Джей Эм - Убийца теней

– Чего изволите?

Посетитель из-под нависших бровей диковато на неё глянул – разносчице аж не по себе сделалось. Может, сумасшедший какой заявился… замычит сейчас не пойми что не по-человечески. Но бродяга сказал разборчиво, хрипло только:

– Пить давай.

– Чего пить-то? Пива, водки, настойки смородиновой?

Подозрительный всё-таки тип… Поди, денег у него ни гроша. У такого откуда и будут-то?

– Воды принеси.

– Воды, вон, из любого колодца напиться можно, – окончательно перестала улыбаться разносчица.

– Так и не жалей, раз из любого, принеси.

Ну, точно, ненормальный.

– Ладно, принесу, – процедила девица, направилась к стойке, но не прямиком, а мимо двери, возле которой охранник-вышибала сидел. Мигать ему принялась усиленно, в угол зала глазами указывать: мол, вон тот, который там – странный какой-то, начеку будь. А охранник уж и сам неладное подметил, насторожился.

Разносчица решила, пока сыр-бор не начался, и хозяина насчёт нежелательного гостя предупредить. Покуда шёл промеж них совет, сразу ли бродягу выпроводить или сперва понаблюдать за ним пристально, другой посетитель, рыжий кучерявый мужик с широченными плечищами, брякнул пивной кружкой об стол, поворотился к музыканту:

– Дед, ты бы повеселее чего сыграл. А то и без тебя тошно.

Старик очнулся от полусна, закивал:

– Как скажете, как скажете.

Такому-то детине поперёк не попрёшь – опасно. Наладился старик какую-то хромоногую плясовую сбренчать, уже раз-другой по струнам тренькнул. Но поднялся вдруг со своего стула клочкастый оборванец:

– Пусть играет, чего играл!

– Чего?.. – мигом поворотился к нему детина, рукава рубахи до локтей подобрал, набычился. Выпитое за вечер его отменно смелым сделало. – Это ты мне перечить вздумал?..

Но с оборванцем немыслимое что-то сотворилось: сидел – вроде бродяга бродягой, а поднялся: вместо тряпья – шерсть на нём, и лицо – не лицо уже, в звериную морду вытягивается, не то волчью, не то медвежью. И росту на глазах в нём становится всё больше, и взамен рук – лапы с когтями кинжальными.

Тут таким визгом пронзительным всё наполнилось, от какого и оглохнуть недолго. Разносчица заголосила. И – откуда такая прыть в ней взялась – точно ветром в открытую дверь вышвырнуло её за мгновение до того, как оборотень через весь зал к рыжему детине скакнул.

Нет, не возле разрушенного храма надо караулить. Там, где вчера столкнулись они, охотник и оборотный зверь, где Ярлина стрела мимо цели просвистела, у южной городской окраины. Туда гнало предчувствие, и Ярла его послушалась.

Полпути прошла, как вдруг сквозь шум ветра на неимоверной какой-то визгливой ноте зазвенело:

– Оборотень! Оборотень!..

И мчится кто-то по дороге. Женщина, юбку аж до ляжек подобрала – тут не до приличий. И с такой скоростью бежит – попадётся кто на пути – с ног собьёт, такая-то здоровая жердь. В сторону отступишь – мимо пронесётся, не остановится.

Где-то неподалёку разбитое стекло зазвенело – видать, не случайное совпадение.

– Эй, эй! – всё горло проорала Ярла. – Чего стряслось, где? Говори, я из городской стражи!

«Стража» эта подействовала, панику бегущей чуть поубавила – почти что на шаг девица перешла. Не приняла во внимание, откуда женщине в городской страже взяться. За спину себе ткнула:

– Там, в харчевне нашей, в «Подсолнухе»! Оборотень! Всех порастерзал, одна я убежала! – этими словами сама себя напугала – и опять дёру дала.

А Ярла в противоположную сторону поспешила. Где же этот кабак? К вывескам, что ли, в темноте присматриваться, тьфу ты… А, вот клякса здоровая над входом жёлтой краской намалёвана – не иначе, «Подсолнух» и есть.

Вошла Ярла в харчевню. Кругом столы перевёрнутые, битые бутылки под ногами валяются. Шум, гам, неразбериха. Но ни рычания, ни предсмертных криков не слыхать. И предчувствие охотничье – не молчит, но и сильнее не сделалось.

Рыжий какой-то детина матерится семиэтажно, старик охает. Из-за стойки выглядывает усатая физиономия – ни дать ни взять таракан в человеческом обличии. Посетитель спрятался или хозяин?..

Ярла к усатому подошла:

– Что здесь за погром? Отвечай, я из стражи.

И опять – вот странное дело – «из стражи» помогло. Не заметил усатый такого явного обмана, сам вопросы не начали задавать.

– Оборотень тут у нас был…

– А не врёшь? Не спьяну померещилось? – говорила Ярла нарочито начальственным голосом, который в своё время специально отрабатывала.

– Да как на духу, госпожа, у меня ведь ни в одном глазу. Оборотень, как есть оборотень. Мы уж думали, хана нам всем…

– Ага, – к стойке, обалдело вращая глазами, подошёл рыжий детина, – думал я, хана мне. А он зацепил только – да в окно, насквозь протаранил…

Ярла глянула в ту сторону, куда рыжий ткнул пальцем. Стекло в окне действительно выбито. А на плече у рыжего большая рваная рана сочилась кровью, одежда вокруг неё повисла клочьями. Похоже, когтями хватанул зверь.

– Но я бы свою шкуру дёшево не продал, это уж нет, – пристукнул рыжий кулаком по стойке. Спохватился, как бы из-за предыдущих слов его трусом не сочли. В отличие от усача, у него «в глазу» было, и не в одном, и не выветрилось ещё.

Зверь где-то неподалёку, но не возле харчевни, в этом Ярла уверена была. Ушёл, пока она сюда спешила.

Остановившись на пороге «Подсолнуха», вгляделась Ярла в ночную темноту, прислушалась. За спиной возились, переговаривались, но этот шум её не интересовал.

– Э-э, госпожа, – кашлянул кто-то рядом, деликатность изображая. Ярла оглянулась. Оказалось – опять рыжий этот, теперь уже малость протрезвевший. – А вы ведь не из стражи, а?

– Не из стражи. Но сейчас вроде них.

– Не вы ли сумеречный охотник, которого в город звали?

– Может, и так. Тебе-то что?

– Да вот, спросить хотел, – с немного жалким видом двинул рыжий своим раненым плечом, которое тряпкой зажимал. – Вот это-то, оно… ничего, а?

– А чего – ничего?

– Ну, как же… того… в оборотня не превращусь?

Появилось у Ярлы неуместное шкодливое желание рыжего пугнуть. Или поиздеваться: мол, иди в полнолуние к сухому дереву, заберись нагишом на самую верхушку да три раза петухом прокричи, тогда пронесёт, не станешь оборотнем. Но Ярла себя осадила. Презрительно слегка процедила сквозь зубы:

– В твои-то годы в бабьи сказки веришь.

– Да я, это, не то что верю, а так…

– К лекарю лучше сходи. Да заплати, не жадничая, чтобы перевязал как следует.

– А-а… ага, – кивнул рыжий, – сейчас и пойду. – Протиснулся мимо Ярлы в дверь и остановился в нерешительности. – Или, может, пока так как-нибудь, здесь до утра подождать?..

– Да ничего, иди, разбуди лекаря, он, наверное, в той степи живёт? – Ярла в сторону городского центра, в северном направлении указала.