Виктор Костин - Люди и Нелюди

– Надо что-то купить, – произношу задумчиво.

– А зачем? – спрашивает удивленно.

– В гости же идем, – я уточняю.

– Э, в гости, мы же домой идем. Э, да, поняла.

– Что мама любит?

– Мама любит? А вот печенье и любит, давай возьмем немного.

Идет проговаривает про себя. – Домой – в гости, взять печенье – прямо странно.

– Бывает, привыкнешь.

Заходим в лавку сладостей, долго выбираем, что, идем. Дома встречает мать Марти Иветт Кастело, всплескивает руками: «Марточка, ты пришла!». Потом: «Здравствуй, Витоли. Как у вас? Хорошо все? Где были? Откуда?». Эти извечные женские разговоры. Марти под моим взглядом начинает чуть медленнее, чем обычно, рассказывать, что мы вот хотим снять квартиру или скорее уже сняли. Да, я вот так отойду, постою, я не при делах, как же оно вот рвется пуповина, если сам Видэл Сезови хмурился, представляю его жену и ее состояние. Как же, ее кровиночку.

Жалко даже ее немного, но это жизнь, они ведь тоже уперлись в ребенка – и что, поэтому кто кого. В конце концов обе женщины соображают, что получается, нас в дом не пускают, и они начинают пространственно извиняться, причем обе.

Заходим после известия, что сегодня мы ночуем здесь, чувствую, вечером будет атака всем семейством, ох, как же все это выдержать? Когда на чуть-чуть остаюсь с Марти, обрисовываю ситуацию ей и говорю, что делать. Она соглашается и жалуется:

– Знаешь, как тяжело?

Объясняю:

– Мы же будем рядом, здесь же хода (ход – местное название километра, буду далее «километры» говорить) не будет.

– Все равно страшно, но инте-ере-есно! – она тянет слова.

Вечером действительно пришлось пережить немало трудных минут, а в разгар я решил: дело дурное, – и попросил свозить меня домой за учебниками и одеждой на завтра да и новости рассказать, а то дома не знают, волнуются за меня, наверное.

21.03.101 г. Понедельник

Проснулся, на новом месте непривычно, но терпимо. Вчера такую бурю выдержал, причем и дома тоже, отец как-то все больше молчал. Вернее он попытался влезть, но огреб по полной от матери за мою поддержку и замолчал. А я выслушивал все, но потом ничего, сказали заходить, это как-то грустно, и я уехал. Водитель паровичка наябедничал. Мне запретили уезжать, даже если бы я захотел остаться, водитель дежурил бы всю ночь. Это, видимо, на мою совесть воздействие, если что.

Посмеялись.

Говорю: если отпустили на всю ночь, может, поедем на улицу мадам Роже – известная улица в городе, правда находится далеко, там, в первом круге, но на транспорте – полчаса делов.

Он сначала удивился, потом, потом повозмущался, потом посмеялись. Да, говорит, это мне можно с моей Лири, а молодому господину такой цветок, но потом понял, что шутка, посмеялись вместе снова.

Вечером уже посидели позанимались даже, я показал свои записи, она свои, у нее в отличие от Витоли с математикой все нормально было, чувствуется торговая жилка родителей. Показал, что пишу палочки. Она немножко поиздевалась, потом испугалась – как же на мужа, потом ничего, успокаивал поцелуями. Вроде, ничего, она все хочет туда и боится. Сказал: не бойся, будем в новом доме, в смысле на квартире когда, засияла, согласилась.

Вот сейчас едем в школу, что тут ехать – полкилометра не будет, но едем. Потому как я проспал, а меня будить боялись, это не моя мать. И что ты будешь делать.

В классе герой дня опять, как же, события – все поздравляют, что хорошо, не меня. Я там постольку поскольку.

Бригида поулыбалась немного сочувственно и все. Остальные ничего не сказали. «Как вы там? – чтобы не молчать, на общем фоне она спросила у Марти, – что делали?», видимо, надеясь на стандартный какой-нибудь ответ. «– Писали палочки», – и, под смешки одноклассниц, замолчала.

– Ну вот, выдала мою самую большую тайну, – пошутил я.

Урок просидели, она молчала и краснела. Когда он окончился, она потащила к окну и стала извиняться.

– Я не хотела, оно само… как-то вышло.

Я посмеялся: – Иди вон с Валери лучше поговори, болтушка, вышло оно…

– О, точно, я и забыла.

Больше стращать не стал – и как тут быть, ладно, будем привыкать жить вместе.

Всю физру были прыжки в длину, я прыгнул и больше ничего не делал. Смотрел, что делает Марти, не очень я и верю в результат. Она весь урок что-то втирала Валери, и, судя по кивкам, довольно успешно. Неужели пойдет к нам работать? Странно, я как-то считал, что дворяне не идут в услужение. Вернее идут, но это в общем, думал, не наш случай.

Пришла перемена и математика после, вот и Натали Сергеевна смотрит на меня задумчивым взглядом. Вот как теперь с ней разговаривать и главное когда?

Сегодня доклад не читаем. Изучаем новые темы. Все люди распределены, и чего – пусть остальные учатся. Поэтому чинно пишем решения новых примеров. Я вижу вопрос на лице, думаю поговорить на перемене.

На перемене не поговорил – какой там разговор, был окружен и утащен в коридор к окну на предмет правда, и когда, и как, и что. О как, я уже и работодатель, и организатор производства, и субарендатор жилья.

В принципе, Валери была со всем согласна. Она проживает у нас, это стоит ей 20 злотов. Естественно, она не платит за это. Она готовит и прибирает, по магазинам и за продуктами – это уже не ее забота. Она объяснила, она стесняется, это в общем не дворянская совсем работа, между нами говоря, работа здесь вообще не для дворян.

Я согласился, правда не понял. Прибирать можно, а на рынок – нет, их, этих дворян, не поймешь никак. Это все меня более чем устраивало. Во-первых, часть заботы с плеч долой и считай на халяву. С другой стороны, Марти точно будет занята со своей лучшей подругой. Вот и меня не будет доставать, а мне надо время.

Спросила, когда можно переехать к нам. Говорю, мебель завезут и сразу же и можно.

Последний урок, и меня сначала тащат на собрание – герой дня как-никак. Правда после разбирательств, что виной не залет, а обоюдное согласие родителей, мы типа не при делах, хотя и такое здесь в порядке вещей, чем и являемся до 21 года. Поэтому интриги нет и вижу даже некоторое разочарование на лицах – а что, здесь как везде. Нет сенсации, нет и интереса. Договор по согласию да еще и между равными – кому это интересно? Мне Толини Хоникер намекал поговорить, что-то поделиться по семейной жизни – ну-ну, но кто же меня отпустит, а вместе это не разговор, он только понимающе, сочувственно подмигнул.

Радостная Валери убежала домой, у нее действительно не сахар, оказывается, положение. Дом далеко, квартира не по карману и постоянное недосыпание. Она, чувствую, устала, да и мать, как она говорила, зудит все время по вопросу, когда она выйдет замуж.

Она пыталась, но что-то там не срослось у нее. Не знаю, расскажет, хотя не очень и интересно мне это. Пошли в аптеку к отцу Марти – что он скажет или посоветует по жилью.