади несколько капель медвежьей слюны на мой посох? Не знаешь!

От такой наглости рыцарь несколько растерялся и уже начал задумываться, как бы ему покинуть это место и странного человека, спасенного им. А тот вдруг резко обернулся и подбоченясь уставился на дворянина:

– Ты, может, думаешь, что спас меня и потому ждешь благодарности?

– Ну, – промямлил тот, – вообще-то…

– Знай же, добрый сэр, – гордо провозгласил незнакомец, – что перед тобой не кто иной, как сам великий Гаверет Дивный!.. И… это… Знаешь, благородный юноша… Не стоит, пожалуй, тебе рассказывать кому-либо, что Гаверет Дивный прокололся с таким простым заклинанием, как это… Видишь ли, я очаровал медведя своей магией и он должен был стать совершенно послушен моей воле… Но… Собственно, чары подействовали, ибо я не пострадал, как видишь, от клыков и когтей зверя… Ты же заметил, как сдерживали свирепого хищника мои заклинания? Так что, в общем-то, моей жизни ничто не угрожало…

– А потому, – подхватил Эрвиль, – ты, чародей, желаешь отблагодарить меня не за спасение, а лишь за скромность, за молчание об этом маленьком приключении. Верно?

Сэр Эрвиль давно усвоил, что на дороге существует другая этика, нежели в городе и замке – и другое понятие чести и благодарности. И если есть у благородного сэра такая возможность – раскрутить мага на одно-два бесплатных заклинания, то грех не попытаться это сделать.

– Э-э-э… – протянул маг, – можно, разумеется, понимать и таким образом… Однако, добрый сэр, не обсудить ли нам это за ужином? Ибо мы располагаем медвежьей тушей, добытой совместно моей магией и твоей доблестью!

Когда огонь весело потрескивает, играя шустрыми язычками на прогоревших черных ветках, когда искры, веселым роем взлетая сквозь дым, вырывают из тьмы причудливым образом кусты и валуны на опушке, когда медвежатина исходит паром над костром – легко и чисто становится на душе, хочется петь негромко и протяжно, хочется доверить случайному спутнику самое сокровенное и хочется не думать о злом. У живого огня – своя магия, а на стоянке у костра – совсем иное понятие чести и благодарности, нежели на дороге…

Насытившись, чародей отодвинулся от костра и, завернувшись в плащ, резюмировал:

– Хотя ты и пришелся мне по душе, юный сэр, однако же я не могу наделить тебя более чем одним заклинанием, ибо таков обычай. Однако я – Гаверет Дивный и мое заклинание может иметь немалую силу! Чего бы ты хотел, благородный юноша?

– Ну, скажем, можешь ли ты, почтенный чародей, наложить на мой меч заклинание, дающее ему великую силу?

Маг издал неопределенный звук, то ли хихикнул, то ли отрыгнул – и заявил:

– Наложить я могу, скажем, тебе в шлем. Хе… А зачаровать меч… Ты начитался романов, юноша. Ведомо ли тебе, что каждое заклятие несет в себе как светлую, так и темную стороны? А в заклятии силы оружия это проявляется с особой непредсказуемостью…

– Ну, азы-то мне известны, – осторожно молвил Эрвиль, – но я со вниманием выслушал бы пояснения великого Гаверета Дивного…

У рыцаря уже были случаи убедиться, что не все маги – шарлатаны и что его сегодняшний собеседник кое-что в чарах смыслит, ведь из медвежьих лап он и впрямь вышел невредимым. Вполне возможно, он скажет сейчас что дельное, ибо после трапезы находится в благодушном настроении. А толика лести «великому»… ну что ж – от доброго сэра не убудет.