Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Можете на меня рассчитывать, но лучше бы обойтись без перетасовок. — Граф аккуратно отложил приказ о своем вступлении в командование «в случае, если герцог Эпинэ не сможет исполнять свои обязанности». — Должен вам заметить, что вы изменились.

— То есть? — не понял Иноходец. — Простите, к вечеру я начинаю плохо соображать.

— В прошлом году вы на первый взгляд соглашались с ни кошки не понимающими крикунами, но еще немного, и мы оказались бы возле урготской границы. Сейчас вы без боя не отдадите ни одного придорожного трактира. Разумеется, я осознаю разницу между королевскими войсками и данарской сволочью, но родичей мятежников ничего хорошего ждать не могло. Почему вы пятились?

— Это так важно?

— Для Валмона — нет, для меня — да. Вы не верили в успех восстания и хотели спасти повисшее на вашей шее дурачье?

— А вы? — Эпинэ едва не прикрыл ладонями глаза, но сейчас это было бы неуместно. При таких разговорах взгляд не прячут.

— Не верил. И при этом не смог бросить наше в самом деле оскорбленное в лучших чувствах дурачье. Чтобы я это сделал, понадобилась очень дурно пахнущая победа. Очень надеюсь, вы ее не ждали.

— Не ждал.

— Значит, вы рассчитывали на Валмона?

— На Алву, — признался Робер, — хотя думаю, Валмон тоже знал.

— О чем?

— Алва и Савиньяк не желали отдавать Надор Манрикам, а Эпинэ — Колиньярам. Савиньяк через мою мать предложил мне вернуться, я узнал об этом уже в замке, а дальше как с горы понеслось… И все же я надеялся, что Ворон всех нас вытащит.

— Жаль, вы держали это в тайне от Флоримона… От Шуэза. Тогда он не пошел бы на крайности.

— Он и не пошел. — Открыл бы Никола Гаржиаку правду? Наверняка! Маленький генерал не просто признался кардиналу в том, что не давало ему покоя, он велел рассказать… — В меня стрелял Карваль. Он как-то догадался, что я не собираюсь создавать Великую Эпинэ, и счел предателем. Как и Шуэза. Потом Никола многое понял.

— Не он один, — вздохнул Гаржиак. — Стригущий лишай омерзителен, но, в отличие от чумы, не смертелен. Мараны — лишай. Карваль решил от него избавиться при помощи топора, семь лет назад я был не лучше.

— Вы были лучше год назад. Будет что-то срочное, пошлите в Капуль, я буду там.

— Когда вас ждать назад? — деловито уточнил Гаржиак.

— Завтра, — бросил Робер и понял, что ведет себя по-свински. — Вы не представляете, Констанс, как я вам благодарен.

— Я тоже. Вы дали нам всем возможность… вернуться в Талиг и при этом не сдаться.

— Не я, сестра. И Валмон с Савиньяками, хотя первым был Алва. Он отпустил меня в Сагранне, а теперь мне кажется, что в Ренквахе он нас тоже отпускал.

— Это неприятно для нашего самолюбия, но слишком похоже на правду. Спасибо за откровенность, Монсеньор. Никогда не был сторонником объяснений, однако есть вещи, которые лучше знать, а теперь загадайте желание.

— Какое? Зачем?

— Мое имя Констанс, вы едете к Констансу.

— Ах да… Хорошо, загадал.

Пусть Марианна будет в Капуле! Нет, это слишком, это невозможно, но пусть барон получит от нее письмо… Уж для этого-то никаких чудес не требуется!

Сперва Робер не задумывался о том, как Коко выбрался из Олларии вместе с пусть и небольшим, но караваном, потом вспомнил про «висельников» и Салига-Салигана. Новоиспеченный дукс друзьям по-своему предан, и баронесса это знает, они почти наверняка встретились, а барон еще более наверняка состоит с Салиганом в переписке, не бросит же он свою коллекцию на произвол судьбы! Коко должен сообщить маркизу о выполнении поручения, а тот расскажет Марианне, что ее глупый маршал выбрался из ловушки. Салиган — вор и шпион, но не бесчувственная дубина, будь иначе, он бы не вернул цепь Никола…

Когда за еще густыми каштанами показался кокетливый флюгер-морискилла, Робер почти уверился, что его ждет, самое малое, переданный на словах привет. О том, что хозяина не окажется дома, Эпинэ не подумал, а его не оказалось. Незнакомый пожилой домоправитель со сдержанным достоинством сообщил, что господин барон в отъезде, но легкий ужин будет подан не позднее, чем через час, камин же в Ящеричной гостиной разожгут незамедлительно.

Робер оглянулся на свой эскорт — не то чтобы чрезмерный, но значительный. Домоправитель понял это по-своему и объяснил, что Капуль с радостью примет и людей, и лошадей. Это все и решило — гнать на ночь глядя уставший отряд к Гаржиаку смысла не имело. Велев неизменному Дювье устраиваться, Эпинэ проследовал за юным слугой, судя по носу и родинке на щеке, внуком домоправителя.

Ящеричная гостиная была выдержана в зеленых тонах. Разумеется, она уступала столичным залам, но рука Коко ощущалась и здесь. На небольшом возвышении томно скучали музыкальные инструменты, малахитовые занавеси удерживались черными шнурами, а с каминной полки глядели игривые ящерицы с подсвечниками, вырастающими из бронзовых шипастых спин. Еще одна ящерица обитала в камине среди пылающего огня. Знакомо пахло горьковатыми багряноземельскими смолами.

— А где Эвро? — спросил Эпинэ у занявшегося сервировкой слуги. — Левретка…

— У хозяйки, — откликнулся тот, сосредоточенно ровняя ножи и вилки.

— Что?! Что ты сказал?

— У хозяйки песик, — растерянно повторил парнишка. — В Уточках…

— Хозяйка… Она там?!

— Конечно. И хозяин туда поехали.

— Где? Где эти Уточки?!

Робер еще никогда не седлал коня так быстро. Бедный Дракко остался без ужина, но пешком до этих самых Уточек часа три.

— Если б господин сказали, что у него срочное…

— Мне нужна ваша госпожа!

— Она тут не бывает!

— Поэтому я и еду.

— Монсеньор, — Дювье уже держал Мэтра Жанно за недоуздок, — вы не можете один!

— Разумеется, я и дороги-то не знаю. Меня проводит… Как тебя зовут?

— Жак, то есть… Мое имя — Эпий.

— Монсеньор, мы с вами. — Дювье не отцепится, разве что дать ему по башке.

— Хорошо.

Идти друг к другу целую вечность и встретиться при ораве хороших, замечательных, бесценных людей, Леворукий бы их побрал!.. Так, может, послать записку? И остаться на всю ночь с ящерицами и флейтами?! Немыслимо!

— Эпий, она здорова?

— Да… Спасибо святой Октавии, обошлось.

— Я подтвердил, что вы действовали в рамках выданных вам полномочий. — Фельдмаршал говорил, будто незрелый лимон сосал. — Я даже готов допустить, что вы не нашли иного выхода.

— Его не было, — твердо сказал Руппи. Бруно молчал, и лейтенант понял, что мысль следует развить и притянуть к уставу хоть бы и за уши. — Солдатам надлежало увидеть, что подстрекательство к мятежу, участие в оном и уступки мятежникам ведут на соседние сучья. Не хватит сучьев — на соседние деревья.

— Необдуманное действие далеко не всегда лучше бездействия, — осчастливило умной мыслью начальство. — Правда, на вашей стороне брат Орест и печальный опыт Рейфера, потерявшего почти всю пехоту. И все же риск был чрезмерным.