Василий Грозный - Да здравствует король! Том 4

– Он сказал, что убивать никого не потребуется, – ответил Кай.

– Я даже не представляю, что может ждать нас в горах, насколько я знаю, там только камни и чахлые деревья! – удивлялся Влад.

– Это меня тоже смущает, но… человек, подчинивший себе стихию, наверняка знает, о чём говорит, – проговорил Харт-младший.

– И правда. Раньше я знать не знал об артефактах, лишь слышал от солдат о них, а вчера увидел самого хранителя! – согласился Дан.

– Всё же непонятно, почему он так легко относится к человеческой жизни, выбирая лишь меньшее зло, – произнёс Влад.

– Нам не дано этого понять. Волшебники обладают памятью предков, кому, как не им знать, что хорошо, а что плохо? – ответил Кай, вспоминая рассказы отца.

В то самое время, когда вентийцы, рассуждая, взбирались на горы, Урды продвигались всё дальше на запад, сжигая всё живое на своем пути. Мерин, находившийся ближе всего к лесам Уолша, был до поры неприступен, но нёс большие потери, а вот одна из двух других крепостей пала, не выдержав натиска врага. В Кассоне армия под предводительством Алеса, пока успешно отражала атаки наёмников, которые шли из Чёрных земель, снова ставших бесконтрольными. К тому же, корабли Гранда не давали Элину расслабиться, то и дело устраивая налёты на портовые города или же атакуя с моря столицу.

В Республике тоже было неспокойно. После выходки Зигфрида и той неопределенности в Совете, всю страну лихорадило. Это был крупнейший и самый долгий из всех внутренних конфликтов, что охватывали страну до сих пор. Помимо жарких споров о действиях Зигфрида, расправы Ромуса Мора и угрозы войны в Совете царило взаимное недоверие, что отражалось на всей жизни Республики. Торговые взаимоотношения прекращались, города стали обособляться, а снабжение продовольствием заметно снижалось. Сами же правители старались держаться подальше от ответственности за конкретные решения, отгородившись от народа крепкими стенами своих дворцов. За исключением некоторых, которые любили свою Республику по-настоящему.

Но самое тяжелое бремя несчастий легло на плечи Эвана Харта. Он не понимал, что в мире происходит, и каждый новый день приносил ему все больше и больше забот. План на востоке не увенчался успехом, и маневры по отвлечению противника закончились ничем.

Райли свои основные силы направил по Слепым водам, минуя истощенные пески, на подавление последних очагов сопротивления. Выжившие после главной битвы сумерцы, видя, что их бросили на растерзание ордену, покинули свои земли и скрылись подальше от городов и проезжих путей. Конечно же, не всем удалось бежать, кто-то не сумел, а кто-то действительно хотел защитить свой дом, хоть и под чужим знаменем. Те воины, кто продолжал чтить традиции, боролись не за короля, а за свой народ.

Перед битвой сумерцы всегда проводили древний ритуал. Они перерезали горло быку, и полученную кровь, что вытекала из священного для них животного, разбавляли с водой и давали испить каждому воину, чтобы получить мощь и бесстрашие этого четвероногого богатыря. Но, несмотря на чудодейственный напиток, силы были неравны, и орден Незримых с лёгкостью одолел бездомных сумерцев с кошмарной жестокостью.

На западе, после вестей от своей жены о наступлении островитян, которые хотели объединиться с армией Лофера, Эван решил, что удерживать границу нет смысла. Король отозвал все войска, что находились вблизи, окружив столицу непроходимым барьером. Связь с северной столицей была потеряна, так как дорога была перерезана противником. Харт-старший не понимал, как ему быть и какие предпринимать действия, но знал точно, что своё королевство он просто так не отдаст. Запасов было полно, а Гардария, как и прежде, была не лучшим полем для битвы, местность играла ему на руку. Армия стояла в полной готовности в ожидании врага, который вот-вот должен был появиться на горизонте. Но не это так пугало правителя, а мысль о том, что он остался один. Северяне утопали в крови в междоусобице, Кассон даже не явился на встречу, решив сохранить силы в своём королевстве, и даже родной брат покинул его, ничего ему не сказав. Ненависть к врагам, затмевая все остальные чувства, охватывала правителя все чаще, и, передавшись воинам, воодушевляла их на битву за своего короля.

– Кай, а вы раньше общались с Ульфом Уолшем? – поинтересовался Дан.

– Давным-давно, когда ещё путешествовал по миру, но тогда ничего подобного он мне не говорил. Хранитель, как и всегда, на всех общих встречах был всего лишь радушным старичком. Он всегда был готов помочь советом, но их почему-то никто у него не спрашивал, – вспомнил рассказы из своего детства Харт-младший.

– Неужели все настолько были горды, что не просили помощи у волшебника? – спросил Влад с удивлением.

– Скорее всего, да, иного объяснения у меня нет, – ответил Кай, как вдруг…

Отряд почувствовал, что земля затряслась. Никто не понимал, что происходит и не знал, как быть. Качка была настолько сильной, что путникам пришлось схватиться за деревья, чтоб устоять на земле.

– Что это?

– Я не знаю!

Вентийцы в страхе прижались друг к другу.

Темная тень накрыла отряд, и в сумеречной пелене они увидели гигантские лапы, что возникли перед ними буквально из ниоткуда.

Это была Гидра. То самое легендарное восьмиголовое существо, от которого в своё время сбежали Урды.

– Час от часу не легче… – прошептал Влад.

Кай ничего не ответил, сделав знак «молчать» и наблюдая, как чудовище скрывается в тумане.

– Что это было? – повторил лекарь, осмелев.

– Все целы? – поинтересовался Дан.

– Это Гидра… – ответил Кай, глядя ей вслед.

Сидя за решеткой, Зигфрид размышлял о произошедшем, считая всех вокруг своими врагами. Так как он всё ещё оставался одним из правителей Республики, хоть и взятым под стражу, ему приносили все необходимое, что он просил, в том числе привычную еду. Исключением служила разве что бумага, перо и чернила, дабы тот не смог влиять на своих посредников и сторонников из заточения.

В темницу к Зигфриду допускали только его личного слугу, который не умел писать. Другим, грамотным помощникам, видеть его запрещалось, а на слово в Республике редко кому верили. Этим слугой был тот самый молодой парень, которого правитель нанял недавно. Близко приближаться к правителю было нельзя, а вот принести всё необходимое, запомнить, что нужно взять в следующий раз допускалось.

Долгие разбирательства и разобщенность в очередной раз показывали несовершенство выстроенной системы, о чём и раньше задумывался Зигфрид. Кровью и потом он добивался мира в стране, и видел многое. Подобно скульптору, высекая её границы и соединяя разрозненные кланы в единый организм, он воздвигал свою страну, не жалея себя, а теперь эти неблагодарные люди его же и судят. Ничтожества из Альянса, наглый Союз, тугодумы-правители раздражали Зигфрида, но куда больше он злился на Ромуса Мора.