Юлия Фомина - Обычные рассказы о необычном

Ну вот, наконец все было готово. Вокруг лежали кипы копий его рукописи, а в самом центре стояла огромная, в человеческий рост свеча. Неужели он сможет из этой махины вырезать куклу?

– Как там говорил Микеланджело?, – пробормотал Музыкант, – «Я беру глыбу мрамора и отсекаю от нее все лишнее»? Ну что же, попробуем вырезать воскового Буратино…

Неумелыми руками он покрутил в руках чудные старинные инструменты и «попробовал»…

…Красными, воспалёнными от бессонных ночей глазами Музыкант бледный и заросший созерцал удивительное творение. Перед ним была девушка неземной красоты. Само совершенство! В неверном свете скудно освещенного ангара она казалась совсем живой. Фитиль светлой прядкой утопал в ее рыжих волосах. Такая безупречная точность – каждая черточка! Разноцветный воск был так причудливо сплавлен, что она казалась теплой и живой. Длинное платье струилось складками, ничуть не скрывая дивных форм. Пухлые губы, казалось, сейчас рассмеются. Изящные запястья, точеные пальчики… Тонкие, полупрозрачные мочки трогательных ушек… Поистине волшебные резцы дала ему Ведьма!

И взмолился Музыкант:

– О, если б только ты ожила! Ты – самое совершенное создание! Как я хотел бы тебя обнять!

И кукла вдруг открыла свои прекрасные глаза, будто до этого спала. Она улыбнулась Музыканту такой зовущей улыбкой, что бедняга совсем потерял голову. Он кинулся к ней, раскрыв объятья… Но ощутил в своих руках лишь холодный воск. Все же, перед ним была не живая девушка, а прекрасная восковая кукла. Она жесткими руками отстранила от себя Музыканта:

– Ты – мой создатель. Я – твоя кукла. Заверши то, для чего ты меня создал.

В ужасе смотрел на нее Музыкант. Как же может он разрушить, сжечь, расплавить такую дивную красоту? Одна эта мысль была просто невыносима! Ноты? Музыка? Зачем они теперь ему, если есть Она! Он отдал бы весь мир за обладание этой идеальной женщиной!

– Как зовут тебя? – голос его был странным, сухим и надтреснутым, а глаза – безумными.

– У меня нет имени, – рассмеялась кукла. – Ты можешь дать мне его, если пожелаешь. Но оно не будет иметь значения. Я ведь просто восковая свеча. Пламя растопит и его вместе со мной. Давай приступим!

– Почему ты желаешь, чтобы я поджег фитиль, – изумился Музыкант. – Ты же сгоришь, понимаешь? Твой воск расплавится, и тебя не станет.

– Это не важно, – холодно парировала Кукла. – Мое пребывание здесь – только начало пути. Когда я исчезну, то выполню свое предназначение. Я раздам твои ноты ангелам. Они возликуют, и я получу в награду бесценный дар – бессмертную человеческую душу.

– Зачем же тебе душа? – удивлялся Музыкант.

– Когда настанет моя очередь, я смогу появиться на земле, как самый настоящий человек. Так, как появляются на свет все человеческие дети. Я проживу настоящую жизнь со всеми ее радостями, доступными только человеческому существу…

– Но я не смогу этого сделать, – в отчаянии вскричал Музыкант. – Я не хочу отпускать тебя! Ты так прекрасна!

Шли дни. Музыкант каждый день приходил в ангар и любовался Куклой, а та была холодна и бесстрастна. Каждый раз она твердила лишь о своем предназначении и просила Музыканта завершить то, ради чего он ее создал.

Однажды, не выдержав, он постучался в дверь Ведьмы. Старуха молча пустила его в дом. Музыкант упал перед ней на колени и принялся умолять оживить прекрасную куклу. Ведьма лишь покачала головой:

– Я могу исполнить твое желание, но это будет стоить гораздо дороже цены твоей славы. И, кстати, где резцы, которые ты должен был мне вернуть?

Музыкант давно позабыл об обещании вернуть инструменты. Он был влюблен и ни о чем другом не мог думать. Какие уж там железяки!

– Ты горько пожалеешь, если не вернешь мне резцы, – сухо пригрозила Ведьма. Она покачала в руке склянку с жидкостью коньячного цвета. – Половину должен будешь выпить ты, а половину – твоя ненаглядная. Только ничего не перепутай! А стоить это будет…

– Но у меня теперь совершенно нет денег, – схватился Музыкант за голову.

– Нет денег?! – сурово закричала Ведьма. – Тогда пошел прочь!

Обезумив, он кинулся на старуху и задушил ее. Дрожащими руками он вырвал из скрюченных пальцев склянку и торопливо отпил половину янтарной жидкости. Она обожгла его горло так, что перехватило дух.

Остаток в склянке Музыкант бережно завернул в какую-то старухину тряпицу и, что было сил, побежал назад.

Ангар был пуст, а на кипе нот лежала записка:

«Ты не отпустишь меня никогда, потому что я – идеальная Женщина. Ты полюбил меня, но мы слишком разные. В тайне из остатков воска я сотворила по своему образу и подобию идеального Мужчину. Он такой же, как я, и понимает меня, как никто в этом мире. Прощай!

P.S. Резцы решили забрать с собой, ведь только так у нас смогут появиться дети. «

Музыкант горько заплакал, и его слезы заливали записку, застывая на ней восковыми каплями.

…Хозяева ангара решили вскрыть дверь. Срок аренды давно истек, а Музыкант все не выходил на связь. Внутри они обнаружили несколько тонн нотных листков, на которых покоилась странная восковая фигура, отдаленно напоминавшая очертаниями человека. Все страницы вокруг нее покрывали восковые капли.

– Что у нас тут? – строго спросил молодой с едва пробивающимися усами дознаватель тайной полиции Антон Никанорович.

– Тайная алхимическая лаборатория-с, – ответствовал второй дознаватель Петр Никодимович. – Арестован некий алхимик Фролов, на которого был написан тайный донос о делах против государя. Имеется постановление об описи изъятии, а в случае необходимости, имущества для дознания. Негласное распоряжение таково: ежели не удастся выявить заговор, надобно состряпать дело так, чтобы обвинить его в шарлатанстве.

Молодые люди остановились подле объемного чемодана. Открыть замок небольшой фомкой не составило труда. Внутри обнаружилось множество баночек с пилюлями и загадочными надписями на круглых крышках:

« Отрастить рога », « Удлинить ноги », « Прорезать на шее жабры » – и прочие странности. Самая последняя баночка именовалась « Обратно стать человеком ».

На донца баночек были прикреплены однородные инструкции: пилюлю необходимо было запить небольшим количеством воды, предварительно освободив нужную часть тела от посторонних предметов и одежды. После третьей баночки одинаковые инструкции читать более не было смысла.

– Вот бы, – мечтательно завел глаза Антон Никанорович, – с таким чемоданом на ярмарке выступать. Деньжищ бы заимели так, что на службе за год жалованием не набрать!

– А что же опись вещественных доказательств? – нахмурился Петр Никодимович.