Морган Райс - Власть королев

Рис серьёзно посмотрел на них.

«Я изучал приливы давным-давно, в юности. В древней Книге королей у нас была вставка с картами, на которых был каждый уголок земли. Северные приливы несут прямо к восточному краю света».

«Восточному краю?» – переспросил Элден обеспокоенно. «Мы же окажемся по другой конец мира от дома».

Рис покачал головой.

«Книги были древними, а я – молодым. Всё что я помню точно, это то, что приливы – это портал в Страну духов».

Тор посмотрел на Риса с любопытством.

«Бабушкины сказки», – сказал О’Коннор. «Не существует портала в Страну духов. Его запечатали много веков назад, до рождения наших отцов».

Рис пожал плечами и все замолчали, уставившись на море. Тор следил за быстро движущейся водой и спрашивал себя, куда же их несло.

Тор стоял один на корме, в одиночестве глядя на воду уже не первый час, и брызги летели ему в лицо. Он весь онемел и едва замечал мир вокруг. Тору хотелось действовать – поднимать паруса, грести – не важно, но делать им сейчас было нечего. Северные приливы несли их по своей воле, и всё, что оставалось экипажу, – это праздно сидеть, наблюдать за течением, пока их лодка качается на длинных волнах, и гадать, где они в итоге окажутся. Сейчас они были в руках судьбы.

Пока Тор сидел там, вглядываясь в горизонт, ожидая, когда закончится море, он чувствовал, что проваливается в небытие, оцепенев от холода и ветра, и растворяется в бесконечной монотонной тишине, нависшей над ними. Морские птицы, которые поначалу их сопровождали, давно исчезли, и чем больше углублялась тишина и темнее становилось небо, тем яснее Тор ощущал, что они плывут в пустоту, на самый край света.

Много часов спустя, на закате дня, Тор, сидя на своём прежнем месте, заметил что-то на горизонте. Сначала он был уверен, что это всего лишь иллюзия, но течение усилилось, и вскоре очертания стали чётче. Он был настоящим.

Тор выпрямился и, впервые за день, поднялся на ноги. Лодка качалась, а он стоял и смотрел в даль.

«Он настоящий?» – спросил голос.

Тор увидел Риса, подходившего к нему. Элден, Индра и остальные скоро к ним присоединились, и все вместе они стояли и строили догадки.

«Это остров?» – предположил вслух О’Коннор.

«Выглядит как пещера», – сказал Матус.

Они приближались, и Тор и впрямь стал различать очертания пещеры. Это была огромная пещера, открывавшаяся в обломке скалы, торчавшей из воды посреди бескрайнего жестокого океана на сотни футов вверх. Вход в пещеру имел форму большой арки. Он выглядел как гигантский рот, готовый проглотить мир.

Течение несло лодку прямо туда.

Тор стоял поражённый, и у него появилась единственно верная догадка: это был вход в Страну духов.

Дариус медленно шёл по тропинке в грязи, а Лоти следовала за ним в напряжённом молчании. Никто из них не проронил ни единого слова после столкновения с надзирателем и его людьми, и пока они возвращались в деревню, в голове Дариуса роились тысячи мыслей. Дариусу хотелось обнять её, чтобы показать, насколько он был счастлив, что она жива, и благодарен за своё спасение, и насколько твёрдо он решил никогда больше с ней не расставаться. Ему хотелось заглянуть ей в глаза и увидеть там радость и облегчение, услышать, что риск, на который он пошёл ради неё, много для неё значит, или, хотя бы, что её приятно увидеться с ним снова.

Но они продолжали идти в глубокой неловкой тишине. Лоти не только ничего не сказала, но избегала даже смотреть на него. С того самого момента, как он вызвал лавину, – ни слова, ни взгляда. Сердце Дариуса громко стучало, когда он пытался угадать её мысли. Ей довелось увидеть, как он применил свою силу, как обрушил лавину. Тогда она испугалась, и с тех пор больше не встречалась с ним взглядом.

Дариус думал, что, возможно, по её мнению, прибегнув к магии он нарушил священный запрет её народа, ведь этот народ презирал магию. Возможно, она стала его бояться, или, что ещё хуже, – разлюбила. Возможно, в её глазах он теперь стал чудовищем.

Сердце его разрывалось, и он уже не знал, ради чего всё это затеял. Он только что рисковал жизнью за девушку, которая его больше не любит. Он готов был всё отдать, чтобы прочесть её мысли, но она хранила молчание. Может, всему виной был просто шок?

Дариус хотел сказать ей что-нибудь, чтобы разрядить атмосферу, но не знал, как начать. Раньше ему казалось, что он понимает её, а теперь он не был уверен С одной стороны, он был уязвлён и гордость не позволяла ему заговорить первым, учитывая такую её реакцию, с другой – ему было стыдно. Она знал, что его соплеменники думают об использовании магии. Неужели, то, что он к ней прибегнул, было настолько ужасно? Даже если он спас ей жизнь? Интересно, она расскажет остальным? Если в деревне узнают, то его, несомненно, изгонят.

Они всё шли и шли, и Дариус больше не мог этого выносить. Он должен был что-то сказать.

«Не сомневаюсь, твоя семья будет рада увидеть, что ты благополучно вернулась», – начал он.

Лоти, к его разочарованию, не воспользовалась возможностью повернуться к нему. Её лицо осталось непроницаемым и она продолжила идти молча. Наконец, после долгой паузы, она покачала головой.

«Возможно», – сказала она. «Но они очень встревожатся. Как и все в нашей деревне».

«Ты о чём?» – спросил Дариус.

«Ты убил надзирателя. Мы убили надзирателя. Теперь нас будут искать всей Империей. Они разрушат нашу деревню. Убьют людей. Мы поступили ужасно и эгоистично».

«Ужасно? Я спас тебе жизнь!» – рассерженно воскликнул Дариус.

Она пожала плечами.

«Моя жизнь не стоит жизней всего нашего народа».

Дариус весь кипел от злости, не зная, как ей ответить. Лоти, начал осознавать он, была непростой девушкой, которую трудно понять. Непоколебимые убеждения её семьи и народа слишком прочно засели у неё в голове.

«Значит, ты меня ненавидишь», – сказал он. «Ненавидишь за то, что я тебя спас».

Она так и не взглянула на него и не сбавила шаг.

«Я тоже тебя спасла», – заносчиво парировала она. «Ты забыл?»

Дариус покраснел. Он не мог её понять. Слишком уж она была гордой.

«Я не ненавижу тебя», – добавила она, в конце концов. «Но я видела, как ты это сделал. Видела, что ты сделал».

Дрожь пробрала Дариуса изнутри. Её слова его больно задели. Они прозвучали, как обвинение. Это было несправедливо, ведь она обязана ему жизнью.

«А это что, настолько ужасно?» – спросил он. «Какую бы силу я ни применил?»

Лоти не ответила.

«Я такой, какой есть», – сказал Дариус. «Таким родился. Я не просил об этом. И сам себя не до конца понимаю. Я не знаю, когда но приходит и когда уходит. Не знаю, смогу ли использовать это снова. Оно… Оно будто само меня использует».