Альвдис Рутиэн - Между

Таково было колдовство Гвидиона. Колдовство мира людей – поманившее человеческой роскошью. Колдовство, на миг затмившее глаза всем, – потому что в мире людей даже нелюдь невольно тянется к человеческому. И Гвидиону хватило этого мига ослепления, мига, когда Придери и его эрлы зажглись алчностью. Это был только миг. Но иногда и мгновенная слабость бывает смертельна. Гвидиону хватило этого ничтожно краткого времени, чтобы увести священное стадо.

– Ну а как Хен Вен бежала от него – ты, кажется, знаешь.

Человеческие чувства – оружие обоюдоострое. Именно они и стали причиной беды. Но они и спасли Хен.

Я любил ее… в мире людей это было привязанностью свинопаса к зверюге, опасной для всех, но послушной ему. А в нашем мире… она стала первой из стада, кто принял облик, похожий на человеческий.

Мы были и любовниками, но нас связывало то, что сильнее любой страсти: мы привыкли поддерживать друг друга – и в простом, и в страшном.

Она вырвалась из сетей колдовства Гвидиона прежде, чем любой из нас очнулся от морока. И – в первый миг она не нашла ни меня, ни Придери. А в следующий было уже поздно.

Меж Дифедом и Гвинеддом, меж Аннуином и Прайденом – она оказалась одна, в бездорожье, в мороках магии – могущественная, но смятенная в мутной мгле межмирья.

…Я не помню, как я искал ее. Ощупью, как слепой. Я не понял тогда, что случилось со стадом, я знал только одно: моя Хен одна, потерянная, заблудившаяся. И я должен найти ее. Я кричал, я звал – сквозь миры, сквозь мрак и морок, сквозь хитроумное колдовство и дикую магию…

И нашел ее. Единственную из стада.

– Похитив стадо, Гвидиону нетрудно было убить Придери, – продолжал Колл. – Они оба, хотя звались властителями Гвинедда и Дифеда, не были людьми. Они бились магией… вернее, Придери – пытался биться. Его смерть была быстрой.

Друст накрыл струны ладонью, заставив их замолчать. Спросил:

– А потом?

– Потом новым королем Аннуина стал Марх.

«Марх». При этом имени позабытое всколыхнулось в душе Друста так отчетливо, будто было вчера.

Тот, кто спас его из волн, поглотивших отца. Рыжекудрый и спокойный… будто неяркий огонь обхватных поленьев – света от него немного, но идет жар, способный и накормить, и согреть, и греть хоть всю зимнюю ночь напролет.

Колл рассказывал о том, как Марх стал королем, как сражался в Битве Деревьев, как отступил, но и победа Гвидиона обернулась ничем. Колл рассказывал, а Друст играл и видел давно минувшие события, и всматривался в лицо дяди, впервые осознав, что всё произошедшее за эти десять лет (или сколько их прошло?) – всё это оказалось возможно благодаря Марху, потому что и Ллаунроддед, и Галлкоэд учили не сына Ирба и не мальчишку, пригретого Коллом, – они учили сына бренина Аннуина.

Приемного сына, но это не меняет ничего.

Сын Ирба ощутил, что дядя всё это время был здесь, с ним. Ограждал, заботился, берёг. Для этого ему не нужно было приходить в хижину Колла, как самому Друсту давно не нужно бегать за Хен Вен. И юноша почувствовал, что не может не отдать долг Марху.

Друст сказал, негромко и спокойно:

– Я верну бренину священное стадо.

– Ты меня вообще слушал, а, бард? – язвительно осведомился Колл. – Два короля Аннуина и с ними бог потерпели поражение от Гвидиона. Так что сможешь сделать ты, щенок?!

Друст отвечал:

– Ты прав, наставник. Я слаб. Я безмерно слабее любого из них. Но и стрела слабее палицы. Однако иногда стрела поразит там, где палица потерпит поражение.

– Прекрати болтать! Тебе не одолеть Гвидиона ни силой, ни магией!

Друст чуть улыбнулся; гримаса была явно подцеплена у Галкоеда:

– А я и не собираюсь его одолевать.

И против воли Колл, сын Коллфевра, спросил:

– Ты что задумал?

Наставник, первое, чему ты научил меня – пасти Хен Вен. Не думаю, что договориться со всем стадом будет много сложнее, чем с ней одной. Ведь священные свиньи наверняка узнают во мне ученика их свинопаса.

Наставник, ты научил меня загонять Хен Вен домой. Дом стада – в Корнуолле. Я пригоню его.

Да, конечно, сначала надо добраться до стада. Да, Гвидион его явно прячет или сторожит. Но это не беда: он сам отведет меня к свиньям Аннуина.

Как? Просто: в награду за мои песни.

Я приду к нему как бард. Как воин я не опасен, и мы знаем, что я не гожусь в маги.

Наставник, прошу, ответь мне: кого ждет Гвидион? Ведь он ждет, что рано или поздно Аннуин попытается вернуть свое! – но властитель Гвинедда ждет или великого воителя, или сильнейшего из чародеев.

Мальчишку-барда он просто не заподозрит.

Колл не ответил. Он молчал, покусывая усы. Потом встал, начал расхаживать. Остановился, долго теребил бороду.

Наконец вопросительно посмотрел на Хен Вен.

Та ответила:

– Хъхър.

– Завтра мы отправляемся в Тинтагел, – бросил Колл. – Если надо собраться, то у тебя есть ночь.

Когда покидаешь место, где прожил более десяти лет, и покидаешь, кажется, навсегда, то собраться, конечно, надо.

Но Друст собирал не вещи. У него не было одежды, кроме туники из шерсти Хен Вен, не было оружия, кроме меча, привезенного Коллом, лука и стрел, сделанных своими руками под зорким глазом Ллаунроддеда. Еще была арфа – подарок древнего сидхи. Но всё это не нужно собирать. Просто взять завтра с утра.

Друст собирал воспоминания. Тщательно перебирал их, укладывал, словно девица укладывает в сундучок наряды и украшения.

Бег за ХенВенкой. Насмешки Галкоеда, обучившего Друста не только схватке на мечах, но и спокойствию: не отвечать на злые слова, не замечать их. Сейчас, заново переживая годы учебы у Черного, Друст понимал, что Галкоеда стоит поблагодарить за то, что когда-то вызывало у мальчишки обиду и ярость.

И самое главное сокровище, которое надо взять в дальний путь: Наставник. Пусть Друст и называл этим словом троих, но Колл и Галлкоэд, вместе взятые, не дали ему и половины того, что дал древний сидхи.

Попрощаться не получится. Кто знает, где сейчас Ллаунроддед? весть не послать, а даже если бы и можно было, то едва ли Белый побежит к своему ученику.

Но можно попрощаться и иначе. Заново разложить воспоминания – перебирая струны арфы. Им созданной.

Это было словно еще один урок. Последний урок: превратить воспоминания в музыку и в песнь.

– Неплохо, сын бренина , – услышал Друст донельзя знакомый голос.

– Наставник?! Откуда..?

Сидхи улыбнулся, мягко, как обычно:

– Ты вытащил меня сюда так решительно, как у вас, людей, мать тянет упирающегося ребенка. Я не мог не придти, даже захоти воспротивиться.

– Я… смог?

– Да, маленький бард. Так что мы попрощаемся, как ты хотел. И, думаю, не увидимся больше. Вряд ли наши пути пересекутся.