Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

Проступившие сквозь смутный шорох голоса показались игрой воображения, но Валентин неспешно повернул голову, а гоганни застыла, будто молоденькая дайта, почуявшая дичь.

— Мужчина и женщина идут в сердце лабиринта, — сказала она. — Кто они?

— Моя сестра хотела показать генералу Ариго и барону Райнштайнеру парк; это, должно быть, они, — быстро предположил Придд. — Не думал, что Ирэне нравится это место.

— Оно интересно. — Хозяйка умеет выбирать места для прогулок — ночные башни, заросли, где тонут… — Сударыня, надеюсь, вы ничего не имеете против генерала Ариго?

— Генерал Ариго похож на… герцога Эпинэ.

— То есть вы не возражаете?

— Зачем?

— Женщина должна время от времени говорить «нет», по крайней мере в Талиге.

— Я спорила с капитаном Давенпортом. — Девочка все принимала всерьез, но при этом не казалась глупенькой. — Названный Чарльзом не понимает, что любовь, потеряв сердце, пересчитывает жемчужины счастья, ведь новых уже не будет.

— Капитан Давенпорт не понимает многого и, видимо, никогда не поймет, но, будучи обиженным, он может стать полезен.

— Я не хотела его обижать, но он полон дождя.

— Исчерпывающе.

Сухой шелест, неразборчивые голоса за полоской воды… Правнучка Кабиохова права, их там двое, но где в таком случае Райнштайнер?

— Сударыня, раз вы спорите с исполненным дождя, я не стану вам представлять корнета Понси, это было бы слишком. Не правда ли, герцог?

— Корнет Понси здесь? — Спрут был почти бесстрастен. — Несколько неожиданно.

— Поэт направлен в распоряжение Давенпорта. Вдвоем у них еще есть шанс оценить радость бытия.

Стал бы он шутить, если б здесь совсем недавно не погибли друг за другом девушка, мужчина и женщина? Женщина, ненавидевшая едва ли не всех оказавшихся сейчас в мертвых тростниках. Выходцы не переносят дневного света, только маленькая Люцилла об этом не знала. Что позволило вырвать у королевы холода добычу — костяное дерево, текучая вода или кровь Савиньяков? Хорошо, если последнее.

— Сударыня, я правильно понял, что гоганские дома охраняют не гоганы?..

— …я правильно понял, что гоганские дома охраняют не гоганы?

Ясный и равнодушный голос пробился сквозь страх вновь увидеть синие пустые глаза, но уже на женском лице.

— За внешней стеной ходят сторожа, — пролепетала Мэллит, — а во дворах рычат псы.

— И никто из ваших мужчин так и не…

Вопросы победителя дриксов были легки, а вот каждый следующий шаг давался девушке с трудом. Впереди осенняя вода скрывала золото и колыхала листья, омывая два видевших смерть камня. Никто ни о чем не догадался, но валуны знали, как судорожно дернулось тело первородной, как намокшие пряди смешались с зелеными лентами водорослей… Когда гоганни уходила, озеро вновь было спокойным, только оно запомнило всё.

— …постельное и столовое белье у вас не подрубают, но неужели подшивать подолы тоже запрещено?

— Так велит Кубьерта. Игла касается ткани, лишь соединяя…

Если первородная вернулась, то за кем? Смерть злобной принесла облегчение всему замку, лишь нареченный Эдуардом пил и плакал.

— Господин Проэмперадор Савиньяк… я хочу… просить вас об услуге. Мне нужно загадать желание и отдать судьбе драгоценное… Позвольте мне пойти вперед!

— Никоим образом, сударыня. Либо мы увидим сердце озера втроем, либо я воспользуюсь властью Проэмперадора и отошлю вас с полковником Приддом прочь.

— Баронесса опасается, что ненависть графини Борн к нашей семье может быть сильнее смерти. — Первородный Валентин думал о том же! — К счастью, покойная упустила время. Ее тело никуда не исчезло, как и тело графа Гирке. Тем не менее нашу прогулку лучше прервать.

— Зачем? — Проэмперадор поднес ко рту сложенные руки. — Ариго, это вы?!

— Да-а-а-а! — немедля откликнулись на крик тростники. — Со мно-о-ой гра-а-фи-и-иня!..

— Мы идем к пруду! Следуйте туда же!.. Сударыня, вы все еще хотите нас покинуть?

— Нет!

Как она глупа! Солнце — помеха не всякому злу, но мертвые его не любят, они хватаются за луну, и та зеленеет.

— Что еще хочет знать перво… Проэмперадор?

— Слишком многое даже для Кубьерты. Любопытно, куда эти двое дели барона?

— Господин Райнштайнер хотел быть у… госпожи Юлианы. — Она опять не смогла произнести слово «мать». Как легко назваться мальчиком Эженом, и как невозможно стать чужой дочерью, даже любя всем сердцем. — Овдовевшая хотела обсудить завещание любимого.

Тропа в последний раз повернула, блеснула вода. Здесь Мэллит проходила, выбирая, где свершить задуманное, но не нашла нужных камней, а берег был слишком топким.

— Графиня Борн утонула тут? — Савиньяк желал знать место и этой смерти.

— Нет, — объяснил нареченный Валентином, — это произошло по ту сторону пруда. Вы хотите пройти туда?

— Не думаю, что кто-то увидит больше Райнштайнера, а он не увидел ничего.

Никто ничего не увидел, не подумал, не нашел, все винили камни и неосторожность покойной. Роскошная, узнав о смерти, сказала, что Создатель наконец сжалился над Ирэной, а в кухнях шутили, что «Она» исполнила сразу сорок желаний. Нареченная Эмилией громко мечтала о собственном доме, в который теперь они с мужем смогут уехать, а надзирающий над кухнями вспомнил: в подвале потек один бочонок и его нужно поскорее выпить. Озерный замок радовался, радовалась и Мэллит; она ничего не боялась и ни о чем не думала, пока не послышались голоса и полковник Придд не оттеснил с края тропы Проэмперадора. Тогда гоганни вспомнила синий взгляд и шепот «ты…», но страхи исчезли при виде генерала Ариго и первородной Ирэны. Мэллит прижала ладонь к груди и улыбнулась, словно проснувшись.

— Добрый день, сударыня. — Савиньяк поцеловал руку хозяйки замка. — Встреча в зачарованных травах, ведь тростники — это травы, наверняка что-то значит. Что?

— То, что я хотела вас найти. Валентин, я просила графа Ариго сообщить графу Савиньяку одну вещь, которую сама сказать не смогла.

— В таком случае, — предложил Проэмперадор, — мы с Ариго пройдемся вокруг озера.

— Не нужно. Брату тоже надо это узнать, как и Мелхен, которая имела несчастье встречаться с Габриэлой. Генерал, прошу вас.

Так чудовищно странно Жермон еще себя не чувствовал, но он обещал помочь ставшей его небом женщине.

— Господин Проэмперадор… — Хорошо, что Савиньяк — Проэмперадор, докладывать начальству проще, чем говорить с сыном маршала Арно. — Прежде чем убить своего брата, графиня Борн совершила еще одно убийство.

— Да, — ровным голосом подтвердил Савиньяк, — графиня Борн стреляла в моего отца, но я полагал, что госпожа Ирэна от этого знания была ограждена.

— Ограждена? — неуверенно переспросила графиня. — Создатель… Граф, кто вам сказал?! Дорак? Колиньяр?