Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Да чего они там под крышей святой обители за ночь наглотались?! — прошипел Карло. — Не саккоты же!

Отец Ипполит поморщился, но от замечаний воздержался, как и от расспросов. Ор не смолкал, и это было паршиво! Капрас чувствовал себя сунутой в мешок собакой, хотя на то, чтобы не гнать людей вслед за Агасом, его хватало. Маршал успел раз восемь обойти двор, с трудом удерживаясь от того, чтобы чем-нибудь не запустить то ли в перелетевшего на клумбу с фонтанчиком удодия, то ли в наевшегося Николетиса. И запустил бы, не объявись наконец Агас.

— Господин маршал, — докладывал гвардеец спокойно, и все же некоторое недоумение в голосе проскальзывало, — бунтовщики не стали ждать истечения срока и атаковали. Они в двух местах взорвали стену монастыря в стороне от главных ворот и двинулись к Песьей заставе. Негодяи настроены очень решительно и атакуют бегом, по-видимому, хотят вырваться из города. Перед ними полк Хараса — боюсь, стрелкам придется нелегко.

— Откуда у них столько пороху?

И какого змея им вообще нужно?! Потом, все потом…

План Кирки маршал разглядывал полночи. Взбесившемуся Брацасу, раз уж драться на монастырских стенах он не захотел, следовало переулками пробиться к улице Благих Ангелов, где выставить заслон, а если получится, то и баррикаду соорудить, и уводить людей дальше вниз по улице Доброй Дурочки, к заставе. Там ни стен, ни ворот, и сады подступают к самому предместью. Ну да, сады, и за ними — лес, всех разбойников в лес тянет хоть в сказках с балладами, хоть в жизни.

— Им удалось прорваться на Ангельскую?

— Туда я не ходил, только до площади, дальше отправились люди Гапзиса, они должны рассказать больше.

Они-то расскажут, однако вот ждать не стоит. Глупо ждать.

— Агас, давай назад! Резерву Гапзиса — на Ангельскую, бегом. Как хотят, но чтоб мятежников опередили, а «Непреклонному» пикинерскому, вместе с мушкетерами, с площади, где они стоят, — вдоль монастыря, и сесть сволочам на хвост. Шевелитесь! Николетис?

— Господин маршал?

— Извольте занять все перекрестки в предместье, сил должно хватить. Если эти… начнут разбегаться по городу, как крысы, хлопот не оберешься.

Полный, но отнюдь не утративший сноровки командир легкоконного полка, подтверждая получение приказа, поднес руку к новенькой, купленной уже в Кирке шляпе, взобрался в седло и ускакал. Больше делать было нечего, только ждать, и маршал вновь принялся кружить вокруг клумбы. Что-то говорили оставшиеся при начальстве свитские, но толк от подобной болтовни один — болтунам так спокойнее. Пришел хозяин, предложил шадди и десерты, а заодно и красное прошлого урожая. В больших количествах и, само собой, почти даром. Наверное, вино было хорошим, наверное, не нужно было грубить…

Приутихшая было пальба — похоже, и впрямь резались врукопашную — вспыхнула снова, теперь немного дальше от площади и улицы с домом виноторговца.

— Бацуты бешеные, похоже, у них получается!

— Прошу прощения, — не понял любезный хозяин, — что вы имеете в виду?

— Ничего!

Очень хотелось послать к заставе и свою роту охраны, но Карло решил не горячиться. Сил хватало и так, а если какая-нибудь кучка мятежников вдруг окажется слишком хитрой и отчаянной… Чего-чего, а рисковать своей головой в провинциальном городишке, откуда до морисков еще месяц добираться, совершенно не тянуло, да и Гирени вечно просит поберечься.

Карло честно себя берег, а звуки боя постепенно стихали, уступая место плеску фонтана, резким птичьим крикам и лошадиному фырканью. Осторожничать и дальше смысла не имело, а доклады лучше принимать среди трупов. Если ты, само собой, хочешь удержать корпус в руках.

Капрас махнул рукой, подзывая свитских.

— Едем. Посмотрим там…

Возвращаться в этот дом он не собирался, уж больно неприятной вышла проведенная здесь ночь. Остатки недоумения, злости, обиды на придурков, из которых он год делал и почти сделал вояк, липли к золоченой бронзе, мрамору и шпалерам. Карло знал, что, если когда-нибудь вновь увидит картину с пастухом и охотником, третьим на ней будет поганый Брацас, не видимый никому, кроме потерявшего два батальона маршала.

Смотреть на площади оказалось не на что: пустота, мусор и никаких следов боя. Послужившее ночным пристанищем для спятивших бунтовщиков аббатство прикидывалось непричастным, только в серой каменной ограде у дальнего угла виднелся широкий пролом.

— Второй, — уточнил у Агаса маршал, — за поворотом?

— Да, — подтвердил Левентис и поморщился.

Вторая дыра была куда больше первой, обвалившаяся стена почти перегородила улицу — пришлось проезжать по одному, прижимаясь к уютному желтому забору, за которым на два голоса надрывались собаки. Хозяева молчали. Добродетельная Кирка вряд ли до конца поняла, что творится, но на всякий случай держала ворота, двери и оконные ставни закрытыми. И все равно зеваки по улицам шлялись. Любопытство — оно вечно, а уж в провинции и с непривычки…

Капрас не сразу понял, что парочка явно прогулявших до утра влюбленных разглядывает труп, но именно этим «голубки» и занимались. Через полсотни шагов валялось еще трое покойников, судя по всему, зарубленных — светло-зеленые гарнизонные мундиры обильно заливала кровь из широких ран; чуть дальше глядел в небо четвертый мертвец. Этого закололи, обломок пики так и торчал из подвздошья.

Привычная ко всему маршальская лошадь, настороженно поводя ушами, переступила обычное по военному времени препятствие. Будь это в Фельпе, Кагете, даже в, побери его Леворукий, Бордоне, Капрас остался бы спокоен, но в центре Гайифы?! И не в лесу, не на большой дороге, даже не на захваченной спятившими душегубами мельнице — во втором городе провинции…

— Агас, вы что-то понимаете?

— Впереди — сенной рынок, наверное, основная драка была там.

— Я не о том…

— А… Господин маршал, я ничего не понимаю! Не могу понять… Это Гайифа, я не сплю, не пьян, не сошел с ума, я все это вижу, только этого быть не может. А оно — есть!

Стук копыт и многоголосый гомон впереди, за перекрестком. Гапзис все же успел перекрыть путь в предместья, пока бунтовщики прорывались узкими переулками, тесня растерявшихся стрелков. Прорвались, но дальше не прошли, так здесь и остались.

— Кто-нибудь, подержите коня.

Ветер успел развеять пороховой дым, а трупы были слишком свежими, чтобы смердеть, пахло разве что подсыхающей кровью, но рыночные мухи уже приступали к пиршеству.

— Агас, найди… Леворукий, имя забыл… Стручок этот чернильный… Пусть дует к своему градоначальнику и скажет, что можно убирать. Объясни только, как хоронить, чтоб воду не изгадить, — вряд ли они здесь знают.

— Они и не должны. — Физиономия гвардейца была грустной и почти растерянной. — Не Кагета…