Олег Чупин - Карибы

И вроде бы наконец на южной и юго-западной границе Московских земель наступил мир. Но тревожные вести приходили из Крыма от доверенных и знающих людей. Селим II начал отправлять в Крым свои войска, готовя поход на Русь. Реальность начала похода была велика, ведь кроме провинциальных азапов и акынджи, прибыли спаги, и топчу с их пушками, и даже султанские гвардейцы-янычары. Великим визиром Мехмед Соколлу был даже назначен командующий этой армией, знаток данного региона, черкес по национальности, бейлербей Кафы Касим-бей, или как он стал называться после назначения командующим армией вторжения, Касим-паша. Крымский хан Девлет-Гиґрей получил султанский фирман, с распоряжением подготовить к весне будущего года, для похода не менее пятидесяти тысяч всадников. И хотя хану страсть как не хотелось идти в этот поход, но прямому приказу султана Блистательной Порты пришлось подчиниться. Девлет-Гиґрею и так «против шерсти» было наличие турецких гарнизонов в приморских городах его ханства, а уж их усиления, тем более элитными янычарами, «встало поперёк ханского горла». Хотя пограбить московитов хан был не прочь, очень уж много «сладкого» они накопили за последнее время, укрывшись за своей шайтановой засечной чертой. Не зря, ох не зря видат он сговорился с Польским и Литовским владыкой Сигизмундом-Августом II, заключив с ним в феврале этого года союз против Москвы. Вот и пригодится договор на следующий год.

Весной этого года, впервые с конезаводов в кованую конницу пришло просто огромное конское пополнения, более двадцати тысяч голов боевых коней. Большинство правда были потомки туркестанских и мангышлакские трофеев, известных на Руси как аргамаки. Но были и польские боевые кони, из табунов выкупленных в ходе проведении финоперации в ВКЛ по «замене» литовских грошей на гроши уральского изготовления. А так же потомки попавших с людьми лошадей «буденновкой» породы и «владимирских тяжеловозов». Правда часть аргомаков подбросил Беркут, потихоньку «тянущий лямку» наместника в Хорезме. Естественно по Яику развернули дополнительно восемь учебно-кадрированных полков кованной конницы. Окончили формирование из рекрутов, набранных в Хорезме и крестившихся в православие, новую, третью бригаду конных пустынных стрелков. Как и первая бригада конные стрелки, для передвижения третья бригада, использовала верблюдов. Все пять тысяч бойцов, перевели на постоянную дислокацию в район Котов — Соль-Илецкий. Вторую бригаду пустынных драгун, продолжал формировать в Хорезме Беркут, из рекрутов, прибывающих к нему из Уральского уезда. Начали накачивать людьми, в том числе и призывниками, кадрированные стрелковые дивизии, переведя их всех в состав учебно-кадрированных.

Получив царское повеление и не откладывая исполнение монаршей воли «на следующий день», «витязи» сразу развернули активную и демонстративную деятельность по сбору, подготовке каравана, для похода на восход, через степь, в Тартарское царство. Старшим экспедиции был назначен боярин Молот Игорь Глебович, его товарищем боярин Воротников Аркадий Степанович. Черный убирал своих товарищей подальше от Москвы и ненужных глаз, сыгравших роли второго и третьего «депутатов-патрициев», из посольства царства Тартария к Русскому монарху. Прятать от лишних глаз «главу посольства патриция и сенатора Гнея Домиция Талля», боярина Куркова Павла Валериановича, не было необходимости. Он и так почти постоянно проживал с женой Ириной Викторовной в «Долине Знаний», закрытой от посещения посторонних, заведуя кадетским корпусом и отвечая за строительство гидросооружений, а его супруга управляла институтом благонравных девиц, заодно курируя сельское хозяйство. Боярин изредка выезжал на строительство очередной плотины или в одну из своих усадеб в поместьях, появлялась в Петрограде или иных городах раза три в год. Так что ни кто из посторонних видеть его лица не мог, ни до «спектакля», ни по его окончанию. А вот более молодых коллег Павла Валериановича, хотя и редко появлявшихся в городах, в связи с родом своих занятий, но могущих попасть на глаза подсылам, и не только царским, но и кого либо из княжат с боярами.

В сопровождение каравану выделили один из полков вновь сформированной третьей бригады пустынных конных стрелков, начав формировать вместо выделенной части другую. Так же, для охраны, сформировали из вышедших или выходящих в отставку в этом году стрельцов, стрелковый батальном полного штата в пять сотен стволов. И из таких же отставников, создали три шести орудийные батареи трех фунтовых «единорогов». Все эти бойцы должны были охранять более трех тысяч рабочих и крестьян с семьями, уходящих на новое место жительства, при огромном обозе, перевозящем помимо семян, продуктов питания и прочих припасов, еще огромное количество оружия и доспехов. Только стволов «единорогов» различного калибра, везли восемь десятков, а к ним порох, ядра, картечь, пули. И это были запасы оружия и брони, помимо находящихся на руках у переселенцев. Каждый мужчина в обозе, начиная с пятнадцати лет, имел хороший доспех, кинжал, бердыш и «сакмарочку», с запасом «патронов» на сотню выстрелов. Кто умел пользоваться, вооружался еще мечем или саблей. Архиепископ Уральский, Ногайский, всея Сибири и Туркестана Герасим, отобрал для похода три десятка монахов и полтора десятка священников, закончивших богословско-философский факультет Петроградского университета в 1568 году, и еще не успевших получить приход. В общем к экспедиции весной следующего года в Тартарское царство караван был собран и вчерне готов.

К августу закончили возведения крепости на берегу Красноводского залива, прикрывающую от Каспия устье Аму-Дарьи-Узбоя. Заодно провели очередную ротацию двух сотен из форта у порога Узбоя и сотни со строительства крепости, вернее уже из самой крепости. Усилив крепостной гарнизон второй сотней стрельцов и артиллерийским нарядом в десять полупудовых и в два десятка восьми фунтовых «единорогов» с расчетами. Естественно завезя в крепость и огневой припас к орудиям и ружьям гарнизона. Морские силы гарнизона так же усилии еще на одну уральской шхуной и теперь экипажи двух шхун могли по очереди нести патрулирование акватории залива.

Более ни каких заметных событий в жизни Уральского уезда в этот год не произошло. Он и закончился традиционно, общем гуляньем на боярском Новом Годе.

В этом году устоявшийся порядок общего совещания у командующего флота был нарушен. В первые с момента прихода «витязей» на Тортугу, на совещании не рассматривался вопрос о походе на испанцев. Зато рассматривали вопросы обширного строительства, в основном в Анастасийске, Меднограде, Железограде и образовывавшемуся вокруг металлоплавильного механического заводов, поселка, довольно быстрыми темпами трансформирующемуся в городок, на совещании решили назвать его так же, как его уже называли его обитатели и население округи — Логуновград. Так же много времени уделили проработки планов организации обучения экипажей боевых кораблей в «мирных» условиях. Возникла необходимость еще расширить верфи Порт-Ивана, для чего предписали начать возведение двух дополнительных стапелей с эллингами под строительство фрегатов и флейтов. И напоследок было поручено Логунову спроектировать новый корабль управлением флотом, взяв за основу проект «Паллады», которая уже стала стареть, все таки древесины была взята высушенная не со строгим соблюдением правил подготовки бревен для строительства долговечных океанских кораблей.