Морган Райс - Власть королев

Волусия услышала вопли и повернулась к гостю спиной, чтобы посмотреть, как на арене Разив прокалывает рогами грудь очередного раба. Она удовлетворённо улыбнулась.

«Моя госпожа, – продолжил Сардус, приходя в отчаяние, – если позволите, я скажу прямо: до меня дошёл самый немыслимый слух. Будто вы намерились отправиться к Безумному Принцу. Будто вы рассчитываете заключить с ним союз. Вы, конечно, понимаете, что это бесперспективная затея. Безумного Принца недаром так прозвали – он отказывает всем просьбам и никому не даёт своих людей. Если вы пойдёте к нему, то унизите себя и навлечёте на себя гибель. Не слушайте своих советников. Мы, финианцы, существуем тысячелетиями, потому что мы разбираемся в людях. Потому что мы с ними сотрудничаем. Примите сделку. Поступите благоразумно, как поступила бы ваша мать».

«Моя мать?» – у Волусии вырвался презрительный смешок. «И где она сейчас? Пала от моей руки. Её убил не недостаток благоразумия, а избыток доверия».

Волусия многозначительно посмотрела на Сардуса, зная, что не может доверять и ему тоже.

«Императрица, – сказал он, не зная, как ещё её убедить, – я умоляю вас. Разрешите быть с вами откровенным: вы не богиня, как вам кажется. Вы – человек. И вы хрупки и уязвимы, как и все люди. Не затевайте заведомо проигрышную войну».

Взгляд Волусии стал бешенным. Сардус и всем наблюдавшие за их разговором генералы и советники пришли в ужас от её реакции.

«Я – хрупкая?» – переспросила она задыхаясь.

Это было последней каплей. Она поняла, что немедленно должна предпринять что-то, чтобы доказать всем этим мужчинам, что она какая-угодно, но не хрупкая. Ей необходимо было доказать всем то, в чём сама она не сомневалась: она – богиня.

Волусия резко отвернулась ото всех них и бросила взгляд на арену.

«Открыть ворота!» – приказала она слуге.

Тот был шокирован.

«Но, императрица…», – попытался возразить он.

«Я не стану повторять дважды», – сказала она холодно.

Слуга бросился к воротам, и в ложу ворвались крики толпы, и до Волусии с арены долетела волна жара и зловония.

Волусия вышла на балкон перед лестницей, ведущей вниз, и, раскинув руки, повернулась лицом к своему народу.

Все, как один умолкли, не ожидав увидеть её, и тут же упали на колени, чтобы поклониться ей.

Волусия ступила на первую ступеньку. Шаг за шагом, по бесконечной лестнице, она спускалась к арене.

Пока она спускалась, на стадионе воцарилась такая тишина, что если бы кто-то уронил иголку, это бы услышали все. Единственным слышимым звуком было тяжёлое дыхание Разифа, который бегал по пустой арене в поисках новой жертвы.

Наконец, Волусия достигла нижней ступеньки и остановилась перед последними воротами, отделявшими её от зверя.

Она повернулась к охраннику.

«Открывай!»

Тот растерялся.

«Императрица, – неуверенно обратился он к ней, – если я открою ворота, Разиф вас убьёт. Он затопчет вас насмерть».

Она улыбнулась.

«Я не буду повторять».

Солдат поспешил открыть ворота, и когда Волусия прошла через них, и ворота снова захлопнулись за её спиной, по толпе прокатился вздох изумления.

Все встали, чтобы лучше видеть, а Волусия медленным шагом направилась в центр пыльной арены. Она шла на Разифа.

С трибун послышались испуганные крики.

Разиф заметил её, взбрыкнул и издал рёв. Затем он на полной скорости, выставив рога вперёд, помчался на Волусию.

Волусия стояла в центре арены, раскинув руки. Когда Разиф начал атаку, она сама испустила пронзительный яростный крик. Волусия не сходила с места и не моргая смотрела на бегущего быка, а земля дрожала под ней.

Зрители вопили, ожидая, что зверь вот-вот наколет Волусию на рог, но она стояла спокойно, сохраняя высокомерный вид, и не спускала с противника грозного взгляда. Внутри она знала, что была богиней, знала, что ничто земное не может нанести ей вред. А если это было не так, если её могло убить какое-то смертное животное, то и жить ей было незачем.

Разиф нёсся на неё, но в последний момент, всего а нескольких футах от неё, резко остановился. Он встал на задние ноги, будто испугался.

Он стоял, смотрел на неё и не решался приблизиться. Медленно, он опустился на колени, а затем – на живот.

Толпа затаила дыхание, а Разиф склонил свою голову перед Волусией и коснулся земли лбом.

Она стояла с распростёртыми руками и упивалась властью над зверем, своим бесстрашием, своим вселенским могуществом. Она доказала, что была богиней. И больше она не боялась ничего.

Один за другим все присутствующие на стадионе упали на колени и низко склонили головы – десятки тысяч людей, все имперские расы выражали почтение к ней. Она чувствовала их энергию, впитывала их силы, и знала, что была самой могущественной женщиной на земле.

«ВОЛУСИЯ!» – скандировали трибуны.

«ВОЛУСИЯ! ВОЛУСИЯ!»

Гвен стояла у входа в пещеру и смотрела на начинавшийся закат. Подготовка была в самом разгаре: все её подданные паковали свои немногочисленные пожитки и собирались с духом, чтобы покинуть это место и начать долгий переход через Великую Пустошь в поисках Второго Кольца.

Гвен понимала, что пришло время искать новый постоянный дом. Её народ нуждался в этом и заслуживал этого. Может, эта попытка будет стоит им жизней, но они хотя бы умрут стоя, в борьбе за что-то большее, а не забившись в нору и считая свои дни. Ей потребовался целый лунный цикл, чтобы осознать это и чтобы побороть свою тоску по Тору и Гувейну. Горе по-прежнему жило у неё внутри, но теперь она могла обуздать его и не позволить ему мешать ей выполнять свою миссию. Так или иначе, если она подчиниться горю, это не только не исправит ситуацию, но и окончательно отравит ей жизнь.

Конечно, Гвен мучило осознание утраты, мысль о том, что Тор и Гувейн могут никогда к ней не вернуться. Ей казалось, что у неё не осталось ничего, ради чего стоит жить. В таких случаях она вспоминала о своём отце и деде, и всём длинном роде королей, которые знавали немало потрясений, и которые доверили ей продолжать своё дело – в их примере на черпала силы. Она заставила себя быть сильной и сосредоточиться на предстоящей задаче. Ей нужно было направлять свой народ. Она должна была увести их в безопасное место.

«Моя госпожа?» – раздался настойчивый голос.

Гвендолин обернулась и с удивлением обнаружила у входа в пещеру одного из селян. Он запыхался и смотрел на неё очень серьёзно.

«Почему ты пришёл не дождавшись ночи?» – спросила встревоженная Гвендолин.

«У нас срочное дело», – сказал он торопливо. «Вы должны прийти на деревенский сбор, немедленно. Все».

Кендрик и Годфри подошли к ним, тоже не понимая, в чём дело.