Нана Блик - Лилиан

Я стояла в гордом одиночестве, пристально рассматривая это почерневшее чудо и невольно размышляя о пастухах, нашедших Мадонну, спрятанной прежними почитателями в скалистых горах, невольно думая о созданной мною цветущей долине и о возможном времени её обнаружения. Смогут ли люди пользоваться ей, не нанося вреда? Будут ли они уважать и чтить её за дары, что она преподнесёт им со временем? Ведь, если не нарушать заложенных мною устоев, люди смогут, абсолютно ни в чём не нуждаясь, жить в долине долгие-долгие годы. Неожиданно, копаясь в дебрях собственных дум, я заметила, как из глаз Мадонны потекли еле заметные прозрачные слёзы. Поначалу испуганная таким проявлением силы, исходящим от деревянного изваяния, я машинально отступила назад, а потом, набравшись смелости, всё же решила подойти, чтобы поближе рассмотреть ввергшую меня в шок таким странным способом Мадонну. Сэм, увидев мою излишнюю заинтересованность реликвией, подошёл ко мне и молча стоял за спиной. Я протянула к ней свою руку и попыталась стереть с лица одиноко сбегающие слёзы. В какой-то короткий момент касания моими пальцами её смуглой щеки Сэм неожиданно берёт меня за руку, и Мадонна озаряется загадочным серебристым свечением и повсюду слышатся детские пронзительные голоса нежно поющих Ангелов. Я резко одёргиваю руку от Девы Марии, и монастырь снова погружается в тишину, ничем не напоминая нам о случившемся. Обескураженная подобным происшествием я моментально покидаю монастырь, стараясь не думать об этом, но какая-то необъяснимая тяга заставляет меня возвращаться к нему снова и снова. Долго ещё моё сознание будет занято этими думами в попытке дать хоть какое-то объяснение произошедшему со мной инциденту, пока они не уступят место чересчур терзаемым меня воспоминаниям, заглушить которые я по сей день не в состоянии и вряд ли, наверное, когда-нибудь смогу вообще.

– А вот и Англия – место, где всё и началось! – Я стояла возле аэропорта Хитроу, не решаясь идти вперёд.

Почему-то это было для меня гораздо тяжелее, чем пройти по цветущей долине до той самой злополучной пещеры, может быть, потому что это был один из первых перекрёстков судьбы, свернув с которого, я и обозначила дальнейшую траекторию течения жизни, к сожалению, не только своей. Особенно это касалось Сэма. К лучшему ли я изменила его жизнь или, наоборот, непоправимо испортила и искалечила своим появлением. Как знать, может, без меня ему было бы лучше?

– Я не знаю, как вы, но я предлагаю отправиться прямо сейчас к Лондонскому Тауэру. – Жажда новой информации всегда была у Майкла на первом месте. Мы, не смея нарушать его жаждущие стремления, безоговорочно подчиняясь, последовали за ним.

Белая башня Лондонского Тауэра в совокупности с бесчисленными оружейными причудами и трофеями британской короны сразу позволили нам вкусить запах чопорной аристократической истории. Часовня Святого Иоанна и Тауэрский холм с эшафотом, на котором установлена мемориальная доска, как нельзя лучше показывали истинное лицо древнего государства, сообщая обо всех когда-либо здесь убиенных, в том числе и о трёх королевах, расставшихся с жизнью наравне с простым людом. Проходя сквозь «Ворота предателей», попадаешь в тюремные камеры, атмосфера которых позволяет тебе почувствовать себя настоящим заключённым, обвинённым в государственной измене. Подземелье с устрашающей коллекцией средневековых орудий пыток и последними надписями заключённых на стенах оказывает неизгладимое впечатление на сознание, полностью погружая в эти страшные суровые времена. Ну, а для некоторых из нас ещё и дарит возможность услышать крики и прочувствовать страдания приговорённых. После такого испытания просто посидеть на краю тротуара Тауэрского моста, свесив ноги над Темзой, было очищающим и освобождающим душу и тело событием. И я с радостью предалась этому занятию, избавляясь от терпкого, но такого приятного для меня послевкусия.

В Лондоне было немало мест для разгула фантазии даже такой испорченной, как у нас. И мы с удовольствием воспользовались представленной возможностью, нисколько не кривя душой при выборе нужных нам артефактов. Мы делали всё то, что хотели, и делали это так, как хотели, нисколько не ограничивая себя. К чему оковы и предрассудки, если они заново порабощают недавно освободившуюся душу?

Музей мадам Тюссо с её многочисленными восковыми обитателями вызвали у меня скорее отвращение, чем наслаждение. Я слишком много знала о смерти, чтобы ценить жизнь во всех её проявлениях, поэтому плохо воспринимала всякого рода заменителей живого и наполненного, которых в музее было предостаточно. Хотя признаюсь, что Кабинетом ужасов я действительно восхищалась.

В храме Темпл мы удостоили своим почтением десять рыцарских надгробий. Я, как всегда, учитывая мою жажду к зрелищам, была без ума от висящих на стенах гротескных портретов человеческих лиц и голов Гаргулий, наслаждалась красочными витражами, впечатляющим своим звучанием органом и красивым деревянным алтарём.

Не остались без нашего внимания и Букингемский дворец, поражающий своей элегантностью и торжественностью, и Часовая башня Вестминстерского дворца или башня Елизаветы, ошибочно названная в прессе как Биг-Бен.

Эрик со всей серьёзностью в голосе заявил, что если мы не посетим традиционную усыпальницу английских монархов, то наш импровизированный турпоход не будет иметь смысла, потому что любой уважающий себя лондонский турист просто обязан побывать в Вестминстерском аббатстве. И, к моему счастью, он был прав. Мне всегда доставляло огромное удовольствие посещение подобных мест, где наглядно демонстрировалось почтение и уважение к ранее живущим и их посмертное сопровождение в тёмный мир. Вестминстерское аббатство с огромным сосредоточием в нем уникальных собраний картин, витражей, текстиля, книг и рукописей являлось настоящей золотой жилой. А, если уж серьёзно говорить о здешнем склепе, принадлежащем наиболее значимым историческим личностям Англии, то у меня просто пропадает дар речи, особенно во время изучения коллекции восковых фигур и посмертных масок людей, похороненных в Вестминстере.

Посещение будоражащих сознание внушительных архитектурных изваяний было, конечно, приятным времяпрепровождением, но всё же не заставило нас отказаться от бредовой идеи поиска места, где находилась та самая злополучная деревня, вызывающий отвращение дом и выворачивающий на изнанку и без того оголённую и обезображенную от ран душу сарай. Если, изучая культурное наследие Лондона, мы пользовались в основном услугами кэбов, то для такой волнующей поездки мы арендовали комфортабельный внедорожник. Конечно, прошло не одно столетие с тех пор, как мы покинули Англию, но отпечаток, оставленный в памяти, был ещё слишком свеж, и вряд ли, наверное, когда-нибудь сотрется.