Дмитрий Тацуро - Легенды Сэнгоку. Пёс

– А, что за испытание то, раз за него такая большая награда?

– Сколько вас человек? – спросил Нобунага.

– Триста, может чуть больше! – выкрикнули сразу несколько.

– Я предлагаю вам битву! Не бойтесь! Копья и стрелы будут без наконечников, а мечи деревянные, но мои, сто пятьдесят самураев и ашигару, будут в полном доспехе, так и быть, без лошадей. Кунимото, тоже не будут задействованы. Триста ваших, вместе с сотней моих, против меня и ста пятидесяти воинов. Согласны? – Ода видел, как просияли глаза большинства бродяг, но некоторые до сих пор были не уверенны.

– Заманчиво, – вновь произнёс старший. – Значит мы все, вместе сотней ваших воинов против меньших сил с вами во главе. В чем подвох?

– Подвоха нет, – покачал головой Нобунага. – Я даю вам своих воинов для того, чтобы они хоть как-то смогли наладить вашу подготовку к битве. А напротив, я покажу вам, что мои люди, действительно обладают кучей талантов, которые превосходят даже вдвое большие силы. Как я уже сказал, если побеждает ваша сторона, я выполню своё обещание, если победит моя, вы покидаете Овари, в противном случае, у меня есть пять сотен кунимото, которые сметут вас за считанные минуты. Идёт!

– Идёт! – согласился старший и обернулся к своим, те его поддержали дружным хором.

– Даю вам три дня на подготовку, – произнёс Нобунага. – Встречаемся у деревни Камено, там, где есть небольшой пруд. Советую вам заранее изучить местность. Гороэмон! – позвал он одного из вассалов. Гордого, серьёзного и уже достаточно взрослого самурая. – Ты возьмёшь над ними командование и отберёшь сотню из моего войска по своему усмотрению!

– Но господин, – с долей возмущения произнёс Гороэмон. – Почему мне командовать этим отребьем? Я чем-то провинился?

Нобунага ничего не сказал. Он развернул коня, бросил косой взгляд на Инучиё.

– Домой Псина! – приказал он и вновь ринулся вскачь.

Юный Маэда, едва сумел дух перевести, снова поспешил за господином под общий и унизительный хохот его вассалов.

На этот раз, остановился он не во дворе замка, а у ворот. Дальше уже ноги не несли. Встав на раскоряку, он жадно глотал ртом воздух. Кто-то протянул ему флягу и Инучиё, набрав в рот побольше воды, шумно прополоскал его и выплюнул всё содержимое себе под ноги. Флягу вернул, выпрямился и увидел перед собой тех двух стражников, что не хотели пускать его в город.

– Устроился всё-таки? – спросил один, тот, что отправился плавать в ров.

– Ага, – с отдышкой ответил Инучиё.

– Ну, и как служба?

– Как видишь, бегаю.

– Вижу. Ты это… не говори господину, что мы тут, ну это… а то ведь он резок бывает. Того и гляди, это…– он ударил себя по шее ребром ладони.

– Хорошо, – кивнул юный Маэда. – Не скажу. Ну, я побежал.

– Ага, удачи тебе, – с долей иронии напутствовал стражник.

Вскоре, Инучиё доковылял до замка. Ноги подкашивались, и он едва держался, чтобы не упасть. Нобунага его уже ждал, сидя на своём вороном жеребце и смотря на своего косё с высока, как на какую-то вошь.

– Ты кого мне оседлал, глупая Псина? – повелительно, но без злобы и раздражения, вопросил он.

– «Чернокрыла», – кое как выдавил слова Маэда из вновь пересохшего горла.

– Вот, как? «Чернокрыл» был со мной в бою, но он так и не привык к звуку стреляющего кунимото и дыму. Зато, «Вороново крыло» относится к этому спокойно. Этот конь, даже не шелохнулся, когда я выстрелил. Так, кто же это – «Чернокрыл» или «Вороново крыло»? – князь Ода просто испепелял Инучиё взглядом и давил своим повышенным тоном. – Разве Городза не сказал тебе, что их не нужно путать? Ведь именно он помог оседлать «Небесную стрелу», прячась в конюшне?

Инучиё упал на колени и низко поклонился.

– Простите господин! Это только моя вина, Городза здесь не причём! Я обещаю, что больше не перепутаю их!

Нобунага спрыгнул на землю и воздвигнулся над юным Маэда.

– Не перепутаешь, – утвердил он. – Будешь жить на конюшне, до тех пор, пока не выучишь лошадиный язык! Понял Псина!?

– Да господин!

Прошло немного времени, когда Инучиё перестал чувствовать на себе эту моральную давку. Поднял голову. Нобунаги уже не было видно, он, как всегда, ушёл молча, не сказав и прощального слова. Юноша поднялся на ноги, взял «Вороново крыло» такого спокойного и казалось, умудрённого и опытного годами и еле переставляя ноги, пошёл с ним на конюшню.

Прошло ещё два дня, как Инучиё практически не вылезал из лошадиного стойла. Он видел, как Нобунага со своими вассалами уезжает куда-то каждое утро, скорее всего на учебные бои, готовиться к предстоящему сражению. Коней он больше не путал и седлал вовремя, но это не изменило ровным счётом ничего. Князь даже не смотрел в его сторону, а его слуги только насмехались над Псиной-неудачником. Это ж надо, в первый день службы, так опозориться. Один лишь Нива навещал юного Маэда и даже принёс ему его копьё, чтобы тот мог тренироваться в перерывах. Нагахидэ уверял, что Нобунага вспыльчив, но быстро отходит и вскоре простит его. Инучиё делал вид, что верил, а на деле, глубоко разочаровался в службе у Дурака из Овари. Князь Ода был весьма непрост, загадочен и непредсказуем. Похоже, что у него действительно было не всё в порядке с головой. Зачем он вообще устроил этот, никому не нужный бой, между бродягами и своими воинами, да ещё с таким соотношением сил, почти втрое превышавшие его собственные? Не проще ли было, имея пятьсот кунимото, перестрелять этих оборванцев на месте?

– Надо было слушать родителей, – сказал Инучиё «Чернокрылу», которого, кстати, рискуя быть наказанным, объездил всего за полдня, пока князя не было в замке. – Они ведь говорили мне, что князь полный идиот, а я не верил.

Конь фыркнул и отвернулся от собеседника и в знак презрения к его словам, навалил кучу на месте.

– И ты такой же, как твой хозяин. – обиделся Инучиё и толкнул жеребца в бок.

«Чернокрыл» привстал на задние ноги и хотел лягнуть обидчика, но Маэду, будто ветром сдуло, и он мигом оказался за ограждением стойла. Погрозив коню кулаком, тот негромко заржал, видимо смеясь над ним, Инучиё решил проветриться, а потом немного потренироваться. Но, выйти из конюшни он не успел. Остолбенев на месте, он завороженно смотрел на дверной проём, в котором появилась, если не Аматэрасу, то хотя бы кто-то из богинь.

На вид, ей было гораздо меньше двадцати. Глаза, подведённые пурпуром у внешних углов, совсем не с детским взглядом, а подходящим больше уже взрослой девушке. Рот небольшой, с пухленькой нижней губой, под которой красовалась соблазнительная родинка. Её красивое лицо, с гладкой и нежной кожей, обрамляли две ниспадающие пряди, перехваченные посередине алыми лентами, образуя косы. Длинные волосы, волнами рассыпались по ярко-алому учикакэ, с оранжевыми рисунками цветов, приятно шуршащему по полу, своим длинным подолом. Под ним, три слоя косодэ, верхнего, светло-зелёного с золотой хризантемой на подоле, карминового, едва видного и белоснежного нижнего. Ступала она легко, бесшумно, будто шпион крадётся в ночи. Тонкие высокие брови лишь подчёркивали её кошачий взгляд, которым она заинтересованно обвела юношу.