Марина Якунина - Дамнар: Неведение

Зашуршал гравий, осыпаясь из-под тяжелых сапог, и на лицо Джастина упала тень.

– Эй, приятель, ты там не окончательно помер, надеюсь? Ты почему до сих пор не восстановился? – Джастин приоткрыл один глаз и встретился взглядом с не на шутку обеспокоенным Олафом.

– Не дождешься… – Джастин снова попытался встать, но захрипел и вернулся в лежачее положение. – Мне и тут неплохо, только подушку бы, а то скальные породы немного жестковаты, – вампир изобразил какое-то подобие улыбки.

– Ты это… Мне тут сказки-то не рассказывай. На вот, жри, давай, – Олаф протянул к губам приятеля запястье.

Джастин отмахнулся. Застонал и сморщился от резкого движения.

– Хорош, привереда! Ну-ка не кочевряжься мне тут. Хочешь, потом за девкой пошлем, а сейчас жри что дают, – Олаф черканул кинжалом по запястью, протянув руку над головой Джастина. При попадании капель крови на губы вампир уже не смог сдерживаться и, резко приподнявшись на локоть, вцепился клыками в руку вожака, ухватившись свободной рукой за одежду друга, как клещами.

Олаф зашипел от боли, но руку не выдернул. После пары глотков Джастин сообразил навести морок – небольшую компенсацию для жертвы при акте вампиризма. Волк перестал шипеть, глаза его остекленели, мышцы расслабились.

Всемир, оставшийся со спасителями, с интересом наблюдал за этим действием, не решаясь подать голос. Джастин, насытившись, почувствовав, что раны стали затягиваться, отпустил руку Олафа.

– Хватит с тебя, а то еще подсядешь, сам проситься стать обедом начнешь, – вампир чувствуя неловкость, пытался пошутить. Также начал разворачиваться, чтобы встать на коленки.

– Размечтался! Я бы и без твоих фокусов дотерпел. Чай не сахарный, – недовольно проворчал смущенный от пережитого ощущения Олаф. – Это ты девкам мозги лучше туманом срамным заволакивай. Тебе точно хватило? Или кликнуть?

– Погоди, мне еще эти паруса сложить надо, – Джастин стоял на четвереньках, часто дыша, пытаясь морально подготовиться к действию. – У тебя случайно ничего покрепче не найдется? Рома, например? Мне сейчас и спирт, и любой самогон сойдет…

– Чего нет – того нет, – Олаф развел руками. – Если все так плохо, может пока так походишь?

– Ну уж нет… Не хватало мне цепляться ими за все. Дай мне минуту, не отвлекай, – Джастин снова сосредоточился на ощущениях. « Просто перетерпеть. Чем быстрее уберу – тем быстрее все это закончится », – он начал дышать, будто собираясь прыгнуть в прорубь. Наконец, решился.

Кости, расщепленные, вывернутые и растянутые неестественным для человеческого существа образом, стали с хрустом втягиваться, попутно прокладывая себе путь через мышечную ткань от лопатки обратно к кончикам пальцев на руках. Когда они вернулись на свое законное место, оставшаяся без поддержки кожа и мышцы повисли безвольной тряпицей со спины. В местах откуда росли крылья, образовался рубец, мгновенно расширяющийся и отделяющий рудимент от спины.

Как только последний сантиметр кожи отделился, отпавшая часть вампира в несколько мгновений ссохлась, истончилась и быстро истлела, как лист бумаги, охваченный пламенем. Джастина все еще трясло, но раны на спине быстро затягивались, превращаясь сначала в шрамы, а затем и они разгладились, будто и не было ничего. Тогда Джастин в изнеможении сел обратно на камни, и обратил внимание на изучающего его деревенского старосту.

Всемир, уловив уставший взгляд Джастина отвесил земной поклон:

– Благодарствуем, господа, за спасение душ невинных.

Джастин кивнул, перевел Олафу фразу старосты – тот махнул рукой, принимая благодарность. Заметил, что человек явно хочет поговорить еще с Джастином, и отправился к мертвому Грифону, помогать сыну разделывать тушку чудовища.

Староста, видя, что завладел вниманием вампира, спросил:

– Что, тяжко? И князь тоже так летать умеет и раны залечивать?

Джастин пожал плечами:

– Он лучше летает. Не знаю, как младший брат с крыльями управляется – мне, видимо, выдержки не хватает. И раны заживляет – глазом моргнуть не успеешь.

– Младший? – Всемир заинтересованно оперся о свою палку обеими руками и подался вперед. – А что ж не ты правишь, коли ты старше его будешь?

Джастин, чувствуя, что ноги его все равно сейчас не очень-то слушаются, решил, что отвлечься беседой не такая уж плохая идея. Во всяком случае, пока восстанавливаются силы.

– У нас не по старшинству власть переходит – не как у людей. Да и, строго говоря, мы людьми никогда и не были. То есть, я человеком был частично, – видя непонимание в глазах старосты, Джастин решил уточнить, – мы с ним братья как по отцу, так и по матери. Мать у нас – эльф. Эльфы – почти как люди, только живут сильно дольше, и магией наделены гораздо чаще, чем другие расы. Я был зачат, когда Отец еще человеком был. А Сет – когда Отец уже дамнаром стал. У меня с братьями разница в возрасте около девяноста лет. Собственно и вышло, что я, еще до войны был живым, а Сет сразу родился таким, как он есть сейчас, во время короткого перемирия.

– Весомая разница. Да ты, выходит, и меня постарше будешь, – Всемир искренне удивился, лицезрея перед собой мужчину, которому нельзя было дать более сорока лет.– Есть еще братья?

– Да, один. Но он на светлой стороне остался. Сейчас, фактически, наследник лесного трона.

– А как же вы все на тёмной оказались, ежели раньше оба на светлой были? Рогатый соблазнил чем?

Джастин расхохотался.

– Багхес – то? Нет. Этот сатир тутошний лесной житель, хоть и действительно какой-то силой обладает. Подозреваю, что он какой-то местный Пан, но не хочет говорить об этом прямо.

Вампир немного призадумался, но продолжил, чувствуя расположение к старцу:

– Отец нам сказывал, что когда в Долину Теней спускался, договор со Смертью заключил за плату немалую. Сету после гибели отца перешел этот долг. И, возможно я не прав, что так говорю, но я очень счастлив, что не мне его выплачивать… Собственно, Сет изначально уже проклятым родился. Вероятно, что Замок его силой между мирами ходить и наделил, да только спросить не у кого.

– А сам?

Короткий вопрос старца и собственное разбитое состояние заставили Джастина нырнуть в памяти почти на полвека назад.

Глаза заливала кровь. Лоб, щеку и подбородок жгло огнем от рваной раны, но он практически не обращал на нее внимание. Одно из теневых чудовищ – мантикора, оставила след своих когтей на правой стороне лица Джастина. Он смог извернуться и воткнуть кинжал ей в глаз. Но как только распрямился, один из степных орков насадил его на пику, пригвоздив, как бабочку, к туше поверженного ранее каменного великана. Сквозная рана пришлась на область ниже сердца, под ребрами. « Кажется, задета селезенка или желудок », – пронеслась мысль в голове.