Михаил Костин - Опаленные войной

Вскоре я услышал шум и поторопился, опасаясь, что Ули попала в беду. Но потом увидел – сестра, вооружившись мечом, рубила деревья. Она зло истребляла подлесок, одним страшным движением перерубая сучья и довольно толстые молодые деревца. Я и не предполагал, что в ее худом теле таится столько силы. Удар за ударом наносила Ули. Ветки ложились на снег. Наконец она устала, отбросила оружие и закрыла лицо руками.

Под ногой предательски хрустнул сучок.

– Побоялся, что руки на себя наложу? – она не обернулась, голос звучал холодно, зло.

Я не нашелся что сказать, только пожал плечами.

– Не дождетесь, – сказала Ули. – Я еще отомщу. Я так отомщу, что…

Ее голос надломился. Сестра заплакала.

Я мигом оказался рядом, обнял. Забормотал что-то успокаивающее, принялся гладить ее спутанные волосы…

– У меня… – Ули прижала лицо к плащу, слова звучали глухо. – У меня почти ребенок был… Понимаешь?! Ребенок! От этих… Этих животных! Как я ненавижу все это, как же я ненавижу… Я не хочу быть женщиной, Дарольд. Как же я не хочу быть женщиной!

– Что… – я понимал, что спрашивать не стоит, но губы будто бы сам сложили слова. – Что случилось с…

– С ребенком? – Ули подняла лицо и посмотрела на меня так, что сделалось страшно от этого взгляда. – Ты думаешь, я могу родить от… От них?! От тварей этих?! Да ты видел, как они живут?! Ты видел, как они с женщинами обращаются?!

Она еще долго кричала. Ее худые руки вцепились в меня с невероятной силой. Было больно, но я молчал. Ждал, когда сестра выкричится.

Наконец она прижалась к моей груди и глухо прошептала:

– У меня теперь больше не будет детей. Никогда…

Я стиснул зубы. Сейчас я чувствовал, как переливается в сердце вся ее ненависть, как горит внутри, словно магический негасимый огонь. На душе было жутко и тоскливо.

Через некоторое время Ули немного успокоилась. Она обвисла на моих руках, будто силы оставили ее.

– Пойдем, – с трудом выдавил я из себя.

– Да, да… – она запахнула одежду. – Холодно тут… там Аги травки какие-то заварила… хотя… пропади они пропадом, эти травки, – устало сказала сестра и побрела обратно.

Я еще некоторое время смотрел ей в спину, потом отыскал брошенный меч, и двинулся следом.

В лагере было неспокойно. Меня встретил Эйо.

– Где ты был?

– Что-то случилось? – спросил я отрешенно.

– Эймс вернулся из дозора. Норды идут по следу.

Я огляделся. Все были готовы.

Невдалеке ждал Эймс. Я подошел к нему.

– Все так серьезно?

– Более чем, – ответил сержант. – Они поняли, что их кто-то ловко провел. И теперь в бешенстве. Это тот странный случай, когда я не знаю, что делать. – Разве мы не можем затеряться в лесу?

– В их лесу – нет, – Эймс покачал головой. – Это как с рыбой – в воде ты от нее не уплывешь.

– Что предлагаешь?

– В том-то и дело, у меня нет вариантов.

– А если все же попытаться уйти?

– Значит, рано или поздно они нас настигнут.

– Тогда бой?

– Бой будет коротким. Мы все устали, ноги еле тащим. Да и мало нас. Будь у меня хотя бы три десятка, я бы устроил этим дикарям кровавую баню, а так…

Я почувствовал, как засосало под ложечкой. Я тоже прекрасно понимал, что никакого боя не будет. Солдаты измотаны. Я сам едва держусь. Эйо и Эймс, конечно, молодцы, но двоим боя не выиграть. Даже на подготовленном месте.

– Будем уходить.

– Куда?

– К спасению, – ответил я.

Я старался вести наш отряд по местам, где не было снега, но чем дальше мы уходили, тем меньше становилось прогалин. Вскоре ноги начали проваливаться в снег по колено. Теперь мало того, что за нами оставался ясно видимый след, так и идти стало невероятно трудно. Я утешался одним – нордам так же тяжело. А значит, если наш отряд будет достаточно вынослив, норды могут отстать. Но эти надежды не оправдались. Вскоре за спиной послышались крики, а потом наш отряд атаковали. Норды налетели справа, из густого кустарника. Наверное, именно это обстоятельство и спасло отряд. Шевеление кустов и треск сучьев выдали врагов.

Эймс только успел крикнуть:

– К бою!

И тут же с воплями на нас выскочила группа бойцов. У некоторых имелись небольшие круглые щиты. Почти все были с топорами, но в целом норды были без защиты, если не считать кожаных рубах. Назвать это доспехом было трудно. Боевой топор, излюбленное оружие нордов, вещь, безусловно, хорошая. К его достоинствам можно прибавить сильный, сокрушающий удар, приемлемую стоимость и пользу в хозяйстве. Это правда – мечом дров не нарубишь.

Но, увы, топор имеет несколько неприятных особенностей, главная из которых – при неудачном ударе он тянет за собой руку бойца, делая его беззащитным перед более маневренным мечом или саблей. Норды достигли больших успехов во владении этим оружием, но изжить его недостатки не смогли.

Я умело сдерживал натиск сразу двух дикарей. Еще один пытался зайти справа, но наткнулся на взбешенную Ули, которая орудовала коротким копьем. Умелый щитник с легкостью преодолел бы эту преграду, но моя сестра так яростно размахивала копьецом и так зло кричала при этом, что рубящийся против нее бородач спасовал. Это стоило ему жизни. Уловив момент, я сделал ложный замах и, когда норд прикрылся щитом, атаковал мужика, что наседал на Ули. Лезвие меча легко врезалось ему в шею и так же легко вышло, разметав алые брызги по белому снегу. Это была не смертельная рана, но в тот же миг Ули с яростным криком вонзила ему в печень свое копье. Бородач сложился пополам и уткнулся лицом в снег. Сестра грозно крикнула и отскочила. Про себя я оценил ее маневр. Она, как более слабый боец, спряталась за меня, прикрыв мне спину.

Я пошел в новую атаку. Норд наверное решил, что может переломить исход схватки, и подставил под меч кромку щита. Он надеялся, что узкое лезвие завязнет в древесине и противник останется безоружным. Его расчеты оказались неверны. Я и не думал бить, это был просто финт, главный же удар пошел значительно ниже, точно по незащищенному колену. Норд закричал и завалился. Ему стало не до драки, страшная боль терзала ногу!

Ули, тем временем, короткими точными ударами старалась достать второго дикаря. Будь у норда меч, исход был бы иным. Но перерубить копье топором можно, если только точно попадешь по древку лезвием. Рыжеволосая бестия орудовала копьем с такой невероятной ловкостью, что обезоружить ее никак не удавалось. Подойти ближе для сокрушительного удара, которым славились топоры, не было никакой возможности – не позволяла длина копья. Для норда это оказалось смертельной ловушкой. Я разделался с ним в два счета.

Вскоре все было кончено.

– Нужно бежать дальше! – крикнул Эймс. – Скорее всего, ловчий отряд!

Нас нашли, а раз так, – очень скоро нас настигнут и основные силы нодов. Несмотря на усталость, мы бросились бежать по снегу, который на счастье был в этом месте не так глубок. Я заметил, что на некоторых нордах было надето нечто странное. Их кожаные сапоги были обвязаны шнурками, которыми крепились к подошве широкие плетеные корзины. Вероятно, эти хитроумные приспособления позволяли северянам легко ходить по снегу. К сожалению, времени на изучение плетенок не было.