Алекс Орлов - Подземная война

Пройдя вдоль берега и немного успокоившись, Чикур выбрался на «городскую тропу» – мощенную камнем дорожку для прогулок в светлое время. В темное время здесь делать было нечего, хотя на середине моста имелся тусклый фонарь – тусклый оттого, чтобы фитиль был закручен до самого короткого, поскольку магистрат экономил масло.

«По мне так и вообще бы его не зажигали,» – подумал Чикур и увидел заказчика, а тот увидел его и шагнул навстречу.

– Непорядок, ваше благородие! – сходу пустился в атаку Чикур. – Надо бы доплатить за такого клиента! Мои товарищи…

– Что с делом? – спросил заказчик хватая Чикура за грудки.

– Па-апрашу уважения, ваше благородие. Ты тут в гостях, а не хозяин.

– Так зарубили или нет?! – воскликнул заказчик и отшвырнул Чикура в сторону.

– Да какой зарубили? Он сам всех зарубил! Потому что ты, ваше благородие, выдал нам его, как рядового фраера, а он мокрушник, каких поискать! Давай золото за моих павших товарищей, сука! А то твои кишки на сапоги протекут!..

С этими словами Чикур выхватил нож и сделал несколько угрожающих движений, демонстрируя насколько он решителен.

– Ну понятно, твои ребята не потянули… – кивнул заказчик и достал из кармана кошелек. – Ладно уж, бери, моя вина, что не предупредил вас.

Чикур ухмыльнулся и шагнув перед протянул руку, однако ответом ему был удар кинжалом в печень, а затем рука в перчатке зажала ему рот, чтобы не орал. Еще мгновение и тело упало в воду, а заказчик вытер о траву кинжал и пошел восвояси. Больше его здесь ничто не держало.

При свете зелено-голубых бездымных факелов, десятки людей перемещались под высокими сводами пещеры и, то приседали, то вставали, имитируя вполне узнаваемые движения.

Вот они пашут, а вот сеют. А вот у них праздник и они водят хороводы и поют песни. Беззвучные песни, которые не слышит никто кроме них.

В одной пещере были люди белой породы, в другой пещере проводили свои обычаи люди с черной кожей, потом еще были желтые люди, краснокожие. И все они вели себя так, будто все еще жили в своих деревнях и занимались теми же делами – даже делали детей, но все беззвучно, тихо, так что, даже не колыхалось холодное пламя зелено-голубых факелов.

– Теперь ты видел все, Ландфайтер, – сказал заказчик.

– Я не просил, мессир.

– Ты не просил сам, просил твой разум. Теперь ты успокоился.

– Да, я чувствуя себя спокойнее.

– Хорошо, теперь спрашивай о деле.

– Зачем вам все эти зомби, мессир? Они ведь не настоящие люди, а эти несколько черных орков, они сгорают, точно тонкая свеча!

– То, что быстро сгорают – неважно. И пусть горят, если таково их сложение. Меня интересуют только люди, они живучи в сравнении с другими.

– Но зачем они вам, мессир? Это ведь не настоящий мир…

– Мир не настоящий, зато люди – настоящие. Пока они ходят, улыбаются, водят хороводы, я получаю тепло их рук, а они тают, как поленья на костре, но горят медленно, Ландфайтер, очень медленно.

– Мессир, правильно ли я понял, что помимо меня вам помогают многие другие бригадиры?

– Вот именно, мой дорогой, но ты для меня не один из многих – они пришли сами, а тебя я сумел поменять…

– Напоминая об этом вы меня раните, как те два болта, что торчат из под моей лопатки.

– Ах это? Пустяк! – воскликнул заказчик и одним движением выдернул из тела Ландфайтера засевшие в нем четырехгранные болты.

Ландфайтер вскрикнул, изогнулся и несколько раз ударился головой о каменную стену, но затем пришел в себя и облегченно вздохнул, заставив колыхаться пламя факелов.

– Ну что, полегчало? – усмехнулся заказчик.

– Теперь да, мессир, но я, как будто, привык к этим шкворням. Как вы мне и приказали.

– Я не приказал, я попросил. А теперь говори, зачем пришел и ватагу свою привел?

– Худо, мессир, худо дело. Дозволь изничтожить этих врагов, они моих фартуков изрядно проредили.

– И как изрядно?

– Восемь фартуков за два дня. Если так дело и дальше пойдет, не знаю, где солдат новых набирать буду – мясники закончились.

– Неужто все?

– Мастера все при мне, а на местах только их ученики остались.

Мессир вздохнул. С одной стороны, Ландфайтер нуждался в помощи, а с другой – начни он тут свару немалую, враги мессира сейчас же почуют откуда эфир дует, придут и устроят передел, а мессиру этого никак не хотелось. Он все еще был недостаточно силен. Изворотлив – да, но не силен.

– Если сможешь убить их быстро – делай. Но долгой войны я не допущу.

– Сделаю, мессир. Сделаю быстро. А теперь пойду.

И Ландфайтер попятился в темноту подземных переходов.

– Пора сечу готовить, чтобы наверняка. Чтобы быстро!..

Выйдя из большой галереи, он спустился в тайный склеп, где на каменных пеньках сидело все его воинство – примерно четыре дюжины мясников, захваченных со всех округи.

Руки – привычные, глаза – верные, головы чугунные, даже кулак отскочит.

Еще год назад Ландфайтер был один, а теперь – вон их сколько.

– Я решил покончить с Мартином-Счастливчиком. Пришло время ему узнать, что значит настоящий выход мясников, а не какие-то там одиночные схватки.

– Мы с тобой, победитель… – прожужжали все, кто сидел на каменных колодах.

– Устроим им разделку по желанию заказчика. Я правильно сказал, мастера?

– Ты правильно сказал, победитель, – прожужжали бойцы и Ландфайтер улыбнулся.

Мясо. Они были безвольным и бесправным мясом, а он имел право выбирать. Хотя бы иногда. С тех пор, как покинул бессрочную яму о которой, ни рассказать, ни описать, поскольку никто из живущих о подобном не слышал.

– Отдыхайте, ребята, – сказал Ландфайтер, хлопнул в ладоши и факелы на стенах погасли, погрузив грот в абсолютную темноту.

Ландфайтер хорошо видел в темноте и вернувшись в галерею, направился к выходу наверх, ему требовалось чаще бывать на воздухе, чтобы лучше чувствовать запахи, осязать кору деревьев, траву, листья. От долгого пребывания в бездонной яме, он потерял эти способности и теперь с жадностью возвращал себе краски внешнего мира.

Внезапно, в темной галерее колыхнулся воздух, факелы вспыхнули сами собой и перед Ландфайтером, словно из под пола, вырос силуэт. Сначала его черты были невнятны, но вот он сделал над собой усилие и Ландфайтер подался назад – он узнал Гонзалеса.

– Верни меня обратно… – произнес тот и шагнул вперед, а за ним, стали проявляться новые силуэты. Некоторые из них также стали обретать черты, а другие уже не могли. Последние ряды и вовсе оставались полутенями.

– Убирайся! Твое место теперь в яме!..

– Верни меня обратно, ты занял мое место!..

– Я занял твое, ты занял мое. Это была честная сделка, разве ты не помнишь?

И Ландфайтер рассмеялся.

– Ты обманул – мы играли на деньги!