Евгений Баринов - Сказание о двух братьях и неведомой Руси

«Может убежать от неё, кинуть в неё меч и сдаться?» – пронеслось в голове Олега, когда маска ужаса разрослась до исполинских размеров, издала оглушительный гром и плеснула молнией. И тогда его накрыла темнота и через неё где-то там далеко он слышал приглушённые звуки едкого, самодовольного хохота и шум улюлюкавшей, свистящей толпы.

Олег пропустил сильнейший удар по голове и теперь, сражённый навзничь, лежал на земле посреди заветной площади Детинца.

– Я тебя ещё достану, обязательно достану! – повторял он, блуждая по ту сторону сознания, из тьмы лабиринта которого ему не удавалось выбраться.

Ветер носился вокруг берёзы, колыхая повисшие ветви, будто стараясь оторвать и забрать их с собой. Олег оцепенело смотрел на берёзу, созерцая её трепещущие ветви и разлетающиеся листья. Он вяло пытался решить для себя, заодно ли он с ветром, чтобы оторвать ветви с листьями и унести эту красоту куда-то далеко-далеко. В душе Олега поселилось уныние и отчаяние.

– Я проиграл, – повторял он про себя. – Я утратил то, к чему шёл последние годы, потерпел позорное поражение Радомиру на виду всего Снежинграда. Как теперь смотреть людям в глаза, как пробиваться в дружину?

Олег сидел в одиночестве на крыльце избы, откуда открывался вид на городской амбар и протекающую впереди реку. Он был благодарен матери и брату, старавшихся не досаждать лишним вниманием, и поэтому битый час беседовал сам с собой, советовался с берёзой и ветром – единственными желанными гостями в этот день.

Он перебирал слова, сказанные после состязания матерью, дядей Аскольдом и многими другими знакомыми, стремившимися поддержать Олега. Все восторгались его упорством и отмечали ожесточённость схватки, которая никого не оставила равнодушным. Больнее всего было вспоминать о том, как он уходил с площади под мерзкий гогот Радомира и его друганов, которые ещё долго не могли успокоиться. Один, особенно наглый паренёк, подлетел к Олегу и, тыча ему в грудь, прокричал:

– Что, получил, ха-ха-ха!

Дядя Аскольд так грозно посмотрел на него, что тот поспешил отбежать, чем вызвал уже в свой адрес новую порцию смеха и улюлюкания у Радомира и его приспешников.

– Это ничего, – сказал дядя Аскольд. – Всегда находятся петрушки, ничего не смыслящие и готовые танцевать под чужую дудку. На своих двоих таким стоять не суждено. Не обращай внимания.

Олег криво усмехнулся, но ничего не ответил, так как было слишком тяжело.

«Всё не то и не так! Как же досадно», – корил себя сейчас Олег, понимая, что его подвело чутьё и осторожность в бою, которые обычно были его сильными качествами. А здесь он так слепо и глупо ринулся на Радомира вместо того, чтобы присмотреться к нему и спокойно поискать слабые стороны.

– Ты провёл меня, Радомир! – и он в сердцах пнул меч, лежавший рядом на крыльце.

Внезапно налетевший порыв ветра заставил его зажмуриться. Зашелестели ветки берёзы, и ветер устремился дальше, волновать безбрежные просторы заливных лугов. На миг Олегу показалось, что он способен проникнуть в таинство шёпота и тех тайн, которыми берёза самозабвенно делилась с ветром. Он открыл глаза, перевёл взгляд с дерева на небо, и его охватило непреодолимое желание податься в бескрайние дали и оставить позади досаду и поражение. Олег встал и побежал, стремясь незамеченным миновать дома и людей. Оказавшись за сторожевыми воротами и окружающим город земляным валом, он рванул во всю прыть своих ног, удаляясь к вершине близлежащего пологого холма.

Олег бежал долго, прикрыв глаза, радуясь бешенному пульсу в теле, вбирая полной грудью воздух и стараясь выбросить все мысли из головы. Прибавляя скорость на спуске с одного из холмов, он забывался в попытках пролететь как можно дальше. С силой отталкиваясь одной ногой, он стремился как можно резче оттолкнуться другой и уйти в вожделенный прыжок. Довольный ощущениями, он кричал:

– Ааа…а, хорошо! Лечу! Свобода!

Завернув в небольшой лесочек, Олег наткнулся на овражек с родником, смочил лицо, волосы и вдоволь напился воды. Кровь пульсировала в голове, а сердце бешенно стучало. Ритм вернул его к утренней битве, и громкий, утробный крик вырвался из груди – это был голос отчаяния, злобы и сожаления. Он кричал до боли в горле, не сдерживая себя, и слёзы полились из глаз. Олег упёрся ладонями в коленки и ещё долго стоял так, наклонившись, рыдая и вздрагивая всем телом. Затем он встал, хорошенько умылся и медленно побрёл домой.

Пересекая пахоты и межевые борозды, Олег увидел пастуха со стадом домашнего скота. Он признал парня и решил к нему подойти. Пастух приветливо махнул рукой:

– Приветствую тебя, сорвиголова!

– Почему сорвиголова? – от неожиданности Олег остановился.

– Да, видел тебя сегодня утром в деле. Ты шёл напролом в бою с Радомиром. Это было ярко и безрассудно.

– Так ты смени посох на меч и покажи, как надо, – огрызнулся Олег.

– Ладно, не серчай, не хотел тебя задеть. Я за тебя болел на самом деле. Не многие готовы открыто бросить вызов Радомиру и его своре.

Олег молчаливо кивнул и пошёл дальше. Неосознанно он запустил руку за пазуху и обнаружил дудочку, которую взял с собой, рассчитывая поиграть в уединении. Он вернулся к пастуху и спросил:

– Посмотри на эту дудочку. Ты же знаешь в них толк? Я пытался играть, но звуки выходят странные.

Пастух взял дудочку в руки, и в его глазах тут же проявилось живое участие и любопытство:

– Разрази меня гром, – задумчиво произнёс он, ощупывая дырочки и внимательно рассматривая деревянные узоры. – Странно, я не видел такого дерева, таких ровных и гладких дырочек. Заметь, они сделаны через разные промежутки. Можно попробовать?

– Да, я и хотел попросить тебя сыграть что-нибудь, – кивнул Олег.

Пастух сделал несколько пробных звуков, проиграл свои мелодии, но так и не смог добиться, чтобы звучало именно то, что он хотел.

– Заморская поделка, не иначе, – многозначительно протянул он, передавая дудочку её владельцу. – Уж на чём только дудеть не доводилось, а с этой не могу сладить. То ли я дурак, то ли она испорчена. Где ты её раздобыл, с кем обменялся?

– Нашёл у отца в сундуке, – многозначительно проговорил Олег.

– Давай я тебе лучше покажу, как я на своей играю. А ты со своей уж сам как-нибудь, – предложил пастух.

Они уселись на траву, и пастух до самого заката объяснял Олегу, как извлекаются звуки и складывается мелодия, как правильно задерживать дыхание и равномерно его распределять, чтобы звучание было ровным и долгим. Олег, сам того не ожидая, с удовольствием погрузился в этот процесс и не заметил, как наступили сумерки. У него стали получаться простые песенки. Прощались они добрыми друзьями: