Борис Усенский - Берега Ахерона

Настолько близок тот предел недальний,

Где беспощадный свет в глаза нам бьет,

Где ждет нас миг короткий и прощальный».

Стамбул встретил противным дождем, сильным ветром и штормом отголоском прошедшей зимы. Морозов стоял на палубе, опершись на фальшборт, курил и рассматривал гавань, накрытую холодной моросью. Порт ничуть не изменился с тех пор, как транспорт «Херсон» останавливался здесь и турецкие власти дрожали, ожидая нашествия одичавшей солдатни. Зря тогда не высыпали на берег, послушались Кутепова, заверения Врангеля о скором реванше, а то вернули бы одним ударом второй Рим, коль потеряли третий.

— Любуешься? — услышал Морозов голос товарища и вздрогнул от неожиданности.

— До инфаркта доведешь! — ответил Андрей Васильевич, — Как наш северный друг?

— Смотрит как солдат на вошь! — отмахнулся подполковник, — Жаждет покнурить в подземелье и выкнурить предмет своих вожделений!

— О почтовом катере договорено? — спросил Морозов и швырнул окурок за борт, — Бывал в Стамбуле?

— Катер отходит утром, — зевнул Дроздов, — А в Стамбуле я впервые и всю жизнь мечтал побывать на здешнем базаре!

Мимо корабля проплыл турецкий патрульный катер, и стало противно от одного только взгляда на сальную физиономию турецкого офицера. Дроздов загнул по-турецки что-то неприличное и получил в ответ заискивающе пловную улыбку вкупе с приветливым взмахом руки.

— Лихо! — удивился Морозов, — С такими познаниями можно и на рынок!

— Отец воевал в Закавказье и научился одной фразе, позаковыристее, — улыбнулся Александр, — Хоть бы кто перевел!

Морозов рассмеялся и достал бутылку отличного коньяка, подаренную сэром Арнольдом после памятного вечера на Принцевом острове. Андрей пил, рассказывал бородатые анекдоты, думал о неудавшейся церемонии, навязчивых видениях Арвидаса и кракене с клешнями вместо щупалец.

— Философ! — добродушно заметил Дроздов, — Питие, бытие…

— Задумался! Жизнь — штука хитрая!

— Чего-чего? — удивился Александр Михайлович, — Ты же офицер! В армии думать по уставу не положено и не только не положено, а согласно всем канонам даже вредно!

— Слушаюсь, господин подполковник! — бодро ответил капитан и приложился к горлышку бутылки.

— Вот это правильно! — согласился Дроздов, допил коньяк и выбросил бутылку за борт, — Здесь нет, ни крокодилов, ни страусов!

— Причем тут страусы? Они не только не плавают, но и не летают! наигранно удивился бывший приват-доцент.

— После коньяка даже страусам море по колено! — отрезал Дроздов, — Пора собираться на берег! Чуть не забыл! Ты за каким-то хреном понадобился благородному сэру Арнольду!

Морозов удивленно пожал плечами и направился в сторону офицерских кают. Возле трапа столкнулся с Джонни, возвратившегося на корабль после увольнения на берег. Матрос испуганно отшатнулся и спрятал под куртку объемистый пакет. Андрей Васильевич усмехнулся, покачал головой и остановился возле лейтенантской каюты.

— Это вы, сэр Эндрю? — послышался скрипучий, изменившийся до неузнаваемости, голос лейтенанта, — Входите!

Англичанин сидел на измятой постели, прислонившись к стене, и рассматривал что-то на железном потолке. На столике лежали измятые листки, словно башня возвышалась початая бутылка виски и подобно холмам горной Шотландии живописная гора окурков в пепельнице.

— Что с Вами, лорд Холланд? — встревожился Морозов, — Что-то случилось?

Ответа не последовало и Андрею Васильевичу стало неуютно, совсем неуютно в этой железной клетке. Он потоптался на месте, окинул взглядом стены, поднял с пола револьвер и внимательно посмотрел в лицо Арнольда.

— Позвать корабельного врача? Вы меня слышите?

Морозов осторожно коснулся плеча масона и резко отшатнулся в сторону. Тело свалилось на пол почти беззвучно, словно ватная кукла. Только этого не хватало! За убийство офицера международных сил без лишних разговоров поставят к стенке, и даже крокодилий рев над Золотым Рогом не поможет! Андрей растерянно схватил бумаги, хотел выйти, но остановился перед закрытой дверью и долго прислушивался к звукам за переборкой. Тихо, как в могиле! Прости Господи! Морозов вышел на палубу и нарочито не спешно направился к друзьям, грузившим вещи на утлую рыбацкую лодчонку, пропахшую рыбой. Джонни о чем-то торговался с худощавым турком, однако, без особого успеха. Перевозчик стоял на своем мнении, и за изрядную сумму согласился переправить русских в город.

— Где тебя черти носят? — буркнул Дроздов, отсчитывая деньги, — Коньяк не туда пошел?

— Сам сказал зайти к Арнольду! — огрызнулся капитан и прыгнул в лодку, — Отчаливаем быстрее!

Корабль медленно удалялся и Александр долго махал Джонни рукой.

— Куда я тебя послал? Убежал как в задницу раненый олень! — высказывался Дроздов, — Скажи спасибо, что твои вещи забрали!

— Мы влипли, Саша! И основательно влипли! — вздохнул Морозов, — Сэр Арнольд мертв! Я отчетливо слышал, как ты просил к нему зайти. Более того, меня пригласили зайти в каюту!

— Покойник пригласил? — съязвил Александр Михайлович, — С тобой все ясно! Выстрела никто не слышал и, надеюсь, вопросы чести решены согласно уложению?

— Спятил? — возмутился Морозов, — А еще друг! Не убивал я, слово офицера!

— Они идут за нами и сражаются между собой! — вставил Арвидас, — И мы опять среди проигравших!

— Заткнись, исусик! — огрызнулся Дроздов, — Кто с кем дерется?

Арвидас обиженно умолк и принялся рассматривать приближавшуюся пристань.

— Пророки! Чревовещатели! Болваны тьмутараканские! — прорвало подполковника, — У одного трупы разговаривают, у другого Армагеддон на уме! Колдуны хреновы!

На английском корабле послышались крики, и раздалось несколько выстрелов в воздух. Рыбак резво заработал веслами, шепча проклятия в адрес «рус шайтанов», призывал на головы гяуров гнев если не Аллаха, то Мухаммеда и со страхом смотрел на спущенный с корабля вельбот.

— Влипли! — вздохнул Александр Михайлович, — Теперь только на везение и надейся!

Услышали боги слова Дроздова или нет, сие дело темное, но двигатель вельбота заглох, на расстоянии кабельтова от берега и не заводился, хоть тресни.

— Слава Богу! — вздохнул Морозов, когда лодка причалила, и в этот момент двигатель катера заработал.

Арвидас рассмеялся и посмотрел в небо, словно обращаясь к невидимым собеседникам.

— процитировал Арвидас «Одиссею» и выпрыгнул из лодки.

— Боги! Колдуны Вашу…! — рявкнул Дроздов, — Забираем вещи и бегом марш!