Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Часы? — оживился Марсель. — С музычкой?

— Может, и часы… Лишь бы доход был.

— Значит, святых там нет, и мир не перевернулся? — деловито уточнил Марсель. — Тогда нашим монахам с Лисенком ссориться не резон, он за пакость Талигу их самих без шерсти оставит.

— Торгашам не резон, покуда они — торгаши. — Брови Бонифация расходиться не желали, так и топорщились на переносице. Выглядело впечатляюще. — Шпиону Бааты тоже не резон было кормящую руку кусать, однако же укусил, не побоялся. А ну как еретики паонские свою скверну приволочь успели, а монастырь горный даже с козлами быстро не взять!

— До чего же хорошо, — Марсель подмигнул Коннеру, — до чего же хорошо, что у нас случился умный кардинал, а то папенька чуть не решил, что таковые только у эсператистов водились.

— Ты, чадо, не заговаривайся и не отвлекайся. — Бонифаций грозно сунул руку за пазуху и вытащил флягу. А мог бы и кинжал: таковой у его высокопреосвященства имелся, и как раз за пазухой. — Сильвестр, чтоб его, тварь такую, из ямы змеиной да на пригорочек выпустили, не дураком был. Одна беда: нам сейчас не кардинальские подштанники ворошить, а к ызаргам в мешок лезть. И полезем, куда денемся, но благоверную мою надо удержать. Может, ее с коня уронить? Не здесь, а когда камней поменьше будет.

— Не будет, — утешил генерал-адуан, — разве что у самого брода, а там поздно что-то кумекать. А если, ваше высокопреосвященство, того? Правду сказать? Что без нее драться сподручней…

— Я не то чтобы совсем против драки, — протянул Валме, ловя за хвосты и подтягивая сразу две мысли, — но я не хочу драться там, где не хочу. В обитель в таком настроении лезть, видимо, грех, однако не в том суть. Мы едем на переговоры, а посредники у нас кто? Кагеты. Значит, и встречаться нужно на кагетской земле. Аббатство же — эсператистское, то есть, где б его ни построили, оно стоит на земле Агариса, и хозяин там — Эсперадор, а если Эсперадора нет, то богопротивный, не спорю, конклав. Вы, ваше высокопреосвященство, как глава церкви Талига, можете, если пожелаете, принять приглашение равного, только где таковой?

— Рыбу кормит, — весело подхватил Коннер. — Здорово придумано!

— Сейчас еще здоровее будет, — пообещал Валме. — Кагеты встречают «павлинов» у брода, там же должны караулить и наши.

— Почему «должны», там они…

— И отлично. Дождя нет, сухо, сядем на травку и переговорим. Нужно только решить, как мы там оказались. Для четырежды радужного Сервиллия и тех, кто будет ему доносить.

— Чего проще? — засмеялся Коннер. — Порыбачить по дороге в Равиат заехали. Рыбеха тут одна водится, пальчики оближешь, только далеко ее даже в бочке не увезти. Уснет, а снулая она не в пример хуже.

— Точно! — припомнил Валме. — Мирикийский крутолобик где-то здесь и обитает! Надо спросить, как его кагеты зовут, наверняка звучно… Ваше высокопреосвященство, вы с ее высочеством польстились на рыбку, а с гайифскими паломниками встретитесь случайно. Поболтаете о рыбалке, потом «павлины» — молиться, а вы — как хотите.

— Хвалу Создателю я всяко воздам, — кивнул кардинал. — Хорошо придумано. Жаль, снасти не прихватили, ну да кто ж его знал? Что ж, сын мой, гони кого-нибудь к кагетам в монастырь и к переправе, пусть лагерь разбивают. Успеете в два конца?

— Успеем. Ты, капитан, гулять не раздумал еще?

— Я? — притворно возмутился Валме, как всегда перед прыжком ощутивший гаденькое желание отыграть назад. Ну за какими кошками он решил промять Мэгнуса и бакранов?! Расчувствовался, наплел о великом козлином предназначении, горцы воспряли, а тут еще и старая грымза завела про Зло, которое нужно отвратить. Присутствовавшего при сем Валме разобрал смех, но бывший посол сдержался. Зато брякнул, что долг бакранов — пробраться в Гайифу и посмотреть, не замышляют ли там предательства.

Объяснять волоокому Жакне, сколь важен будущий поход, было упоительно, но теперь пришла пора пересаживаться на козла и куда-то скакать, рискуя сломать шею. Вообще-то Марселя никто за реку не гнал, только вот беспастушные бакраны в Гайифе могли наерундить. Напугать тех же чиновников или нарваться на парней Капраса. Удержать распаленных собственной пророчицей и приветом от Алвы горцев было не проще, чем завидевших рогатую даму настоящих козлов.

— В следующий раз, — сказал себе по-кэналлийски Валме, — не станешь…

Как будет «вредничать», виконт не знал, а отступать было поздно. Неизбежность в лице глазастика Жакны уже себя обозначила, и потом репутация есть репутация. В Варасте и Сагранне наследника Валмонов почитали отчаянным, приходилось соответствовать.

— Ну, — буднично хмыкнул Бонифаций, — счастливо… Не балбесничайте там лишку!

— Не будем, — от души заверил Валме, заворачивая недоумевающую кобылу. — А вы без нас не впадите в какую-нибудь ересь и не подавитесь. Крутолобик принадлежит к костистым рыбам.

400 год К. С. 23-й день Осенних Ветров

Бочка задрал башку и по́шло, не по-военному, заржал, сообщая о своей персоне пока еще невидимым чужим лошадям. Запыленный отряд как раз огибал каменистый горб, в который вцепились доцветающие дикие розы; сколько таких осталось позади, одинаковых и при этом неповторимых, как большинство жизней человеческих! А время равнодушным всадником едет мимо, не глядя на скромные кустики, которым только и остается, что цвести, цвести, цвести… До зимы.

Разожравшийся на кагетских харчах рысак опять заржал, попытался прибавить, и тотчас до путников донесся лихой адуанский свист — добрались-таки! Вот и славно — Матильда уже подумывала об отдыхе, но время поджимало, а неизбежное супружеское квохтанье больше злило, чем умиляло, правда, обойтись без него женщина уже не могла. Вот так и становятся курицами, коровами, комнатными, позабывшими об охоте дайтами… Сказал бы ей кто год назад, а тем более — сорок, сама заржала б не хуже Бочки!

— Все в порядке, душа моя. — Поминаемый в мыслях супруг ловко оттер конем кобылу Дугласа. — С полчаса назад к переправе прибыл гайифский разъезд. Превосходительные вот-вот нагрянут, только и успеем, что ноги размять. Ничего, спровадим еретиков и возрадуемся.

— На камушках? — хмыкнула алатка. — А где казароны с мясом и вином? Я к ним привыкла.

— Казароны едут, вино есть, а вот мясу не время! У Старого Рцука вкушать не рыбу — богохульство и ересь, место же здесь для лагеря по сухим погодам недурственное.

— Поверить, что ли? — Принцесса сдержала зачуявшего воду Бочку. — Пить не дам, не воображай! И драться не дам! Герой…

Герой фыркнул и попробовал растащить; Матильда привычно направила поганца в круп идущего впереди адуанского мерина. Она могла сто раз пересесть на лошадь без придури, но боевых друзей не бросают, и потом, рысак был земляком. Последней памятью о черных горах, старом замке, первом поцелуе…