Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Рассвет

– Если бы втроем! Там явно еще менты под ногами мешаться будут, – предположил Сомик.

– В том-то и дело, что не будут, – сказал Нуржан. – Действуем на свой страх и риск, поэтому осечек допускать не рекомендуется.

Он еще раз глянул на Олега, завязавшего беседу с юношей в очках, и неодобрительно покачал головой.

Волк остановился на углу улицы, в нескольких шагах от банкомата, у которого собралась небольшая очередь. Еще совсем недавно он бы и взглядом не удостоил эту очередь, прошел бы сквозь нее, как по пустому месту. Что они ему, несчастные, унылые и бесцветные существа, вожделеюще пожужживая, вьющиеся вокруг кормушки-банкомата, который выплевывает им жалкие кусочки нагорбаченной зарплаты? Что они могут ему сделать? Им хоть на голову наступи, возмущенное слово сказать поопасятся…

Но сейчас не было в Волке этой его уверенности сильного, потерял он ее; и кто знает – навсегда или временно? И с того самого момента, как Волк понял это, он лихорадочно обшаривал себя, словно глубокий карман, заполненный всякой всячиной, обшаривал, но искомого не находил.

Откуда взяться в нем уверенности сильного, если он сам себя не ощущал уже – сильным?

Покорно отстояв очередь, Волк сунул в прорезь приемника карту, сглотнув, запросил баланс. А когда на дисплее высветилась сумма, вздрогнул и вдруг оглянулся по сторонам, точно боясь, что кто-нибудь подсмотрит и вознамерится покуситься на его деньги. Зафиксировав в сознании это новое для себя чувство – опаски перед миром, – Волк мысленно застонал.

Да что же это с ним такое?!

И снова в голове Волка зашевелился тот самый коготок, завязший в его мозгу после памятного телефонного разговора с загадочным заказчиком.

«Но я же все сделал! – мысленно взмолился он, почему-то не сомневаясь, что его услышат. – Наши дела закончены, все чики-чики! Отпустите меня, как договаривались!..»

И коготок вроде ослаб.

В несколько приемов сняв часть денег, торопливо рассовав пачки купюр по карманам, Волк, ссутулившись, зашагал по улице. Прохожие не сторонились его, как раньше. Некоторые норовили даже толкнуть плечом, сдвинуть его со своего пути. И Волк уступал, отшагивал в сторону, не вскидывал взгляда на наглецов. Горькие мысли роились в его голове.

«Выходит, по-настоящему сильный человек – это не тот, кто не поколеблется убить любого, на кого укажут или кого выберет сам? – так думал Волк. – А какой он тогда – по-настоящему сильный человек?»

Ответ на этот вопрос, впрочем, был очевиден для Волка. Эти странные ребята, что гнались за ним и едва не настигли, – вот по-настоящему сильные люди. Сильнее их он никогда не встречал, он даже и не знал, что на этом свете могут быть люди настолько сильные…

А в чем их сила?

В особой тренировке? В каких-то препаратах, которые они, возможно, принимают?

Не исключено… Но отчего-то Волк чувствовал, что дело все-таки не тренировках и не в препаратах. Вернее, наверное, не только в них.

Таинственные заказчики – вот кому известен секрет, вот кто точно знает, в чем сила этих ребят. Черт возьми, почему же Волк раньше не попытался разобраться во всех нюансах доверенного ему дела? Глупый вопрос – почему?.. Он ведь профессионал, а профессионал никогда не станет вникать в перипетии взаимоотношений жертвы и того, кто платит за ее смерть. Он ведь профессионал…

Был – профессионал. Теперь нет…

«Надо все выяснить, – решил Волк. – Все выяснить про этих… витязей. Обязательно надо узнать – в чем их сила. Иначе никогда не вернется та самая потерянная уверенность сильного… А существовать бессмысленной и беспомощной мухой, одной из миллиардов других таких же, я не согласен…»

Опять в голове его почувствовалось острое корябанье. Волк споткнулся на ходу от жуткого предчувствия, внезапно вспотев – весь, целиком, с головы до ног.

«Не надо! Мы же договорились! Я сделал, что от меня требовалось, получил оплату… Я свободен! Вы обещали!»

Но коготок на этот раз никуда не делся. Напротив, он стал еще более осязаемым.

И Волк вдруг ощутил, как его собственная правая рука вопреки его же воле полезла за спину, где за поясом, под одеждой, холодил кожу спрятанный пистолет.

– Не надо! – закричал Волк уже вслух. Ближайшие прохожие шарахнулись от него.

Но рука, налитая чужой властной силой, не слушалась. Она вытянула из-за пояса пистолет. Большой палец щелчком откинул предохранитель.

Бредущий навстречу Волку парень, углядев у него оружие, выпучил глаза и с криком отпрыгнул. Какая-то девчонка, охнув, ринулась от Волка через проезжую часть, на другую сторону улицы – рискуя, лавируя между гудевшими ей машинами. Кто-то еще протяжно заголосил:

– Ой, пистолет! У него пистолет!..

– Помогите!.. – хотел было воззвать к прохожим Волк, но и губы его уже не слушались.

Левая рука, тоже не подчиняющаяся ему, оттянула затвор, досылая патрон – и, проделав это, безвольно упала вдоль туловища. А правая поднесла пистолет к лицу. Рот Волка послушно раскрылся, пропуская холодный черный ствол, неприятно лязгнувший по передним зубам.

Волк попытался было хотя бы закрыть глаза, вдруг обильно заслезившиеся, но и этого не смог.

Указательный палец правой руки нажал на курок.

Волк услышал очень громкий сухой удар, увидел красный цветок, вспыхнувший в глазах, почувствовал, как что-то со страшной силой сдавило ему затылок.

И ничего больше не слышал, не видел и не чувствовал.

– Вот этот дом, – проговорил Нуржан – почему-то шепотом, хотя, кроме Сомика и Двухи, сидящих с ним в одной машине, никто больше не мог его услышать.

Дом располагался в самом конце тупика дачного поселка и с первого взгляда ничем примечателен не был: обыкновенное кирпичное одноэтажное строение с унылой шиферной двускатной крышей, с подслеповатыми оконцами, забранными ржавыми решетками, с низеньким заборчиком, который по причине ветхости стоял не прямо, а несколько волнообразно – точно колебался: в какую сторону ему удобнее завалиться, внутрь двора или наружу. За заборчиком торчали голыми разлапистыми ветвями облетевшие деревья и темнел горбатый… то ли сарайчик, то ли гараж…

– Точно этот дом? – засомневался Двуха. – Твой стукач не ошибается? Не путает ничего?

– Во-первых, не стукач, а информатор, – ответил на это Алимханов. – А во-вторых, как правило, у информаторов оч-чень крепкая мотивация имеется, чтобы ни в чем не ошибаться и ничего не путать. Куда как приятнее, знаете ли, на свободе гулять, чем в камере париться…

– Спутниковая антенна, – проговорил Сомик. – Новенькая, недешевая.

– А? – повернулся к нему Двуха.

– Ни на одном домике ничего подобного не имеется, а тут – посмотрите… Обычно дачники все более-менее ценное с наступлением холодов забирают с участков.