Салма Кальк - Анжелика и принц

– Чего это я дворовая девка? – не поняла Лика. – Я обычная, это вы тут все выпендренные какие-то! Я так-то не просила меня сюда тащить, подохла – и с концами, и ладно! И если от меня что-то надо, так, может, имеет смысл мне про это рассказать? И вообще объяснить, что к чему? Вот скажи, тебе на хрена та Анжелика вообще сдалась? Ну нет её, и ладно, а тебе-то что?

– Я не хочу возвращаться в дом моего дяди по матери, – выдохнула Антуанетта.

– Не пустят, что ли?

– Лучше бы не пустили, – всхлипнула она.

– А своего у тебя нет? Родителей там? Бабок-дедок?

– Я сирота, нет у меня родителей.

– И за тебя, получается, и сказать-то некому?

– Некому.

– Кроме той Анжелики?

– Ну да. И она не очень-то радовалась, но не могла же девица прибыть к будущему мужу совсем одна, без компаньонки!

– А когда бы она вышла замуж, то тебя куда?

– Здесь бы осталась, смотрела бы за их детьми, когда бы они родились.

Охренеть перспектива, эту Туанетту даже жаль стало. Тем более она теперь Лике вроде младшей, если Лика графиня, а она – её компаньонка. По-хорошему, за неё впрягаться надо, если что. И за Жакетку. Ладно, разберёмся.

Вернулась Жакетта и сообщила с порога:

– Господин Анри сказал, что вы правы, госпожа Анжелика. Он велел подать завтрак к вам в гостиную, и сейчас придёт. Сказал, что вам с ним надо поговорить. И сказал одеть вас. Во что получится. Кажется, я знаю, во что, было одно платье, которое стало той, прежней госпоже Анжелике тесновато.

В гостиной тем временем кто-то ходил и что-то делал, а Жакетта полезла в очередной сундук за очередной одёжкой.

Анри пробудился с мыслью – что вчера они вытворили какую-то ерунду. О нет, на самом деле не всё плохо – обошли ведь неведомого отравителя, а он чем дальше, тем больше подозревал, что его невесту – его первую невесту – именно что отравили. Но вторая на вид была ничуть не хуже. Когда молчит. Правда, немного костлявая, но они же не знают, в каких условиях она там жила, кем была, и вообще ничего о ней не знают! Нужно это исправить. И нужно понять, что сделать, чтобы Анжелика новая стала похожа на Анжелику покойную. Не то, чтобы кто-то успел слишком хорошо рассмотреть прежнюю за те три дня, что она успела побыть его невестой, но есть какие-то общие моменты, которые сразу же бросаются в глаза.

Та двигалась очень неспешно и плавно, а эту всё время как будто дёргают. У той были прекрасные длинные волосы, а у этой – почему-то короткие, почти как у мальчика. Та была приятно округлая, а эту надо бы откормить, как с ней такой в постель-то ложиться, кости одни. Глаза вроде бы такие же – изумрудные, прозрачные. Красивые. Губы изящные.

Но когда она открывает рот – хоть из комнаты вон беги. Так даже уличные девки в Паризии не разговаривают с возчиками и солдатами. Так не говорят даже солдаты! Кто её вообще учил и чему?

Но ничего, она научится держать себя, как надо. Жить захочет – научится.

Анри поднялся с постели, кликнул слугу Флорестана, чтобы подал умыться и всё прочее, что подобает человеку с утра, и потом ещё побрил. И помог одеться.

По заведённой уже более года назад привычке утренние сборы Анри происходили разом с докладом управляющего господина Греви. Он явился и сегодня – благообразен и сед, голос его звучал бодро и радостно, и даже обычные какие-то слова о привезённых вчера в замок припасах казались исполненными надежды.

Оказывается, слухи о том, что госпожа Анжелика пришла в себя, уже поползли по замку. Пришлось Анри сказать – да, он на это надеялся, и очень рад, что в болезни произошёл счастливый перелом, и слава господу за это. Завтрак? Да, подавать. На сколько персон? На четыре, наверное. Ох нет, ещё же госпожа Антуанетта. На пять.

По дороге до малой столовой его подкараулила Жакетта и официальным тоном известила, что госпожа Анжелика пришла в себя, но пока ещё очень слаба и не может надолго встать с постели. Но она шлёт самый сердечный привет своему наречённому. Тьфу ты, точно. Если человек был при смерти, ему надо лежать. И лекарю бы показать, для легенды, но, может, не сегодня?

– А ещё, господин Анри, – прошептала Жакетта, – госпожу не во что одеть. Все вещи той госпожи Анжелики ей безбожно велики.

Вот не было печали, ещё о каких-то там бабских тряпках думать!

– Одень её ну хоть во что-нибудь, – раздражённо проговорил он. – И распорядись по дороге, чтобы завтрак подали к ней в гостиную. Мы придём, все трое, мне нужно с ней поговорить.

Друзья ждали в малой столовой – подтянутый и бодрый Жан-Филипп, сонный Орельен. Наверное, ему следовало бы пойти в покои невесты самому, но почему-то идти туда в одиночку не хотелось совсем. Эта новая Анжелика – вовсе не та дева, с которой хочется остаться наедине.

– Доброе утро, господа, – кивнул он. – Предлагаю перенести наш завтрак в комнаты госпожи де Безье. Её состояние пока не позволяет присоединиться к нам здесь, но она готова принять нас у себя.

– Да-да, верно, – закивал Орельен. – Дева после тяжёлой болезни. И ещё память потеряла, я верно понимаю?

– Верно, верно, – кивнул Анри со вздохом.

А Жан-Филипп только ухмылялся.

– Чего смеёшься? – Орельен пихнул его в бок, тот в ответ молниеносно вывернул Орельену руку.

На мгновение, и сразу же отпустил.

– Хочу и смеюсь, – добавил, потягиваясь. – Извините, но вся эта затея, если знать подробности, выглядит необыкновенно смешно. Превратить дворовую девку в дочь графа де Безье – такого я ещё не слышал.

– Мы не знаем, кем она была у себя дома, и кто её родители, – возразил Орельен. – Её одежда – из хорошей ткани, у неё с собой целая сума каких-то невероятных артефактов, а ты сразу – дворовая девка.

– Я вижу, как она держится и разговаривает, – скривился Жан-Филипп.

– Нагло она держится, дворовые девки не такие. Она как будто вообще ничего не боится. Смотрит в лицо, всех называет на «ты». В ней есть какая-то загадка.

Про загадки Анри с другом не был согласен совершенно, не видел он в свалившейся на них особе никаких загадок. Но вдруг к нему пришла мысль столь странная, что он не смог её тут же не озвучить.

– А её не станут искать? Оттуда, откуда она родом? Увидят, что девка-то не та, и возьмутся искать ту?

– Она сказала, что у них нет магии и магов, – покачал головой Орельен.

– Так не бывает, – не согласился Жан-Филипп. – Маги есть везде.

– А ты много других миров-то видел? – вскинулся Орельен. – И знаешь, как там всё устроено? Я вот – ни одного. И не отказался бы если не посмотреть самому, то хотя бы послушать рассказы.

– Ладно, идём. Если я что-то понимаю, рассказов у нас будет даже больше, чем нам бы хотелось, – завершил Анри.

Эти двое могут бесконечно подкусывать друг друга, даже если к тому нет совсем никакого повода. Если не знать, что они все трое – друзья, то можно подумать, будто наоборот. Но они очень гармонично дополняют один одного – Жан-Филипп из них самый сильный, самый искусный воин и отменный боевой маг, Орельен просто самый могущественный маг, а на долю Анри всегда выпадали дипломатия и связи, особенно при дворе. То есть – командование. Если Орельена не держать в руках, его унесёт в неведомые магические дали, а Жан-Филипп ленив и сам станет что-то решать только в бою, когда вокруг всё завывает и полыхает. Тут-то он ни за что не растеряется и не дрогнет, за что его Анри и уважал. И ещё за спасённую жизнь – год назад Жан-Филипп вытащил его из схватки тяжелораненым и если бы не портал Орельена, позволивший быстро доставить его к умелому целителю – не ходить бы уже Анри по этой земле. Поэтому и Жан-Филипп, и Орельен могли делать в его доме, что душе их угодно, и говорить тоже что заблагорассудится.