Михаил Костин - Опаленные войной

Аги послушно укладывалась спать.

– Когда проснемся, все будет хорошо, – сказал я.

Она укрылась плащом с головой. Я, как оглушенный, остался сидеть у костра.

Рядом неслышно присел Эйо.

– Непросто… а?

– Я видел такое. Это пройдет. У нее, – Эйо кивнул в сторону Аги, – пройдет. А вот другая…

– Ули, – сказал я.

– Да. Вот с Ули будет сложно, возможно, даже очень.

– Пока наоборот.

Эйо вздохнул и выдал отстраненно:

– Завтра встаем рано. Эймс боится, что норды погоню организуют.

– Мы так петляли, неужели они найдут нас? – я чувствовал опустошенность.

– Не забывай – они хозяева в этих землях. Рано или поздно, но мы встретимся.

Эйо ушел. Я закрыл глаза. Усталость, накопленная за день, сделала свое дело. Я так вымотался, что сознание держалось нетвердо. И нужно было совсем немного, чтобы нырнуть в темное магическое море.

«Вар Ло?!» – позвал я.

«Слушаю тебя, Дарольд», – послышался моментальный ответ.

«Мне трудно… из-за сестер. Им столько пришлось пережить. Это так несправедливо!»

«Несправедливость свойственна этому миру. Все в нем вертится вокруг несправедливости».

«Я не хочу так…»

«Неужели?» – голос моего собеседника окреп.

«Да! Не хочу, я хочу справедливости!»

«Хочешь изменить мир?»

«Я хочу, чтобы мир изменился!»

«Но для этого кто-то должен его изменить».

«Тогда я хочу изменить мир!»

«Только человек, с железной волей и безграничной жаждой к переменам, способен на такое».

«А я такой чеовек?»

«Не знаю, Дарольд, но мир уже меняется, в нем уже начались перемены».

«Таких перемен я не желал, они приносят только зло…»

«Чтобы стать лучше, нужно пройти через испытания».

«Неужели ты думаешь, что тяготы, выпавшие моим сестрам, пойдут им на пользу?!»

«Пойми, Дарольд, есть процессы, с которыми можно только примириться. Либо же погибнуть! Нет другого пути. И перемены в этом мире уже не остановить. Но можно сделать так, чтобы они принесли благо. Для этого не нужно бояться перемен. Нужно их принять и нести в мир. Понимаешь?»

«Я не знаю…»

«В тебе сила. И я ее чувствую. Ты ведь наверняка хотел спросить о том, каким образом вышло, что в деревне нордов вас никто не заметил?»

«Да».

«Так вот, Дарольд, есть такие точки… в пространстве, во времени. Понимаешь, о чем я говорю?»

«Ты все время говоришь о каких-то точках, а я не понимаю!»

«Ну, вот ваш костер здесь и сейчас, это одна точка, а ваш костер через час, это другая. Так понятней?»

«Нет».

«Хорошо, попробую еще раз. Зная ключевые моменты времени, можно влиять на события. Самый простой пример: помнишь, как ты разлил масло? А ведь тот человек, что вышел из дверей, увидел вас. Он мог поднять тревогу, но не поднял. Почему? Он упал, ударился и все забыл. Это была ключевая точка».

«Но как ты о ней узнал?»

«В этом и есть тайна! В этом искусство! Понимаешь? Увидеть эту точку, понять и привнести изменения, чтобы последующая вереница событий шла по иному сценарию, вот оно – искусство магии, о котором все мечтают».

«Я бы хотел научиться этому».

«Все бы хотели этому научиться, но не всем дано. Впрочем, у тебя есть шанс. Со временем ты поймешь, как и что делать. Но и это не главное. Важнее – люди».

«Люди? Как люди могут быть важнее магии?»

«Есть такие люди, которые сами являются узлами огромной паутины. И они могут влиять на нее. Влиять на все вокруг! Но они должны научиться, должны принять свой дар. Это не просто, Дарольд. Но именно эти люди меняют мир! И ты один из них!»

«Я?»

«Да, Дарольд, ты – узел Паутины Судьбы, очень важный узел. И только от тебя зависит, будет ли мир вокруг тебя жестоким или добрым, злым или милосердным… будет ли в нем править несправедливость или правда. Это большая ответственность».

Я почувствовал, что Вар Ло начинает исчезать.

«Вар Ло! Подожди!»

«Я устал, Дарольд. Мне нужно набраться сил».

«Но что мне делать дальше? У меня столько вопросов!»

«Я устал…»

«Куда мне идти?»

«А куда ты хочешь попасть?»

Вар Ло исчез, а меня понесло течением магии куда-то в сторону, и вместо того, чтобы покинуть это неспокойное море, я поддался его силам. Одного я страшился – погружаться в глубину. Скользить по поверхности было легко и безопасно. А вот там, в глубине магии, таилось нечто особое, чуждое человеческой природе. Страшное!

Бывалые рыбаки рассказывали, что так было и в обычном море. Сети иногда вытаскивали на поверхность лютых тварей, от одного вида которых трезвели самые пьяные. Тут не было верха и низа. Сторон света тоже не было. И даже само движение было абсолютным. Я чувствовал его, но не было ориентиров, чтобы понять, куда я двигаюсь и с какой скоростью. Это было странно. Я помнил, что при желании тут можно было подниматься вверх и опускаться в глубину, плыть то в одном направлении, то в другом. Стоило только пожелать.

Я пытался понять то, что открылось мне совсем недавно, и послушно двигался туда, куда несла меня магия. А она, казалось, не обращала на мое магическое воплощение никакого внимания. Просто жила своей жизнью. Лилась, перетекала, изменялась. И я словно растворялся в этом море. Терял себя. И одновременно находил что-то иное, новое, особенное.

«Что мне делать?» – подумал я и тут же вспомнил, с какой ненавистью говорила Ули о нордах. Да полно, о нордах ли? С какой ненавистью она говорила о людях вообще! Что делать с этой ненавистью? Как справиться с ней? Не является ли ее ненависть отзвуком того жуткого, тяжелого чувства, которое овладело мной, когда брат Ордена рассказал о смерти матери?.. И если так, то какие страшные последствия могут быть у этой ненависти? Во что превратится Ули, если даст волю этому чувству? Не будет ли вся ее жизнь уничтожена им?! Но что страшнее, покорность с которой ее сестра, Аги, принимает мир, или то желание бороться с миром, которое владеет Ули? А если она получит власть?

«Как же так вышло? Что нужно было пережить, чтобы так измениться?!»

Я думал об этом с горечью. От осознания того, что сестрам было плохо, мне делалось больно.

Проснулся я как раз с рассветом.

Дово и Лус уже разводили костер и кипятили воду с какими-то корешками.

– Что это?

– Не знаем, – ответили солдаты. – Это госпожа Аги изволили…

Ко мне подошла сестра.

– Травки местные, норды их все время заваривают. Сил прибавляет, и, вроде как, здоровья. У тебя же мальчик один в жару весь… Как же так можно?! Надо же лечить…

У костра, завернувшись в плащ, сидел с виноватым видом Эжен с чашей дымящегося настоя в руке.

– Хорошо. Всем будет полезно.

– Конечно, – радостно отозвалась Аги.

– А где Ули? – я обернулся и обнаружил, что спальные места сестер пустуют.

– Ушла в лес, – Аги пожала плечами.

Я почувствовал беспокойство, пошел по следам, которые хорошо виднелись на свежем снегу. Ули шла неровно. Часто петляла, что еще больше напугало меня. Ее душевное состояние и без того внушало тревогу. Кто знает, что могло прийти в голову женщине, пережившей столько горя и трудностей.