Джей Эм - Убийца теней

– Всё может быть. Но благоприятным моментом пользоваться надо.

Ну да, ясно ведь, что удирать да по каким-нибудь диким местам прятаться не будет Талвеон. Не из-за нелюбви к этим местам, а потому, что работать хочет для людей.

– А вы, господин Лорк – вас же братом Лорком уже не назовёшь, – чтобы перевести разговор с себя на другого, обратился к молодому человеку Талвеон, – что теперь делать собираетесь?

Лорк раскрошил в пальцах кусочек печенья, нахмурился:

– Из братства я ещё не вышел официально, но выйду. Отец Скейс, конечно, хорошо ко мне относится, но… просто не могу больше такие взгляды разделять.

Талвеон смотрел на Лорка прямо и открыто, не отказывался от своей ответственности – от ответственности за перемену чужих взглядов. Если и не полной – ведь ни люди, ни их взгляды никогда не меняются под влиянием одних лишь внешних причин, – то всё же значительной.

– Я бы хотел в учёную общину поступить, – сказал Лорк. – Найду какую-нибудь работу, которая средства к существованию даст, и одновременно учиться буду. И обязательно на ваши лекции приду. Вот, возьмите, – он протянул Талвеону листы рукописи, которые немногим ранее вернула ему Ярла, рассудив, что теперь они такой опасности уже не представляют. – Мне и хотелось бы оставить их у себя, но ваши они.

– Ты их не уничтожил, сохранил? – улыбнулся Талвеон. – Спасибо. Оставь у себя, я буду рад… Я помню всё, что там написано, это ведь выдержки из моих сочинений. Да, – после недолгой паузы продолжил учёный, – я должен кое-что сказать тебе, Лорк, не много, но, думаю, это будет для тебя важно. Имя твоей матери было Изэль Иллин, а отца Вейл Радвер. Они полюбили друг друга, но не поженились, Вейл был не лореттец, он приехал сюда учиться. Но семейные дела принудили его вернуться на родину, и больше он здесь не появился. Если такую любовь считать грехом, что само по себе весьма спорно – это единственный «грех» твоих родителей.

– Изэль Иллин и Вейл Радвер, – повторил Лорк. – Да, это для меня важно. Но откуда…

На губах Талвеона опять появилась улыбка.

– Мне сказал друг. Ему много лет, он многое знает и помнит, много где бывал.

Ярла и Лорк одновременно повернулись к окну, но всё что успели заметить – радужный росчерк стрекозиных крыльев в небе.

Что ж… может, и не много у Талвеона друзей, но те, что есть, его не оставляют. Не удивительно, если и приручённая тюремная мышь за ним следом пошла и теперь в новом его жилище обитает.

– Всё-таки на месте вас обоих я бы не стала оставаться в Лоретте, – сделала ещё одну попытку отговорить Талвеона и Лорка Ярла. – Не стала бы снова совать руку в волчью пасть. – Это замечание относилось в большей степени к учёному. – Вы не думаете, что после первой же вашей лекции…

– Мало в чём можно быть уверенным, – мягко перебил её Талвеон. – Но я попытаюсь.

– Надо, надо пытаться! – с неожиданным жаром воскликнул Лорк. – Мне пришло в голову: вдруг не только наши плохие чувства превращаются в тени, вдруг может воплотиться всё страшное и ужасное, что мы воображаем себе? И мир Левого Берега, которого никогда не существовало, станет самым настоящим из-за того, что многие в него верят? Я надеюсь, что ещё не стал, но… Надо, чтобы люди перестали такое воображать.

– Ну, если так, воплотится и мир Правого Берега, – сказала Ярла. Но, вспомнив проповедь Воллета, в которой он обещал лореттцам страшные муки, но о красоте и доброте правобережного мира не промолвил ни слова, добавила: – а может, и нет.

– Нужно попытаться объяснить, что мир не разделён, не враждебен людям… – продолжал Лорк.

Талвеон улыбнулся этому повторению своих мыслей. Молодой человек, заметив его улыбку, осмелился произнести то, что давно было у него на уме:

– Я хотел бы не просто слушать ваши лекции, а стать вашим учеником, мастер Талвеон.

– Я благодарен тебе за это. Не знаю, достоин ли быть учителем, но постараюсь хотя бы ответить на некоторые вопросы – насколько сам знаю ответы на них. И постараюсь… научить тебя учиться самому.

– Да, да, – закивал Лорк, – это самое главное. Не подумайте, что меня только всякие тайны интересуют…

Тут уж Талвеон смеха не сдержал, и Ярла тоже. А спустя немного и Лорк вместе с ними рассмеялся – понял, что по-детски прозвучали его слова.

– Не забудьте, мастер Талвеон, ему хорошенько объяснить, чтобы людей и мир переделывать не торопился, – сказала Ярла.

– Это в первую очередь, – поддержал её шутку учёный. – Ну а у вас, госпожа Бирг, какие на будущее планы?

– Да вы ведь знаете. Убивать тварей, какие же ещё.

– Ты вернёшься в Фейрен? – задал вопрос Лорк.

– Конечно, там мой дом. Я и так порядочно времени в разъездах провожу, так что возвращаться всегда приятно. Да и отец скоро приехать должен, давно не виделись мы с ним. Поживём хоть немного как одна семья.

Говоря это, Ярла внимательно смотрела в окно. Талвеон и Лорк, проследив за её взглядом, увидели, как по улице перед харчевней расхаживает какая-то рыжая девчонка с котомкой за плечами. Лорк полюбопытствовал:

– Это что, знакомая твоя?

– Сестра. – Не давая собеседникам времени удивиться, Ярла добавила: – Названная. Несладко ей здесь живётся, не как дома. Поедет со мной домой.

– Она, вон, уже и вещички собрала.

– Вчера ещё. Пошла за нами, думает, не вижу я…

– Что, боится, ты без неё уедешь?

– Не-а, знает, что не уеду. Да совсем не хочет в этом «Золотом карасе» оставаться, где она прислугой. Всё спрашивает меня, как это – под парусом идти. У реки живёт, а на лодке никогда не плавала. Ну, сегодня вечером узнает, как… – Ярла высунулась из окна, позвала: – Саулина! Иди к нам!

Девушка помедлила в нерешительности, а потом направилась к дверям харчевни.

– А что, если в Лоретте другой ларв появится? – спросил Ярлу Лорк.

– Ну, тогда ждите меня.

Но когда вечером Ярла и Саулина садились в фелуку, предчувствие подсказывало видунье, что следующий её приезд в Лоретт будет не ради охоты, а чтобы повидать друзей.

Всё меняется со временем, в том числе мнения и взгляды.

В этой истории много внимания уделено борьбе человека со своей «тёмной» стороной. Теперь автор считает такой подход не совсем достоверным с психологической точки зрения. Изменение себя любимого в лучшую сторону похоже скорее на медленную ежедневную работу длиной в годы, чем на краткий зрелищный поединок героя с драконом (пусть даже поединок «без оружия»). Возможно, чрезмерная склонность к силовым методам как раз и мешает добиваться стабильного долгосрочного результата – косвенное указание на это есть в тексте. То, что нельзя уничтожить, можно постепенно уменьшить, вплоть до полного прекращения. Но мало кто отважится взаимодействовать со своими «зверями» совсем без сопротивления, обращая на них уважительное внимание, изучая, кто они и откуда, утихомиривая их не как противоборствующая сторона, а как мудрый старший друг.