Альвдис Рутиэн - Между

Смеркалось.

– Наставник, я должен отвести Хен Вен домой…

– А ты позови ее сюда. К нам.

– Но Колл…

– Он не станет ругать тебя. Он всё знает.

Они дошли до берега озера, темнеющего в низине. Друст тут никогда не был… но ему показалось, что он мог бы снова придти на этот берег, что озеро это – не из тех вечно меняющихся мест, по которым они с ХенВенкой бегали с самого начала.

А вот, кстати, и она. И Колл. И еще… ой, сколько их прибежало.

Спой для них, маленький свинопас.

Это ведь очень просто: всё в мире – музыка. Ее просто надо услышать. И ты ее слышишь. Чуть-чуть осмелей – и ты признаешься в этом. Даже не мне признаешься: себе.

А раз звучит музыка, то нетрудно на мотив придумать и слова.

Смелее, малыш. Пой.

И низкая мелодия озерных глубин, пронзительные взблески (или взвизги?) холодного ветра, мелодичное колыхание трав, звенящее мерцание звезд и множество других звуков станут единой музыкой.

Объедини их, маленький певец.

Пой. Радуйся. Твои глаза горят. Отлично. Еще чуть-чуть – и мелодии мира станут для тебя зримыми и осязаемыми. Ты сможешь натянуть на свою арфу и озерную тишь, и шелест трав, и рев зимней бури.

А я чуть-чуть помогу.

…зимняя ночь, ветер, деревья клонятся и трещат, и ломаются их ветви, черными костями падая на белые снега…

Друст очнулся. Никакой зимы. Лето. То самое, которое всегда здесь.

И наставник – Ллау… Ллаунроддед. Он натягивает струны на арфу.

Друст попытался вспомнить вчерашнее. Озеро, ХенВенка, он пел, а какие-то девчонки плясали… и это было здорово, но…

– Но ты устал, – ответил на невысказанное Ллаунроддед. – Ты за один вечер сумел собрать себе арфу, так что было с чего умаяться.

– Что я сделал, наставник?

– Сейчас, подожди немного. Я почти закончил. Будет лучше, если ее настрою я.

Между арфой и луком гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.

Дерево и струны… между прочим, у дальних восточных народов лучшие из героев натягивают на лук несколько дюжин тетив. И я могу себе представить, как сыграть на таком, но вот как стрелять из него – моего знания не хватит. Умения не хватит тем более.

Но внешнее сходство – далеко не главное из того, что роднит арфу и лук.

Тем и другим ты поразишь врага, не приближаясь к нему. Иногда – не подходя на удар мечом, но бывает и так, что бард своей песней сразит того, кто находится за десятки дней пути. Я не решусь сказать, какое оружие бьет дальше и точнее: лук или арфа.

Всё зависит от искусства воителя.

Игрой на арфе иногда достигнешь цели вернее, чем любым оружием.

А уж если сумел натянуть на свою арфу и ярость зимней бури, и покой летнего вечера, и чуткую тишину предрассветного часа… тогда своей игрой ты зачаруешь не только людей, но и таких, как мы.

– Будем учиться поражать цель, – сказал Ллаунроддед, протягивая арфу мальчику.

Тот разочарованно посмотрел на наставника: Друст так мечтал стать воином, а тут то желуди кидай, то какой-то музыке учиться придется…

– Запомни, малыш, – продолжал сидхи, – арфой можно победить там, где другому придется сражаться оружием. Ты понял разницу?

– Ну…

– Ты хочешь вырасти воином?

– Конечно!

– И сражаться с врагами?

– Да!

Ллаунроддед сочувственно посмотрел на него. Более язвительный наставник назвал бы Друста глупцом. Или как-нибудь похуже.

– С врагами не нужно сражаться, маленький Друст. Врагов нужно побеждать.

– Но разве…

– Нет. Чтобы победить – совершенно не обязательно сражаться. Именно поэтому мы с тобой начнем с арфы, а не с лука.

Сидхи помолчал и добавил:

– И я прошу тебя, сын бренина : никогда не путай цель и средство. Целью всегда должна быть победа. Битва – лишь одно из средств достижения этой цели. Не всегда лучшее. Скорее наоборот.

Творог из оленьего молока жирноват, но, в общем, вполне съедобен.

Наш снежный сидхи научил Друста подзывать олених. И не просто подзывать – держать их, пока я не выдою лесную гостью. И ничего, эти красавицы стоят, не боятся…

Забавно.

А теперь мальчишка старательно овладевает песнью забвения. Я рассказал Ллаунроддеду о приказе Марха: пусть забудут о сыне Ирба. И теперь Друст на весь лес поет о том, что он просто человёночек, которого взял в обучение древний сидхи.

Интересно, мы с Хен Вен тоже забудем, кто он такой?

Думаю, всё-таки нет. Он шлет заклятие вовне. Ну а в крайнем случае – Марх мне расскажет заново.

Ллаунроддед называл Друста своим учеником, о прочем молчал – что при его характере было нетрудно. Никто и не пытался расспрашивать древнего.

Друст пел на праздниках сидхи, играл для танцев и тут же складывал песнь о плясунах и их дамах.

Слухи о талантливом человеке, овладевшем музыкой сидхи, шли волнами – и новые гости прибывали на окраины того мирка, который огородили себе Колл и Хен Вен.

Галлкоэд, и ты здесь? Оч-чень кстати.

Интересно, как ты смог избежать заточения, – ты, один из ближайших сподвижников Сархада Коварного? Твой не ведающий поражений меч служил ему… впрочем, что такое был любой меч по сравнению с беспощадным разумом Коварного Сидхи? Он победил нас, не сражаясь, отдав равнины Ллогра в жертву той силе, которой нет имени…

Я всегда хотел узнать, что испытали вы, его присные, когда Сархад сделал это с землей Прайдена? Неужели вы и тогда продолжали верить в своего вождя? Неужели вы и тогда не отвернулись от него?

Я не стану об этом спрашивать ни одного из вас. Вы, уцелевшие, потому и смогли остаться на свободе, что или спрятались, или отреклись.

Ни один из эрлов Сархада не скажет мне правды – ведь их повелителем был тот, кто прославился ложью на все миры.

…Да и не прошлое сейчас зовет меня, а будущее.

Галлкоэд, ты – один из лучших мечников сидхи. Но твоя слава связана с именем Сархада. А я предложу тебе стать наставником для сына Марха. Ну, не сына… неважно.

Я даже готов открыть тебе тайну Друста. Рано или поздно она перестанет быть тайной.

Доселе твое имя звучит вместе со страшными словами «Сархад Вледиг». Но очень скоро вместо них будет произнесено « Бренин Марх».

Марх же лучше Сархада, а, Галлкоэд?

Ты согласен послужить ему?

Я не задал тебе вопроса, но ответ мне уже известен.

Утром Друст вышел из хижины – и замер. На поляне стоял… Черный.

Мальчик сначала даже отшатнулся от испуга, но – незнакомец отнюдь не угрожал, не нападал… да и черным он не был. Тоже сидхи, одетый в красное и багровое, косы цвета меда, и если бы не надменность во взгляде, то он бы показался даже красивым.

– Этот воробышек и есть сын бренина Аннуина? – осведомился он.