Сергей Самаров - Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

– Можно сказать, и так, – согласился Годослав. – О самом предмете переговоров я скажу позже, пока же я желаю пожаловаться на другое…

– Я внимательно слушаю.

– Когда мы вели разговор, послышался шум у двери. Мы вышли, и увидели смертельно раненого старика, моего глашатного. Но перед смертью глашатный Сташко, который служил еще и моему деду, и моему отцу, сообщил, что его ударил ножом человек, подслушивающий под моей дверью. Естественно, я приказал чинить розыск…

– Кто такой глашатный? – переспросил Карл. – У него есть какое-то соответствие среди моих чиновников?

– Это, ваше величество, – приподнялся со своего табурета аббат Алкуин, – грубо говоря, главный герольд княжества.

– Да, это важная должность, – задумчиво кивнул король. – Тем более, старый человек. И что дал розыск?

– Мы смогли узнать, кто этот человек. Аббат Феофан обманом устроил своего шпиона служить в дворцовой страже. Зовут его Тихорад. Но аббат куда-то отослал этого человека, и мы не успели перехватить его. Ваше величество, я думаю, что аббат Феофан мог бы отослать его в подконтрольные вам земли, надеясь, что Тихорад сможет спрятаться здесь. И я прошу вашего содействия в розыске и суде. Глашатный Сташко был добр ко мне с самого детства. И я искренно любил его. И хочу добиться отмщения.

– Я понял, князь. Думаю, что смогу помочь тебе восстановить справедливость. Но ты хотел рассказать нам о сути визита к тебе посла Бравлина. Что ты об этом скажешь?

– Вашему величеству, должно быть, известно, что когда-то с глубины веков существовал в этих землях бодрический союз, в который входили и бодричи, и вагры, и поморяне, и русы, которые первыми переселились далеко на восход [70], формально оставаясь при этом нашими подданными. Мы до сих пор поддерживаем с русами связь. Так же мы относимся и к ваграм, считая их бывшими своими подданными, младшей ветвью нашего племени. Помнит об этом и князь Бравлин. И, хотя между нашими племенами в последние десятилетия порой случались разногласия и даже возникали вооруженные конфликты, ловко раздуваемые данами, нашими ненадежными соседями с полуночной стороны, князь Бравлин прислал ко мне своего дальнего родственника князя Куденю с предложением снова войти в союз с моим княжеством. При этом Бравлин соглашался с ролью младшего князя, на что ему, наверное, было нелегко решиться. Исходил Бравлин при этом, как я понимаю, из простых соображений…

– Из каких же?

– Поскольку княжество бодричей во главе со мной приняло вассальную зависимость от вашего величества и королевства франков, вам, ваше величество, не будет смысла вести войну со своими подданными, которыми с момента подписания договора стали бы вагры.

– Разумный ход, – согласился король. – Только я не понимаю, что мешало князю Бравлину послать этого посла напрямую ко мне, чтобы стать моим подданным?

– Бравлин придерживается обычаев и веры своих отцов. Стать провинцией королевства или снова стать часть. Бодричского союза – это разные вещи. Так подумал, видимо, мой брат князь Бравлин. И я придерживаюсь того же мнения. Я вижу разницу.

– И что же ты ему ответил? Я думаю, для твоего княжества это был бы очень выгодный союз. Тогда ты смог бы противостоять не только Дании, но и, пожалуй, мне…

– Это был бы выгодный союз, и я рассматривал его только, как выгоду в выстраивании отношений между бодричами вместе с ваграми с одной стороны, и лютичами и сорбами с другой. Как вам, должно быть, известно, ваше величество, мой двоюродный брат князь-воевода Дражко является претендентом на княжеский стол сорбов. Но дело даже не в этом. Несмотря на все очевидные выгоды от такого предложения, я решиться дать согласие не мог.

– Почему? – спросил король напрямую, и слегка набычив шею, как он обычно делал в серьезных разговорах или когда желал настоять на своем мнении вопреки мнению всех своих советчиков, включая самых влиятельных.

– Потому что это выглядело бы предательством по отношению к моему сюзерену. То есть, к вам, ваше величество. Разведчики князя-воеводы Дражко интересовались событиями, которые происходили по другую сторону Лабы. И я знал, что ваша армия с вами во главе уже выступила против Бравлина. Обратись князь Бравлин ко мне с таким предложением хотя бы месяцем раньше, даже одной седмицей раньше, я бы, с вашего, естественно, разрешения, согласился. Но в такой обстановке, когда ваша армия уже подошла вплотную к стенам Старгорода, это было неприемлемо.

– Ты так и сказал послу Бравлина?

– Да, ваше величество. И дал еще несколько советов князю, желающему сохранить свой народ и веру предков.

– Очень интересно было бы узнать, что же ты ему посоветовал, княже…

Годослав стоял прямо, и говорил, как казалось, откровенно. Король князю хотел верить.

– Я посоветовал сдать свою столицу…

– То есть, отказаться от борьбы? Ты же знаешь, что это не в привычках Бравлина Второго.

– К меня было несколько другое предложение. Я предложил князю договориться с вами. Исходил я при этом из своих знаний ситуации в Саксонии, где восстание начинается сразу после того, как вы, ваше величество, покидаете с армией земли саксов. Такое же, как я предложил, может повториться и в землях вагров. Я посчитал, что ваше величество, как монарх разумный, не желает иметь у себя за спиной неспокойные провинции. Двадцать пять лет постоянных волнений в Саксонии наглядно показали опасность оставления таких провинций. Никто не любит, когда ему наносят удар в спину. А если саксы еще и с ваграми объединяться, это будет очень мощный удар.

– Я так и не понял, княже, что же ты предложил Бравлину, – признался король. – О чем он должен был бы договориться со мной?

– О том, чтобы вы отпустили его и часть его народа, что согласится на переселение. Я пообещал, что постараюсь через своих родственников оказать влияние на русов, которые смогут принять вагров, или на словен, с которыми давно нахожусь в тесной дружбе. Часть народа уйдет. Самые беспокойные уйдут. Останутся те, что согласятся со своей участью побежденных. Такое положение, как я понимаю, должно удовлетворить ваше величество. А освободившиеся земли вы вполне можете заселить людьми с других территорий. Вы уже, насколько мне известно, применяли такую практику.

Король откинулся на спинку кресла, и задумался. Выждав минуту в тишине, Годослав продолжил:

– Тысяцкий князь Куденя уехал к Бравлину, чтобы передать ему мой совет, а я выждал время, чтобы посол добрался до своего государя, и дал Бравлину подумать, и поехал к вам, ваше величество, чтобы со своей стороны просить о том же.

Карл посмотрел на аббата Алкуина.

– Что скажешь, Алкуин?

– Я скажу честно, что давно не встречался с таким мудрым дипломатическим ходом. Подобное решение полностью удовлетворяет тем целям, которые преследовались этой войной. В итоге мы получим за спиной лояльную провинцию, которая, в дополнение ко всему, будет еще и угрозой всегда готовым к восстанию саксам.