Вячеслав Вигриян - Перемещенный

Вылезли наконец из воды и остальные, не менее замерзшие, но зато невероятно счастливые. Простирнули одежду, отобедали все тем же сухпаем и двинулись в путь. Шли теперь уже на восток, вдоль речного берега. Километров через двенадцать, по подсчетам Степана, группа должна была вновь углубиться в степь. Еще будучи в лагере они с куратором тщательно изучили вверенный ему участок, рассчитав маршрут едва ли не по минутам. Да и о реке Степан тоже знал — просто ожидал увидеть ее чуть позже. Вообще дорога по степи обманчива, ориентиров никаких. Знай себе бреди по компасу да по сторонам поглядывай внимательно, чтобы на неприятности не нарваться.

— Женя, как нога? — глядя на девушку, Степан не переставал удивляться произошедшим с ней метаморфозам. Румянец, улыбка на пол лица. Огонек в глазах какой-то тлеет. Походка бодрая, даже ногу почти не подволакивает.

— Все в порядке, спасибо, — Женя еще больше зарделась, явно польщенная его вниманием. Волосы ее, по обыкновению скрученные в тугой конский хвост, теперь рыжим пламенем развивались на ветру.

— Ну в порядке так в порядке, — пробурчал Степан себе под нос и прибавил шагу. Пускай себе топает, раз может. Чай не на прогулке.

— Товарищ сержант, — Женя догнала его и пошла рядом, подстраиваясь под его широкий шаг.

— Чего тебе? — ответил он не совсем вежливо. Там, вдалеке, что-то блеснуло и сразу же исчезло среди зарослей высокой травы.

— Я спросить хотела: вы кем в прошлой жизни были?

В прошлой жизни… Память услужливо всколыхнулась, выбросив на поверхность слова полузабытой песни:

Но если был ты деревом –

Родишься баобабом

И будешь баобабом

Тыщу лет, пока помрешь!

— Баобабом.

— Кем-кем?

— Баобабом. Это дерево такое.

— Ааааа, — протянула она, донельзя озадаченная столь престранным ответом. Затем, видимо, так и не переварив до конца полученную информацию, продолжила его доставать: — А как это, баобабом? Вы саженцы деревьев продавали?

— Их самых.

А что еще он мог ответить этой малолетней соплюшке? Дескать, был предпринимателем, гонял крупными партиями мобилы из Китая да распихивал их по оптовым складам своей великой Родины? И взятки приходилось давать: кому на лапу, кому в зубы, а кому и просто в рыло. И молиться, чтобы не прикрыли его хлипкий бизнес, и постреливать временами. Уж слишком много желающих было отхватить кусок пожирнее, да чтобы еще и нахаляву. Что и говорить — стеснялся Степан своего прошлого. Некрасивым оно у него было каким-то, грязным. Одно слово: бытовуха. А здесь? Ну здесь он герой-разведчик. И девушки на нем виснут гроздями. Сначала Катрин, затем Нюра. Да и вообще женское население Империи относилось явно неравнодушно к его особе, даже после свадьбы провожая заинтересованными, а то и зазывными взглядами. И сиртя первого именно он убил — предревнего старца-знахаря, который, можно сказать, и так одной ногой в могиле стоял. Что тут еще скажешь? Герой.

Его размышления прервал звук выстрела, и тихий всхлип Игоря Федотова. Парень медленно оседал на траву, с удивлением глядя на бурое пятно, расползающееся у него на животе.

— Лежаааать!!! — выкрикнул Степан, но, похоже его команда слегка запоздала: все и так лежали, вжимаясь в спасительную землю по максимуму.

«Идиот, какой идиот!» — он скрежетал зубами, грыз от ярости пук ни в чем не повинной травы, с предательской ясностью осознавая, что бой, навязанный им вот так, сходу, уже был проигран. Враг — снайпер. Это не обсуждается. Пуля выпущена с дальней дистанции, ориентировочно справа. Примерно из того самого места, где он видел блик. Ведь видел же!!! Но почему не предупредил остальных, почему продолжал трепаться с Женей, отвечая на ее заведомо идиотские вопросы? Слишком много почему, а ответ один. СНАЙПЕР. Откуда ЗДЕСЬ мог взяться снайпер? В мире Степана — да, пожалуйста, сколько угодно. Да там бы он и среагировал наверняка. И не лежал бы сейчас Игорь Федотов, прижимая к животу окровавленную руку. И не звал бы тихим шепотом мать. Сукааа. Слезы текли из глаз Степана. Падали на траву, впитывались в землю.

Голая степь кругом. Плоская, как фанера. Над степью летают птицы. Птицам глубоко плевать на то, что происходит внизу. Дождаться вечера? Сейчас что-либо предпринимать — полное самоубийство. Да и снайпер никуда не денется. Они, можно сказать, теперь одной ниточкой связаны.

— Женя, справа, на четыре часа, куст видишь?

— Да.

— Держи его на контроле. Там эта гнида засела.

— Поняла, — девушка переместилась за спину Степана, меняя сектор обстрела и вновь застыла, прильнув к окуляру оптического прицела. Нет, не уйдет снайпер. Уже нет.

— Я к Федотову. Прикроешь?

— Попробую.

Теперь вот так, улиткой, по миллиметру. И чтобы ни одна былинка не шелохнулась.

Состояние Игоря было критическим. Ранение в живот — штука не из приятных. Какие именно органы повредила пуля в полевых условиях определить невозможно. Степан оторвал его судорожно прижатую к животу руку, расстегнул камуфляж и осмотрел рану. Чистая. Крови почти нет. Зато нижняя часть живота постепенно принимает ярко выраженный синюшный оттенок. Внутреннее кровотечение. Все, амба. Он наложил на рану повязку, вколол сразу две ампулы обезболивающего и, старательно отводя взгляд от вопрошающих глаз Игоря, развернулся и пополз к Жене.

— Ну как он? — прошептала она едва слышно.

— Умирает.

— А мы можем что-нибудь для него сделать?

— Уже нет, — Степан сжался, ожидая от девушки либо истерики, либо упреков в свой адрес. Не дождался. Она лишь крепче сжала губы, продолжая наблюдение за вверенным ей сектором.

— Может из пулемета эту гниду шугануть? — прогнусавил Бавин. — А Женя бы его сразу срезала.

Дельная мысль. Рискованная, но дельная. К Степану уже вернулось самообладание. Рассуждать он теперь мог вполне логично и связно. Действовать — тоже.

— Можно и из пулемета. Тренога далеко?

— Тут она, — Ряднов уже суетился возле Бавина. Сообща они установили на треноге пулемет, умудрившись при этом не подставиться под пулю незнакомого снайпера и развернули его в сторону противника.

— Женя готова?

— Готова.

Степан прильнул к прицелу винтовки и мысленно перекрестился.

— Огонь!

«Максим» бодро застрекотал, разбрасываясь горячими гильзами. Одна из очередей прошила куст-ориентир. Еще четыре прошли левее, вздыбливая траву над едва заметным глазу пригорком. Степан тоже выстрелил. Наугад, в «молоко». Грохнул выстрел Жени. Не иначе как есть контакт.

— Ну что там?

Женя передернула худыми плечиками:

— Попала, кажется. Только не в голову. Он там, за пригорком сейчас.

Ничего, что за пригорком. Это не пригорок, это название одно.

— Женя, прикрывай. Остальные бегом за мной.