Оксана Северная - Непокорный трофей

Взгляд скользил по многочисленным лицам и фигурам, заполнявшим обеденный зал. Обезумевшие варвары, возбужденные вином, кричали и отпускали похабные шуточки все громче. Не долго им осталось пировать!

Скоро. Совсем скоро всему этому придет конец.

– Хватит! – внезапно рявкнул Изгнанник, заглушив и бой барабанов, и гвалт, поднятый его людьми.

И действительно все стихло. Словно оглушило меня. Только всхлипы нескольких еще не спрятавшихся женщин разрывали эту тишину.

Замерла и перевела дыхание. Вскинула подбородок, глядя захватчику прямо в глаза. Что теперь? В его взгляде я видела пламя, и оно готово было испепелить меня прямо на месте.

– Бьерн, уведи ее, – бросил он через плечо, отвернувшись и словно потеряв ко мне всякий интерес.

Боги, неужели это все?

Хотя я прекрасно понимала, что сегодня все только началось…

Торем

В плошках масляных ламп танцевал огонь – неспокойный, трусливо вздрагивающий от каждого дуновения соленого бриза, врывающегося в открытое окно. Он вырывал такие же беспокойные, словно живые, тени на стенах королевских покоев. И эти тени завораживали своим танцем.

Тонкие женские пальцы скользили по груди воина, обрисовывая контуры мышц, пробегая по старым шрамам, обретенным еще юношей, едва получившим настоящий меч.

Сильное, упругое, все еще разгоряченное тело Этхельды по прозвищу Снежная ведьма прижималось к Торему, обжигающее рваное дыхание щекотало кожу. И Изгнанник рассеянно поглаживал свою ведьму, но мысли его витали далеко от этих покоев.

Он думал о том, что ему предстоит. Одной победой земли не завоевать. Их нужно отстоять, укрепиться в них, завоевать доверие крестьян и фермеров. Сделать все, чтобы они могли выращивать хлеб. И всегда быть готовым к нападению.

– Ты был резок со мной, мой король, – еще немного хриплым голосом заговорила Этхельда, устроив голову на плече того, кого называла королем. – На глазах у воинов и этой…

Торем перевел дыхание, прикрыв глаза.

– Ты сама виновата. Я говорил тебе, что женщина должна знать свое место, – совершенно спокойно заметил Изгнанник. – А ты, кажется, забылась.

Торем не зря об этом напоминал своей ведьме. Уходя из родных земель, покидая родной дом, он поклялся, что ни одна женщина не будет крутить им, как Хильда крутит его отцом. Ни одной женщине он не позволит лезть в дела, которые требуют мужского ума и силы. И никогда он не превратиться в подобие правителя, как его отец.

Мачеха сделала из короля раба. Его люди голодали, пока эта женщина выменивала хлеб и рыбу на украшения и ткани у прибывших с юга торговцев. И Хравн на это молчал.

Боги! Ни один воин более не видел в нем предводителя. А едва Торем попытался напомнить отцу о том, кто он есть, как оказался бунтарем. А после…

После Хравн Бесстрашный отрекся от сына в присутствии воинов и жреца. Поклялся лично перерезать ему глотку, если нога Торема Изгнанного ступит на земли Алерна.

И теперь Изгнанник вынужден искать пристанища в чужих землях. Отвоевывать право на жизнь мечом, отвечая не только за свою судьбу, но и за судьбу воинов, последовавших за ним. И в том числе Снежной ведьмы, покинувшей тепло и достаток королевского дома. И сменив меха и шелка на грубую кожу и кольчугу.

Он готов был принять условия местного короля, поступить к нему на службу и лично присягнуть ему на верность, но тот обнажил меч на мирных переговорах. И Торем вынужден был ответить тем же.

В итоге, старый король мертв, а у Торема появились свои земли, которые он намерен теперь отстоять и расширить. И принцесса Адрианна была ценным даром богов, что позволит ему воплотить в жизнь задуманное.

– Я просто хотела поставить на место эту элехорийскую шлюху, – прошипела Этхельда сквозь зубы, отпрянув и откинувшись на спину. – Не понимаю, почему ты с ней так носишься. Если хочешь ее для себя, то возьми.

Взять? Да, он мог бы ее взять силой, по праву победителя. Она была хороша. Необычно хороша. В землях Аларна нет женщин с темными волосами, загорелой кожей и черными, как ночь в канун зимнего солнцестояния, глазами. И она точно вызывала желание в мужчинах.

Торем был бы и сам не против взять ее на свое ложе. Но зачем? Женщина, которая хочет отдаться сама, дарит куда больше наслаждения. К тому же, принцесса была нужна ему для другого. Она была заложницей, возможностью торговаться с ее братом. А женщин у него и без того хватало.

Хоть эта была какой–то… необычной. Этот огонь в глазах, решимость, упрямство и гордость. Она готова была умереть, но не уронить свое достоинство королевы. Но в то же время она умела жертвовать ради других. И как она двигалась…

Торем снова скрипнул зубами, вспомнив взгляды, которыми чуть ни вылизывали ее тонкую фигурку его воины. И они почему–то злили его. Потому и велел Бьерну убрать ее подальше, пока не случилось ничего непоправимого.

Этхельда тоже знала, о чем говорит. У ее короля были другие женщины. Он никогда не брал их силой, как другие воины, но она знала, как он может покорять женское сердце. Но наигравшись, он снова и снова возвращался к ней. Каждый раз все страстней, все ненасытней. И она была даже рада этим его забавам. Мужчина не может принадлежать единственной женщине, он становится мягким, как тесто.

А Этхельда такого не хотела. Она любила своего короля за его силу, за его дар подчинять себе сердца воинов и простых крестьян и за его бесстрашие в бою.

– Мне не нужно ее тело, Хельда. Мне нужна заложница, если я хочу укрепиться в этих землях, – пояснил Торем, как маленькому ребенку, поднявшись с ложа, накрытого мехами белого медведя, привезенными из родных земель. – Ее брат наденет корону, если уже не надел, но не сможет избавиться от слухов за спиной, если его сестра будет в плену у чужаков, захвативших его земли. – он взглянул на свою ведьму, но осознал, что она совершенно не понимает, к чему он ведет. – И однажды король придет за ней. Возможно, с войском. Но не станет штурмовать крепость, рискуя утратить авторитет среди своих же людей. Пока Адриана наша пленница – он может только лаять, как трусливый пес. И когда он придет.. тогда я буду ставить условия. И еще… Ее цена будет выше, если она будет целой и невредимой. Потому, будь добра держать себя в руках и не вредить принцессе.

– Я тебе не убивать ее предлагала, – фыркнула Этхельда.

– Нет! Женщины в этих землях берегут себя до свадьбы, особенно высокородные. Кнут говорит, что женщина, бывшая с мужчиной до свадьбы, считается опороченной.

– Глупости! – поморщилась Снежная ведьма.

– Может быть, но стоит помнить об этом, если я хочу торговаться с королем. Если принцесса не давала брачных обетов, то с мужчиной еще не была. И ее невинность добавит ей гораздо больше весомости, когда придет время.