Макс Корбин - Гринвуд

– А что у нас с зубками? Прекрасно!

Доктор вычистил дыру в лице демона, удаляя ошметки плоти и осколки костей. Едва они падали в большую миску, как истлевали в пепел, распространяя ужасную вонь.

После процедуры профессор в мгновение ока соорудил из склянок огромную конструкцию. Еще пара минут, и все забулькало, подогреваемое газовыми и керосиновыми горелками. Что варил, не поняло бы большинство докторов, химиков да и алхимиков, но зелье наверняка нехорошее. При таких ингредиентах: сушеные белладонна и белена, семена дурмана, рвотный корень, сок олеандра, различные порошки и камешки, кости, чешуйки и все, как ни странно, щедро приправлялось обычным порохом. Через полчаса в распоряжении профессора оказалось около литра тягучей, едко-желтой жидкости.

Большая ее часть была влита в дыру. Профессор вздохнул, взял долото, молоток и принялся выбивать носовую кость из лица лежавшего на соседнем столе гренадера. Вместе с кожей и хрящом она перекочевала в дыру и утонула в желтой жидкости. Туда же отправились глаза второго мертвеца. Последний штрих. Профессор взял длинную деревянную палочку и поджег от горелки.

– Ну, с богом. Ой! Что ж это я! – Он тряхнул головой и сунул огонек в дыру.

Жидкость загорелась неестественно темным красным. Огонь совершенно не трогал кожу. Всплыла носовая кость, появились глаза – не такие желтые, как до этого. Кость начала разрастаться и вскоре соединилась с черепом, но красный огонь так и продолжал плясать, пока не срослась кожа, оставив светло-розовые шрамы. Теперь продолжали гореть только глаза.

– Ну что профессор, – доктор открыл дверь и застыл, – утолили… свой интерес?.. – механически договорил он, таращась на горящие глаза там, где должна была быть дыра. – Что здесь происходит?

– Процесс лечения.

– Больше похоже на магию! – Доктор заметил изуродованные трупы гренадеров и еще больше разозлился. – Да кто, черт раздери, вы такой?

– Профессор алхимии и медицины Жером Блан. И, как известно, доктор, алхимия в Союзе разрешена. Тем более – личному врачу министра промышленности.

– Разберемся! – ответил доктор дежурной фразой ведьмоловов.

– О, смотрите. – Профессор пальцем указал на Стюарта.

Тот задергался, закрыл глаза. Через секунду рывком сел.

– Где он? – спросил демон, морщась от сильной головной боли.

– Не знаю, о ком вы, дорогой Энтони, но кое-кто здесь видел слишком много и хочет улизнуть! – Профессор вновь указал пальцем, только теперь на пятящегося к двери доктора.

Одержимый огляделся, увидел возле себя миску с пеплом и несколькими скальпелями, потянул один. Доктор бросился прочь. Скальпель с хрустом догнал затылок прежде, чем док схватился за дверную ручку.

– Как всегда неподражаемы, мой дорогой. Теперь… не могли бы убрать тело на ваше место? Я сегодня и так слишком много трудился.

– Это верно, док. Последнее, что я помню, – полыхнувший огнем револьвер. Сколько было пуль? Три-четыре?

– Девять, мой дорогой.

– Вот тварь! Вы не поверите, док, я нашел настоящего мага. Здесь, в академии.

– Как я понимаю, теперь станете еще сильнее?

– После того, как поймаю.

– Увы, мне ничего не известно, но там лежит какой-то раненый адъютант.

– Спасибо за подсказку, док.

– Еще одно, Энтони, пожалуй, нужно убрать и санитаров, только пускай сначала упакуют и занесут мои вещи.

– Ух ты, вы молоко демона сварили? – Стюарт схватил колбу с желтой жидкостью и жадно присосался.

– Благодаря вам, мой дорогой.

– То время, что вы тыкали меня иголками и выпытывали демонические секреты, явно не прошло даром.

– Просыпайся, Лиам.

– А?

– Уже день.

– Уснул в седле?

– Ага, наложил на тебя заклинание равновесия.

– Что-то ты слишком щедрый сегодня. А как же экономия? И почему едем через луга?

– Во-первых, меня ненадолго пустили в Феерию, заправился под завязку в храме Месяца. Столько магии не удержать, вот и трачу. Во-вторых, едем по дороге, я это чувствую.

– Понятия не имею, что ты чувствуешь, но это обычный луг. Раньше здесь поле было, судя по колосьям, возможно, и с дорогой, но сейчас это луг. Мы едем в никуда.

– Мы едем к воде, – заявил Дуги. – Не помешает помыться и отдохнуть.

– Еще не помешает пожрать.

– Пока помоешься, что-нибудь поймаю.

– Надеюсь, не мышку.

– Надейся.

– Хороший же будет отдых. Помыться в ледяной воде, съесть мышь и отдохнуть в чистом поле. А ничего, что на дворе осень? Или фэйри холода не чувствуют?

– Дурак ты, Лиам. Я что, зря заброшенную дорогу выбрал? Если так и поедем, попадем в пустую деревню.

– Ты, наверное, никогда не был в заброшенных деревнях, – хмыкнул Лиам.

– Я это говорил.

– Там одни развалины, разграбленные мародерами.

– Вряд ли утащили стены, а крышу можно кое-как подлатать. Для одной ночи хватит.

Деревня показалась через полчаса. Сразу на въезде посреди дороги из пожухлой травы торчало множество несгоревших костей. В былые времена здесь был огромный холм золы – все, что оставила от жителей деревни похоронная команда. Холм должен был предупреждать случайных путников об опасности. Правда, похоронные команды брали самое ценное – то, что можно было прокипятить и не бояться заразы. Пропивая добычу в городских кабаках, могильщики травили байки о том, что осталось, и некоторые отчаянные парни, наслушавшись рассказов, до сих пор бродили с повозками по мертвым местам, собирая остатки старого скарба.

В одном Дуги точно оказался прав – стены на месте. Покосились, потрескались, но стояли. От древней побелки, как и от оконных стекол, не осталось и следа. Соломенные и камышовые крыши давно прогнили, а черепичные разобрали мародеры, как и посуду, хозяйственные инструменты и все прочее, что имело хоть малейшую ценность. Но картина древней беды совсем не наводила ужаса. Оказавшись без присмотра человека, растения стали полноправными хозяевами и превратили деревню в сказочный сад. Трава уже начала желтеть, но на многочисленных яблонях еще висели яблоки – красные, желтые, зеленые. Из года в год одичавшие тыквы своими плетями рушили заборы вместе с лозами винограда, на котором, как и на вишнях, висели сухие ягоды. Несколько слив могли похвастаться размякшими плодами, а вот груши оказались покрепче даже яблок и крепко держались за ветви.

– Вот тебе и еда.

– А не опасно есть?

– Для меня человеческие болезни не опасны.

– Хорошо тебе.

– Если боишься, можно сварить.

– Слышишь?

– Да, речка. – Правда, назвав заросший камышом ручей речкой, Дуги очень сильно преувеличил. Возможно, раньше, когда еще действовала система старых запруд и дамб, здесь и была речка, но теперь вода редко поднималась выше колена. – А вон и дом подходящий.