Морган Райс - Власть королев

Разиф, однако, был настроен очень воинственно, и, к тому же, был очень быстр для своих размеров. Он безжалостно загонял каждого раба, накалывал их на рога, крушил им головы, топтал копытами и иногда кусал своими длинными зубами. Ярость не позволила ему остановиться, пока все до одного рабы не были мертвы.

Толпа совсем обезумела, подбадривая его ещё и ещё.

Волусия была довольна.

«Ещё!» – крикнула она.

«Моя госпожа?» – раздался голос.

Волусия обернулась и увидела Соку, главнокомандующего её армии, который почтительно склонился перед ней. Его лицо выглядело озабоченным. Волусия не терпела, когда её отвлекали от шоу. Она знала, что Соку не стал бы этого делать, если бы вопрос не был очень важным.

Никто не смел заговорить с ней без разрешения, под страхом смертной казни. Волусия смерила главнокомандующего раздражённым взглядом, под которым тот нагнулся ещё ниже.

«Императрица, простите меня, – добавил он, – но дело чрезвычайной срочности».

Она смотрела на опущенную перед ней лысую голову и разрывалась между тем, чтобы его казнить, и тем, чтобы выслушать. Наконец, из любопытства она решила дать ему слово.

«Говори», – приказала она.

«Одного из наших людей убил раб. Надзирателя в маленькой деревушке на севере отсюда. Кажется, раб взбунтовался, защищаясь. Я жду вашей команды».

«И зачем ты мне этим докучаешь?» – спросила она. «Вокруг Волусии тысячи рабских деревень. Делайте, что обычно. Найдите бунтаря и медленно замучьте. А голову принесите мне как подарок на День рождения».

«Слушаюсь, императрица», – ответил он, и с низким поклоном удалился.

Волусия вернулась к зрелищу на арене и особенное удовольствие ей доставила сцена, когда один из рабов оказался достаточно глуп, чтобы попытаться атаковать Разифа. Разиф встретил его мощным скачком вперёд и боднул в живот, затем поднял высоко над головой и со всей силы обрушил вниз. Толпа ликовала.

«Императрица», – послышался ещё один голос.

Волусия в гневе обернулась – как мог кто-то осмелиться прервать её ещё раз? Перед ней выстроился отряд бледных огненноволосых финианцев в алых мантиях, со своим предводителем, Сардусом, во главе. Они были наполовину людьми, а наполовину – невесть чем. У них была белая, как мел, кожа и бледно-розовые глаза, и они всегда держали руки в карманах своих мантий, будто что-то скрывали. В столице все их знали и издалека замечали по ярко-рыжим волосам, ведь они были единственной человеческой расой, которой было позволено свободно, а не в рабстве, жить на территории Империи и даже иметь своих представителей в столичной власти. Такую сделку они заключили столетия назад, и нарушить её не решалась ни мать Волусии, не мать её матери. Финианцы были слишком богаты, слишком коварны и могущественны. Они были мастерами политических интриг и торговцами всеми возможными товарами и владельцами торговых судов – они могли бы по своей прихоти перекрыть городу кислород. Посредством тайных заговоров им всегда удавалось найти рычаги давления на правителей Волусии. Они заботились только о себе и никому не хранили верность, но без них бы королевский трон рухнул.

Волусию помутило при виде таких гостей. Она бы стёрла всю финианскую расу с лица земли, если бы могла.

«С чего мне тратить своё время на человека?» – нетерпеливо спросила она.

Сардус расплылся в лукавой улыбке.

«Императрица, если мне не изменяет память, вы и сами – человек».

Волусия вспыхнула.

«Я повелеваю веси расами Империи», – ответила она.

«И, всё равно, вы – человек. Человек в городе, где быть человеком – это преступление».

«Это парадокс Волусии», – сказала она. «Ею всегда правили люди. Моя мать была человеком, и бабка – тоже. Но это не делает человеком меня. Я избранная, во мне слились человек и божество. Теперь я – богиня, и убью любого, кто посмеет назвать меня иначе».

Сардус поклонился.

«Простите меня, императрица».

Она посмотрела на него с ненавистью.

«Скажи-ка мне Сардус, – начала она, – почему бы мне прямо сейчас не бросить вас всех Разифу и не покончить с вашей расой раз и навсегда?»

«Потому что тогда вы лишитесь власти, которой так дорожите», – ответил он. «Без финианцев Волусия развалится. Вы знаете это, как и знала ваша мать».

Она смерила его холодным взглядом.

«У моей матери было много заблуждений». Волусия вздохнула. «Что заставило вас надоедать мне в такой день?»

Следующая улыбка Сардуса явно не предвещала ничего хорошего. Он приблизился к ней так, чтобы больше никто не мог их слышать, и подождал, пока стихнет рёв трибун.

«Вы убили великого Ромулуса», – сказал он. «Верховного правителя Империи. Думаете, это может обойтись без последствий?»

Лицо Волусии исказилось от гнева.

«Теперь я – верховная правительница Империи», – ответила она. «и сама могу создать какие-угодно последствия».

Сардус ещё раз поклонился.

«Может и так, – согласился он, – но, тем не менее, наши шпионы – а их у нас хватает – доложили, что южная столица, прямо во время нашего разговора, готовит свою армии к выступлению в нашу сторону. Я никогда не видел армии подобной численности. Нам стало известно, что миллион солдат Ромулуса, который располагался в Кольце, тоже призван. Они все пойдут на нас. И будут здесь до начала сезона дождей».

«Ни одна армия не сможет захватить Волусию», – был ответ.

«На столицу Волусии никогда не нападали», – ответил Сардус. «Не такими силами».

«У нас больше кораблей, чем в любом флоте мира», – не сдавалась Волусия.

«Прекрасных кораблей, моя госпожа», – подтвердил Сардус. «Но они не станут нападать с моря. Мы сможем продержать их у наших стен не больше полумесяца, а затем они ворвутся сюда, разграбят город, а нас всех безжалостно убьют».

«А как тебя касаются государственные дела?», – спросила она.

Сардус улыбнулся.

«Наши источники в столице склоняются к тому, чтобы предложить вам сделку», – ответил он.

Наконец Волусии прояснился истинный мотив его визита.

«На каких условиях?» – спросила она.

«Они не станут идти на нас в поход, а вы, в свою очередь, признаете южного лидера Верховным правителем Империи. Это выгодная сделка, императрица. Позвольте нам заключить её для вас. В первую очередь, ради нашей общей безопасности. Позвольте нам разрешить ваше затруднение».

«Затруднение?» – переспросила она. «Какое ещё “затруднение”?»

Финианец посмотрел на неё озадаченно.

«Императрица, вы развязали войну, которую не сможете выиграть», – сказал он. «Я предлагаю вам выход».

Она покачала головой.

«Что вы никак не можете себе уяснить, – ответила она, – и что никак не могли себе уяснить многие до вас, так это то, что я создала ровно ту ситуацию, в которой хочу быть».