Джей Эм - Убийца теней

– А чтобы изображение ларва поймать, что нужно?

– Да ничего. Просто к убитой твари кристалл подносишь поближе – изображение внутрь и переходит.

– Может, и с живым ларвом – так же?

– Ага. Ты у него под носом камушком размахиваешь, а он – хрясь – шею тебе сворачивает. Ещё помечтай, чтобы и приближаться не надо было к твари. А так: взять сейчас да пошептать чего-нибудь – и раз, она там уже, внутри. Нет, Лорк, сами по себе кристаллы на живых тварей ни вдали, ни вблизи не действуют. Некоторые охотники на шею надевают ловцы – ну, на цепочку там. Мне вот неудобно так, чтобы лишние висюльки болтались, а кому-то сподручно. Убьёт ларва такой охотник, и изображение сразу в кристалл попадает. Но пока жива тварь, плевала она на все кристаллы. Тут сложность какая-то, секрет… Знать его надо. Как потом тень под носом у её хозяина выпустить, догадаться проще: разбить кристалл, да и всё. Но вот поймать… В общем, я думала, Талвеон что-то об этом знает.

– Ты у него спрашивала?

– Не напрямую. Эта идея в самый последний момент появилась, когда стражник уже шёл камеру запирать. Я, как могла, пыталась дать понять Талвеону, что сделать хочу, чтобы он мне подсказал: как… Но он или не понял, или опасался, что услышит стражник, и не успел ответить.

– Так нужно просто ещё раз у него спросить! – воскликнул Лорк.

– Да. Дважды за один день являться к узнику – это слишком подозрительно было бы. Но теперь-то уже другой день, надо попробовать.

– Да, пойдём.

– Уж не хочешь ли ты, чтобы мы вдвоём пошли, дружной компанией? Странновато, не находишь?..

– Да, – спохватился Лорк. – Ну, тогда договоримся, как действовать будем.

– А тебя в твоём братстве не обыщутся?

– Ну, у нас кое-какое свободное время тоже есть, даже у младших. К тому же… – на этом он запнулся.

Ярла поняла, почему. Лорк в сомнениях. Мысль о выходе из братства явно уже посетила его. Но годы, проведённые там, не так-то просто перечеркнуть. Но вот Лорк тряхнул головой – это, видимо, значило, что разрешение сомнений отложено на потом.

– Вообще, знаешь, этот план может оказаться ещё хуже, чем я думаю, – протянула Ярла. – Прошлой ночью я видела зверя, у меня был шанс убить его… Но я промахнулась.

– Так это с каждым случиться может, – не замедлил отозваться Лорк.

Ну вот. Уж не его ли прощения она ждала?.. Но, прогнав эту мысль, Ярла продолжила с ещё более жёсткой интонацией:

– Чем дальше, тем больше мне кажется, что промах был вызван этой вот идеей – что зверь пока нужен живым…

– Говорят, четвёртый человек погиб. Ты в этом себя винишь?

– А-а, – скривилась Ярла, – да пошло оно всё… – это значило: «если даже и так, всё равно уже не изменишь ничего». – Ладно, давай вот что. Ты сейчас покажись всё-таки в братстве, а я пойду Талвеона навещу. Как пятый дневной час пробьёт, встретимся на Букетной площади, и я тебе скажу, узнала ли что-нибудь.

Теперь Лорку уже точно пора было уходить. Но он почему-то задержался на пороге.

– Ярла… а как с добрыми духами? Ну, если элементалы не злые и не добрые, а злые, ларвы, происходят от людей, то как же добрые тогда?.. Должны же они быть?

– Не встречала таких, – хмуро пробурчала Ярла, предоставляя Лорку самому думать, кривит ли она душой, и если да, то насколько.

Но пусть лучше он ей поверит. Пусть, она ведь почти правду сказала, это же редкость такая, сияющие эти создания… Сила-то в них, говорят, такая, что один светлый целого сонмища теней стоит. Но пусть лучше Лорк разочаруется немного, чем догадается-поймёт, что вот в нём-то…

– Ладно, – кивнул Лорк. – Тогда другой вопрос, последний.

– Точно последний?

– Точно. Бывает, что вы, охотники, не за деньги работаете?

– А за идею?.. – Ярла позволила себе рассмеяться намеренно издевательским смехом. Но не долго смеялась. – Бывает. Доволен?

Лорк смутился. Может, даже обругал себя мысленно за то, что с расспросами на предмет корысти хватил лишку. Пробормотал прощание и за дверь выскользнул.

А Ярла подошла к большому зеркалу, висевшему рядом со шкафом. Хорошо, что Лорк ещё другого не спросил… Про то, как самих себя видят сумеречные охотники. Все ли «помутнения» замечают, в своё лицо вглядываясь, как легендарный их прародитель? Вот она, Ярла, собралась тут, в Лоретте, справедливость наводить или ещё неизвестно что… А право-то у неё такое есть? Ну, а гнев этот её – вроде, праведный, на тех, кто палачам приказания отдаёт… Да только гнев – он всё равно гнев. А промах вчерашний и последствие его, четвёртое убийство?..

Вон она, мутная теневая волна, не глазами видимая, пробегает по отражению. А если однажды не просто волна, а тёмное такое облачко на длинном стебле выплывает из-за её плеча?.. А если уже и сейчас оно есть, только она, Ярла, сама себя обманывает, «прищуривает» свой видуний взор, на себя глядя? Человек, кто бы он ни был, видун или нет, самого себя лучше, чем есть, представлять хочет. Лекарь не всегда вовремя замечает свою собственную болезнь.

Правду ли сказал Талвеон, будто ничего, кроме того, что она сама в себе разглядеть способна, не видит в ней? А может, приметил его, облачко, да пожалел, скрыть решил? Но нет, не стал бы он лгать… Такой, как он – не стал бы.

Но хватит этих мыслей, сейчас не время. Надо сделать, как она сказала Лорку. Надо идти к Талвеону.

Всё ещё стоя перед зеркалом, но уже не за тем, чтобы разглядеть в себе «помутнения», Ярла расчесала волосы и заплела в косу. Наспех доела принесённый Саулиной поджаренный хлеб и полузасохший кусочек сыра, который со вчерашнего дня завалялся на столе, на дорогу сунула в карман яблоко. Обернула вокруг бёдер пояс с ножнами и кошелём, хотела уже из комнаты выйти, как вдруг услышала в коридоре негромкие голоса.

– Пустите… Да отпустите же!

– Брось ломаться, я таких, как ты, знаю, вам самим нравится… Пошли в комнату ко мне.

И опять:

– Пустите!..

Один голос знакомым показался. Ярла наклонилась к замочной скважине, выглянула. Совсем рядом говорят, может, рассмотреть получится, кто это… Вон, чуть дальше по коридору Саулина и какой-то хмырь с широченной спинищей, с толстыми ляжками – того гляди штаны лопнут. Кажись, уже мелькал он тут на днях, комната у него по соседству. Не то, что в отцы, в деды Саулине годится, а всё туда же – сгрёб и юбку девчонке задирает.

Но всё-таки помедлила Ярла, чтобы лучше ситуацию понять. Ну бывает же такое: «Пустите», – девица твердит, а сама хихикает. Пожалуй, обидится, если и правда её отпустят.

Но здесь явно не тот случай. Саулина по-настоящему вырывается, вцепилась в волосатую ручищу, которой толстяк её за талию облапил, хочет от себя отодрать. И в голосе – нотки яростные, уж никак не игривые слышатся. Ну да, с таким-то уродом кто заигрывать станет? Разве которая на деньги его позарится; он не из бедных, судя по одежде. Да только Саулина не позарилась бы.