Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Любви?

— Это было бы слишком просто для легенды и к тому же невозможно.

— Вы так думаете?

— Я готова поверить, что высшие силы могут превратить человека в животное, разрушить города и повернуть реки, но не более того. Над чувствами и помыслами они не властны, иначе все веры теряют смысл, а все кары, даже самые справедливые, становятся бессмысленной жестокостью. Женщина хотела, чтобы Лорио принадлежал только ей и не подпускал к себе юных красавиц.

— Он ослеп?

— Вы сочиняли бы красивые поэмы, генерал. Но могла ли любовница быть уверена, что невеста бросит слепого? Ревнивица попросила, чтобы Лорио не мог овладеть ни одной девственницей, но чтобы она сама по-прежнему могла удовлетворять его страсть. Ее услышали, но то ли не так поняли, то ли пошутили. Чрево Лорио принялось расти и стало столь огромно и тяжело, что ему пришлось забыть не только о свадьбе, но и о седле и доспехах. Изуродованный полководец отказался видеть свою невесту и остался в этом непреклонен, хотя девушка долгие ночи простаивала у его дверей.

Два года Кипара управлял провинцией, отдавая приказы из окна дома или из повозки. Говорили, что у него отнялись ноги. Позорную тайну знали лишь доверенные слуги, охрана из числа варваров-агмов и любовница, которая вновь стала навещать затворника. Так продолжалось, пока анакс не посетил нынешнюю Марагону. Видимо, ему донесли, что здесь происходит нечто странное.

Остановить государя никто не посмел, он вошел в дом и увидел, что стало с его былым соперником. Анаксу это зрелище столь понравилось, что он, подарив Кипаре озеро вместе с окрестностями, велел немедленно вернуться ко двору. Лорио поблагодарил за оказанную честь, однако испросил месяц для устройства дел провинции. Он их в самом деле устроил, но в последнюю ночь исчез вместе с охраной, и никто не знает его дальнейшей судьбы.

Уходя, Кипара оставил завещание, согласно которому все, чем он владел, переходило к брату его невесты. Анакс, узнав о происшедшем, видимо, устыдился своего поступка. Он запретил своим спутникам вспоминать о судьбе полководца и подтвердил права предков Альт-Вельдера на его земли; будущие Вальки, однако, отказались считать себя хозяевами, так как дожидались Лорио. Не дождались… Вас не удивляет, что эта история мало известна? Я ее узнала, лишь выйдя замуж.

— Ничуть. Анаксу в самом деле было нечем гордиться.

— О да, а в его свите собрались люди разумные. Иссерциал начинал именно там, писцом под диктовку, он не только записывал, он запоминал и потом использовал. Во благо анаксии и за достойную плату. Вы хотели что-то сказать?

— Ничего… Раз с Лорио были варвары, они могли отправиться в Торку.

— Очень может быть. Вы не спрашиваете про любовницу?

— Извините. Я думал, если бы с ней что-то произошло, вы сказали бы.

— Это вы извините. Я отвлекла вас от дел и донимаю не слишком красивыми преданиями. Мой брат — смелый человек, а вот я — нет. Мне нужна помощь, генерал, и я не хочу… Не могу обращаться к Валентину. Он слишком много сделал для того, чтобы наша семья повернулась к Талигу лицом. И при этом я больше не имею права молчать. Позавчера я пыталась поговорить с Савиньяком и позорно струсила.

— Я сделаю все, что в моих силах. Что именно?

— Не так быстро, генерал. — Женщина попыталась улыбнуться. — Вы командуете авангардом и привыкли к стремительности. Я так не могу.

— Я буду ждать.

— Наше семейство постепенно начинает тянуть вас в свой омут. Сперва Валентин, потом — я… Вы помните, чем закончился ночной разговор?

— Вы пожаловались на усталость и попросили всех уйти.

— Мне было нужно остаться одной. Я думала всю ночь и поняла, что должна признаться, а вы мне в этом поможете.

— Как, сударыня?

— Просто будьте рядом… или нет, я опять сбегу. Граф Савиньяк сейчас в саду вместе с этой девочкой и Валентином — нам нужно их найти, и вы им передадите все, что я сейчас расскажу.

До сего дня Лионель думал, что знает о гоганах лишь самое главное, сейчас он понял: главное-то как раз и неизвестно, причем не только чужакам, но и самим «куницам». Мелхен могла ответить разве что на треть задаваемых ей вопросов, а ведь девушка не раз и не два прочла пресловутую тайную книгу, в которой правнуки Кабиоховы смешали луну с жареными курами. Но у гоганов подобная книга хотя бы была…

— Сударыня, — уточнил Савиньяк, — прошу меня простить, ваш народ в самом деле полагает красивыми лишь очень толстых женщин?

Девушка свела густые темные брови:

— У нас и у вас разные слова. У вас есть толстое дерево, толстое одеяло и толстый человек. У нас говорят, что живое исполнено соков. Это красиво, как красиво лето, а худоба уродлива, как иссохший ствол и лишенный плоти скелет. Мои сестры очень хороши, но я родилась от материнской печали, а в печали не может быть красоты.

— Баронесса, — весьма кстати вмешался Придд, — неужели вы считаете мою сестру уродливой?

— Первородная Ирэна прекрасна. — Гоганни удивленно раскрыла золотые осенние глаза. — Ее прелесть — прелесть ночной звезды. Мы идем туда, где гуляла нареченная Габриэлой?

— Вам это неприятно? — спросил Спрут и объяснил: — Баронессу напугала графиня Борн, с которой она встретилась в озерном лабиринте.

— Я видела нареченную Габриэлой в первый раз, но не в последний; она обещала беду своей сестре и знала, как исполнить обещанное. Теперь зла здесь нет, только тростники и вода, я не боюсь этого места.

Сухие тростники стояли стеной, слишком бледной для золота и слишком теплой для серебра. Странное украшение для парка, но Альт-Вельдер вообще был странен.

— Полковник, — решил уточнить Савиньяк, — куда ведет эта тропа?

— Если не ошибиться с поворотом, то к проточному водоему, который питается от источника. Если мы до него дойдем, то увидим на дне монеты и украшения. В замке к этому месту относятся, как в Олларии к водопаду в Старом парке.

— Граф Гирке погиб там?

— По другую сторону лабиринта, очень близко от входа, но графиня Борн утонула в самом водоеме.

— Герцог, вам с Мелхен лучше пойти в обход, а я пройдусь по лабиринту.

— Господин Проэмперадор, мы пойдем вместе. Вы не знаете дороги, баронесса не боится, ничего дурного про лабиринт не известно, однако за последнее время здесь утонули три человека. Это просто обязано быть неприятным совпадением, но вы — Проэмперадор Северо-Запада, а регент болен… Баронесса, вы хотите бросить монету?

— Я хочу увидеть малое озеро.

— Вы в своем желании не одиноки.

В лабиринте было светло и тревожно, шуршащие стены скрыли все, кроме неба, а тропа, достаточно широкая для двоих, то и дело сплеталась с себе подобными, заставляя выбирать. Заблудиться здесь труда не составляло, однако Лионель как-то угадывал направление прежде, чем Придд поворачивал. Солнце оказывалось то за правым плечом, то сзади, то спереди, однажды из зарослей шумно взлетели утки, потом кто-то небольшой плюхнулся в невидимую воду. Тот, кто задумывал садовую причуду, успешно создал впечатление, что тростниками зарос весь мир, а солнце сошло с ума и пустилось в пляс. Не лучшее место для прогулок безумицы и для прогулок вообще…