Борис Усенский - Берега Ахерона

— Счастливо, сэр! — откланялся Андрей и, оставив недопитую чашку кофе, решительно направился в лавку Дамада.

Хозяин скучал, сидя на стуле возле входа и, каким-то внутренним чутьем, безошибочно узнав клиента, бодро вскочил.

— Мсье желает осмотреть товар? У меня есть все что нужно: кирки, отбойные молотки; кое-какая антиква, на любителя! Прошу, эфенди, заходите! — предложил словоохотливый торговец, — Никто лучше Дамада не уважит господина!

Лавка почти не отличалась от любого заведения антиквара на окраине Лондона или Парижа и добрую половину ее занимали полки с различными статуэтками, чашами, второсортной бижутерией и ржавым оружием. Вдоль прилавка теснились всякого рода кирки, геологические молотки, парочка ледорубов, шахтерские фонари, различные сита.

— Да-а уважаемый! Дело поставлено с размахом, прямо глаза разбегаются, — сделал Морозов комплимент хозяину, — Посмотрим, что тут у Вас есть! Возьму ледорубы и кирку, вон ту. Да, да! За лопатами спряталась. Я прошу кирку, а не заступ! Именно, именно! Это то, что нужно!

Дамад ловко завернул покупки в кусок парусины, пересчитал деньги и удовлетворенно потер руки. Морозов и сам знал, что слегка переплатил, но кирка с личным знаком помощника Шлимана того стоила.

— Что-нибудь еще, мсье? — угодливо поинтересовался хозяин, — Может безделушку женщине?

— Вряд-ли! Тут нет ничего достойного внимания!

— Клянусь Аллахом, что есть! Обижаете старого Дамада! Взгляните! — скороговоркой ответил хозяин и ловко достал из-под прилавка парочку позолоченных браслетов, — Это же подлинная румийская вещь! Какая работа! Морозов чуть не рассмеялся при виде аляповатости украшений и отказался их купить, сославшись на слишком привередливый вкус супруги.

— Любезный! Можно ли здесь достать арбу и коня покрепче, чтобы выдержал горную дорогу?

— Дамад может все! — уверенно заявил пройдоха, — Скажем, за двадцать английских фунтов.

— А не многовато ли захотел, любезный? — удивился Морозов, — Даю десять фунтов за коня, арбу и упитанного черного барашка! Это даже с избытком!

Дамад отрицательно покачал головой, протянул руки к небу, чтобы испросить совета у Аллаха и Аллах таки вразумил своего подопечного, заставив согласиться на предложенную сумму.

— Вот тебе, дружище, пять фунтов задатка и если завтра к полудню возле гостиницы «Мелеки бахри» не будет инструментов, арбы, коня и барашка, то я вернусь не один. Мой компаньон человек нервный, поэтому за последствия не ручаюсь.

— Зачем угрожать бедному Дамаду? — развел руками владелец лавки, — До завтра, эфенди!

У входа Морозов едва не столкнулся с нищим, который отшатнулся в сторону, бормоча проклятия. Андрей торопливо направился к гостинице, однако бродяга не отставал и плелся сзади, словно на привязи.

— Сын мой! Внемли моим словесам, ибо знаю, что мой лик не ввел тебя в заблуждение!

Андрей обернулся и увидел настоящего монаха, который перекрестился и указал на рощицу плодовых деревьев возле приземистого домика из сырцового кирпича. Устроились на пригорке, заросшем молодой травой, в тени раскидистой груши.

— Демоны тебя смущают, сын мой! — продолжил монах, выдержав минутную паузу, — Нечестивый жаждет низвергнуть истинно верующих в Ад! Блажен муж, иже не иде на совет нечестивый, не ходит путем грешным и не стоит в толпе развратителей!

— Как мне величать вас, почтеннейший? — процедил Андрей, — Сильно нам помогли молитвы под Перекопом? Против большевиков все средства хороши! Пусть демоны грызутся с демонами!

— Меня величают отец Капитон! Так вот: ты озлобился сын мой, а это смертный грех! Благодари, а не проклинай своих гонителей и благодари Господа, что жив остался.

— Святой отец! Чем обязан, столь интересной философской беседой?

— Сын мой! И терпение не входит в число твоих добродетелей! Святая церковь против спасения России руками демонов! Если и третьему Риму суждено погибнуть, то пусть гибнет! Сожгите Ираклийского идола и спасете не только свою душу!

— А если нет? Предадите анафеме?

— Господь с тобой, сын мой! — испуганно перекрестился святой отец, — Воздастся каждому по делам его!

Морозов долго смотрел вслед удалявшемуся нищему в рваном халате, а потом встал и не спеша направился в гостиницу, проклиная безумную череду событий, начавшихся нелепым приказом Врангеля. Возле гостиницы «Мелеки бахри» стояло несколько полицейских и французский военный патруль. Не понимая в чем дело, Морозов замедлил шаг, но было уже поздно. Его заметили.

— Мсье! Вы Эндрю Фростер? — поинтересовался начальник патруля.

— Чем обязан? — растерянно спросил Морозов.

— Вы только не волнуйтесь, мсье, но с Вашими компаньонами произошли неприятности!

— Они живы? Что с ними?

— Пройдемте в номер, — предложил француз, — Надо подписать бумаги и, если нужно, я пришлю из комендатуры врача.

— Вот тебе и божий человек! — думал Андрей, — поднимаясь на второй этаж.

В комнате все было перевернуто, а перья из разорванных подушек создавали впечатление курятника, в котором разом попировало лисье семейство. Правда, неподвижные тела врангелевцев совсем не напоминали петушиные тушки, уже хотя бы потому, что птицы не имеют привычки драться бутылочными розочками. А впрочем, «дрозды» порода особая. В этом убедились краснопузые, и ох как убедились, серп и молот им в… Коридорный поставил тазик теплой воды, а пожилой врач в пенсне священнодействовал со стетоскопом и недоуменно качал головой, явно не понимая в чем дело. Эскулап еще раз проверил пульс Дроздова, затем Мишриса, достал папиросину и нервно закурил. Не скрывая беспокойства, Андрей бросился к друзьям. Хоть бы знать, как их угораздило, а главное чем. Не верилось в происки агентов Кемаля, шпионов Левы Бронштейна или боевых православных монахов, а вот в нечто находившееся за гранью обычного разумения верилось и еще как верилось.

— Мсье, что с ними? — обратился Морозов к врачу, — Это очень серьезно?

— Не знаю, сударь, не знаю! С подобным случаем встречаюсь впервые, поверьте мне. Я уже тридцать с лишним лет практикую и, пожалуй, впервые растерян. Скорее всего, они в коме и тут… Мда…

— Можно их привести в чувство? Это очень важно, — умоляюще попросил Морозов, — Ведь…

— Молодой человек! К сожалению, я не Аллах и даже не его пророк! Увы!

Врач вежливо откланялся и неторопливо, почти бесшумно вышел из комнаты.

— Мы думаем это партизаны! Мы им как кость в горле! — возмущался офицер, — Ничего не пропало?

Морозов осмотрелся, проверил вещмешки и удивленно пожал плечами. Даже деньги остались на месте, не говоря уже о всякой мелочи типа папирос и смены белья.

— Все в порядке, господа! — ответил Андрей и расписался в протоколе осмотра места происшествия.