Михаил Костин - Время умирать

Рик подметил, что истории с пророчествами о бедах и конце мира повторялись с изрядной периодичностью. Поразмыслив о том, что и сейчас, по слухам, миру грозит истребление и хаос, он задумался – а стоит ли верить всем этим предсказаниям?

«…в первый новый месяц восьмого года от… (тут бумага была испорчена) …вместо тепла и возрождения в мир вернулись страдания. Небеса заволокли тяжелые черные тучи, и хлынул дождь, длившийся без остановки много дней и ночей. Ни единое зерно не взошло, реки вышли из берегов, а плодородные земли превратились в непроходимые топи. Пал скот. Умерли слабые и больные. Когда великие маги Корио все же рассеяли тучи, и выглянуло солнце, тепло стало еще одной напастью, ибо в огромных болотах расплодились тучи комаров, которые без устали разносили болезни и недуги. А затем вернулись снега и морозы. Лютый мор поразил все земли, и только вороны и стервятники радовались происходящему, кружа над городами и весями…»

Рик отложил ветхую хронику и взял другой листок, поновее:

«…стремление вскрыть Колодец Хаоса, чтобы предотвратить надвигающееся бедствие, побудило Лидьена собрать лучших учеников и отправиться в Великий Залив. А своего друга и заклинателя ветров, Алтурио, он послал предупредить Совет Дважды Рожденных. Но из-за склонности везде искать выгоду Алтурио направился не в Совет, а пришел к владычице Аштаре и все ей рассказал. Предавая друга и учителя, Алтурио не испытывал никакого раскаяния. Желая любыми путями остановить Лидьена, Аштара лично возглавила экспедицию к острову Сэрэм, где и настигла своего противника, когда тот уже вскрыл врата в главную залу Сердца Хаоса. Лидьену оставалось лишь дотянуться до колодца, но, ведомый Аштарой, Алтурио сразил своего бывшего друга. Он не знал, что все это время из глубины колодца с Аштарой беседовал неведомый голос, он рассказывал ей о могуществе тех сил, что заправляют стихией, и предлагал помочь владычице обуздать их. Аштара не устояла перед соблазном.

Алтурио оказался застигнут врасплох, подручные высокорожденной правительницы убили его, и он пал рядом с Лидьеном, а Аштара разрушила последние барьеры, и тогда катастрофа стала неизбежной. Вихрь вырвался наружу. Мощный взрыв потряс Западные горы до самых основ и расколол землю. Из трещин вырвался пепел и затянул небеса. Случившееся сдвинуло кости мира, воды заполнили зияющие раны земли, создав новое море».

Рядом была приписка выцветшими чернилами:

«Скорее всего именно так появились Семь Морей».

Ниже был текст, записанный другим почерком – видимо, древнее предание о тех днях:

«…земля наша опустошена вконец и совершенно разграблена, ибо Владыка изрек Слово Власти! Ужас, гибель и мука для тебя, житель поднебесья! Тогда побежавший от крика ужаса упадет в яму, и кто выйдет из ямы, попадет в огонь, и основы земли сотрясутся. Земля сокрушается, земля распадается, земля сильно потрясена. Шатается твердь, аки недужный человек, и нет тому предела…»

И еще – как будто в дополнение:

Рик отложил свиток. Он и так догадывался, что случилось потом. Интересно было другое. Когда все это было написано? Сколько лет этим преданиям? И не эти ли события древнейшей истории породили Хранителей?

В подобных условиях власть переходила к самым решительным, но не самым знающим. Собственно, знания сделались уже и не нужны, их стали бояться. Но даже оставшиеся знания, помноженные на непреклонность и злость, принесли немало вреда. Впрочем, Хранители возникли как раз в благополучное время, когда цивилизация Намори была на вершине могущества и процветала.

Невольно Рик вспомнил о своем новом знакомом. Овир все же был странным типом. Он вел себя как самый настоящий Дух, вернее, как Жимор из Великого Леса, но не переставал возмущаться взглядами хранителей, которые рассматривали мир как свою собственность, где все и вся существовали только ради их собственного блага. Сам же Овир уверял, что видел мир иначе. Он верил в то, что и хранители, и намори, и люди были лишь малой частью чего-то гораздо большего и должны были стремиться к гармонии с миром, а не господству над ним. Как обстояли дела на самом деле, Рик не знал. Но его не оставляло ощущение, будто он попал в чье-то видение, где все ненастоящее, где все – обман, наложенный на другой обман, но обман, крепко спаянный временем и традицией.

Рик по-прежнему чувствовал себя пленником, пусть и почетным. Его отмыли, неплохо одели, хоть и без излишеств, кормили – все же тут северные скудные земли. Ему позволяли гулять по коридорам исполинского замка и во внутреннем дворе, но за ворота не выпускали. Рик догадывался, что он зачем-то нужен хозяину замка… Но зачем? Ответа он не знал. Как-то совсем некстати вспомнилось, что в Нордении приговоренному к смерти давали последнее слово. Может быть, и ему дадут слово и тогда он задаст этот вопрос?

В зал вошел старикашка, тот самый, что когда-то рассматривал Рика в темнице под замком. Визитер усмехнулся, словно бы прочел во взгляде Рика понимание того, что сам только хотел сообщить. Ничего не сообщил, только жестом дал понять – «следуй за мной». Рик зло стиснул зубы, но сопротивление было бесполезно, ведь где-то близко наверняка находились стражники. «Седовласый выскочка», как обозвал его брат, был выходцем из какого-то неведомого племени дикарей, где занимался приготовлением разных снадобий – эликсиров, превращающих воинов в непобедимых бойцов, но при этом быстро лишающий их разума, и ядов, с помощью которых отправил на тот свет нескольких своих родственников. Именно за излишнее увлечение ядами седого изгнали из деревни, но изгнание не стало для Скулстира – так звали «выскочку» – наказанием, как надеялись его соплеменники. Довольно быстро на каком-то торжище он познакомился со слугами хозяина замка, и те предложили ему перебраться в руины. Скулстир согласился – его привлекла возможность обрести крышу над головой, но главное его манила полная безнаказанность в проведении своих зловещих экспериментов.

– Вот интересно было бы покопаться в твоих внутренностях, – говорил он, ухмыляясь гнилозубым ртом, – может быть, из них удалось бы приготовить снадобье для продления жизни…

– Как ты дошел до такой жизни? – спросил Рик, не выдержав.

– Я и не доходил, – удивился старик, – я всегда таким был, за что меня и выгнали.

– Неужели ты не скучаешь по большому миру? – спросил Рик с ехидством.

– Отчего это я должен по нему скучать? – удивился старик.