Эмис Блаулихт - Гвенделл, лучший ученик

– Да, я подрасту сначала! – глаза Берта заблестели. – Мне только надо было узнать, что она правда есть! А Вы видели Серого Лиса? А Джентльмена Джима Стейси?

Седой снова страдальчески застонал и стал ворчать на своем языке.

– Отстань ты от него, – усмехнулся Красотка, убирая список за пазуху. – Зря я не сказал тебе, чтоб ты с ним был поспокойнее.

– Мальчик хочет много знать, – заговорил Седой, – Но мальчик должен знать, что в Гильдии не любят тех, кто много говорит. А я еще дорожу своей головой. Мальчику стоит подумать, прежде чем идти туда.

Гнездовые у ворот зашумели, а потом оттуда кто-то громко свистнул. Седой, Красотка и Берт оглянулись. Сердце у него застыло.

Навстречу шел Бушень, за ним – двое парней. Гилберт их узнал – они же и были в купальнях. Красотка втянул воздух через сжатые зубы:

– Чтоб меня…

– Ты уже отдал им заказы? – Бушень поравнялся с ними и стал переводить взгляд с одного на другого. Он был выше всех, даже Красотки.

– Я говорил, мне все равно, кто будет их выполнять, – рыкнул Седой и пошел мимо него и двух шестерок к выходу.

Бушень посмотрел ему вслед, а потом повернулся к Красотке и Берту. Когда они с ним встретились глазами, губы Бушеня растянулись в злорадной улыбке:

– Помнишь, о чем мы говорили, мелкость?

Берт потупился, а Красотка шагнул вперед.

– Давай не сегодня.

– Это не тебе решать, – Бушень выставил перед ним указательный палец, прямо как в купальнях. – Чтоб ты знал, я твои яйца в кулаке держу. Так что отдай бумажку, и свободен.

– Нет, – Красотка улыбнулся с ядовитой сладостью. – Кто первый встал, того и тапки. Раньше надо было приходить. Или занят был?

Бушень открыл было рот, чтобы (как показалось Берту) сказать, что он и правда был занят: лобызал его подружку Фифу. Но сразу закрыл, и Гилберт выдохнул.

– Да, были кое-какие дела. Отдавай.

– Ни*уя, – снова улыбнулся Красотка и выхватил с пояса меч. Так быстро, что Гилберт даже подпрыгнул от неожиданности. Лезвие выскользнуло из ножен зо звонким “ф-ф-фть!” – Я тебе мало в прошлый раз грудак пырнул? Еще хочешь?

Дружки Бушеня насторожились и взялись за оружие, а сам он положил руку на древко топора. Бушень помолчал, глядя то на Красотку, то на Берта. Тот почувствовал, что язык к небу присох.

Тут Бушень резко наклонился, сцапал его за руку и прижал к себе спиной. Берт вскрикнул, вдавившись затылком в его плотный, как кора, живот. Брови Красотки дернулись.

– Отдавай, или я ему башку отсеку прямо здесь, – невозмутимо произнес Бушень, прижав лезвие топора к горлу Берта. В ушах застучало.

– Совсем плохо с деньгами? – медленно проговорил Красотка, выплавляя каждое слово. Они с Бертом смотрели друг на друга. За спиной Бушеня перешептывались его товарищи.

– Не твое, бл*дь, дело. Список отдал.

– Ты бы не стал такое творить, если бы не особо нужна была работа, – Красотка пристально посмотрел ему в глаза.

– Ты думаешь, я хочу этого щенка вскрыть, только чтоб тебя напугать? – улыбнулся Бушень и наклонился к Берту, дохнув прямо в лицо: – Мы же оба с тобой знаем, почему, да? Ничего личного, просто страхуюсь.

– Бу….!

Крик одного из его товарищей оборвался, когда Красотка влетел в плечо Бушеня и пихнул его в сторону. Берт сразу отскочил. Из-за своих размеров Бушень пошатнулся, как каменная глыба, но не упал, зато выронил топор. Красотка пнул его к стене, и приставил лезвие к груди Бушеня.

– Какой же ты, сука, тупой, – прошипел он. – Меньше пи*деть надо.

Бушень резко толкнул его меч локтем и схватил Красотку за воротник. Шестерки застыли с вытаращенными глазами, а Берт рванул на стойбище, крича:

– Красотка с Бушенем дерутся!

Гнездовые побежали в ангар, а с верхнего этажа выглянула Алинсия и испуганно закрыла рот ладонями. Красотка с Бушенем бодались, а потом Бушень завалил его на пол и попытался сжать пальцы на шее. Красотка пинался и упирался в него коленями. Меч и топор валялись рядом.

Подбегающих ребят тормозили шестерки Бушеня, размахивая перед ними мечами и крича. Алинсия на лестнице вопила:

– Перестаньте! Перестаньте! – а потом заорала в глубь ангара: – Карцит! Баглер! Где вы все?! Охрана!!!

Из-за ящиков послышалась брань и лязгание доспехов. Выбежали четверо стражников с дубинами наперевес. У одного был арбалет. Бушень и Красотка пыхтели, втаскивая друг другу кулаками. Остальные верещали и трясли оружием.

– Разойтись! – взревел охранник.

Двое вцепились под руки Бушеню, а третий стал вытаскивать из-под него Красотку. Оба пытались пнуть друг друга напоследок. Четвертый разогнал орущих гнездовых и шестерок из Улья.

– Я вас обоих покромсаю! – кричал Бушень, вырываясь из рук охраны. – Тебя и мелкого!

– Сам ты мелкий, пи*ор! – вопил Берт.

– Пошел ты! – гавкнул Красотка. – Мы ваш Улей взорвем на*уй!

– Взорвем!!! – подхватили несколько гнездовых.

Охрана выгнала всех на улицу – сначала ульевых, потом гнездовых. Проследила, чтобы они не сцепились на стойбище.

Перед тем, как выйти, Берт обернулся на Алинсию. Она стояла на лестнице и теребила платок. Гилберт подумал, что даже хорошо, что Терри не пошел с ними. Алинсия бы такого не пережила.

***

Вечером перед ужином, когда гнездовые накрывали на стол, Берт сидел перед Носиком и чухал ее за ухом. Она смешно поскуливала и кряхтела, как бабушка с тоненьким голоском. Гладить ее было куда удобнее, чем огромную дворняжку Фишку. Носик оперлась обеими лапами ему на колени и задрала голову, подставив белую грудку.

– Вы с Селли ходите на охоту, Носик? – улыбался он, вороша ей шерстку. – Ходите?

– Ходим, – откликнулась Фифа, раскладывая чашки. – Что, с нами хочешь?

– Да, я уже одного оленя с другом завалил в Корроле. И в степи Хелкори охотился.

– Носик? Что скажешь? Возьмем его?

Носик чихнула и завиляла хвостом. Фифа фыркнула и подошла к ним.

– Ладно, договорились. Только…

Она замолкла и хмуро посмотрела Гилберту в глаза. Тот прекрасно ее понял и ответил таким же взглядом. Носик беспокойно обернулась на хозяйку и пискнула.

– Чтоб ты знал, я могу приказать ей откусить тебе пол-лица, – Фифа понизила голос и указала на лису пальцем. – Или Коричке укусить тебя во сне. И еще много кому.

– Злая ты.

– Да, злая, вот и не забывай.

Берт смотрел ей в лицо и ощущал дрожь во всем теле. Но не от страха, а от какого-то томящего восторга. Фифа становилась дико притягательной, когда угрожала. Просто дико.

– Крюк, пошли отойдем, – сказал Красотка, подойдя сбоку.

Гилберт нехотя оторвал от Селли взгляд и посмотрел на него. Заметил, что глаза он еще ярче подвел, так что теперь они смотрелись огромными на его болезненно-сером лице. Но, скорее всего, он прятал синяки после потасовки на складе.