Иван Торубаров - Властитель груш

Точно так же, стиснув пальцы на гарде меча, метая молнии глазами и размахивая правой рукой на каждом шагу, он снова ворвался к сторожам-игрокам. За столом сидело не четверо, а только трое, если, конечно, не считать девку на колене Дачса. Сандро Болт, давний приятель отца, что-то проворчал по праву старшинства, остальные же притихли.

– Где Стефан? – рявкнул Даголо-младший, обводя комнатушку взглядом.

Проклятье, ну, разумеется, его тут нет – на кой ляд Стефану торчать тут на страже целый день?

– Сидит у Мамаши со своими, наверное, – взволнованно ответил Дачс, приподнимаясь со стула. – А чё случилось-то?

– Один должок надо вернуть… М-мать, Сик, а где портки?

Светловолосый громила ответил ему мрачным взглядом из угла. От избытка чувств после слитой партии он побледнел, отчего ещё заметнее стали оспины на толстом угристом носу и жирный рубец на левой щеке. Молча Сик кивнул на старшину и почесал волосатое колено.

Дачс невинно улыбнулся, насколько это может сделать здоровый бандит с щербатым ртом и колючим подбородком, сиречь с нахальным отрицанием совершенно очевидной вины, и пожал плечами.

– Бога ради, верни ему! А ты живо одевай свою задницу и за мной! – Палец Карла резко проткнул воздух в направлении на Дачса. – Когда я закончу , ему будет чем заплатить.

***

Карл быстро шагал вниз по Полёту Кружевницы. За мостом через канал дорога клонилась к южным воротам, и ноги сами несли вперёд, вдоль широкой дуги по краю кальварских трущоб.

За ним развевались полы синего камзола 14 14 Камзол – мужская одежда, длиннополая куртка с длинными рукавами и воротником из лучшего кальварского сукна, расшитого лучшей серебряной нитью. Нитку, правда, привезли издалека, зато каждый стежок сделала игла местной вышивальшицы. Как настоящий патриот, он не мыслил себя в одежде, которая не была бы выткана, выкрашена, скроена и расшита руками мастеров Кальвара. Тем более, что в этих ремёслах они всё равно не знали себе равных отсюда и до самого Верелиума.

За хозяином поспешал Стефан – немудрёный, но верный головотяп, размером поменьше Мюнцера, зато и не с таким самомнением. С каждым шагом он всё тревожнее водил свёрнутым набок носом из стороны в сторону, оглядывался, поправлял цветастый берет, но пока помалкивал. За ним топала группа садовых ребят с дубинками и цепами.

Лишь когда мост остался за спиной, одним могучим рывком Стефан нагнал его, демонстративно огляделся и наконец произнёс обеспокоенно:

– Карл, так мы правда, что ль, туда идём? На юг ?

Он ткнул пальцем вперёд, туда, где нависали над улицей высоченные кособокие домишки, что Рудольф Тиллер сдавал беднякам.

– Точно! – бодро воскликнул Даголо. – Туда-то мы и идём!

– А он точно там будет? Хреново будет по всем трущобам шататься и его искать. А то, ну… Плохое место, чтоб потеряться…

– Не. Вшивый говорит, Тиллер сегодня трясёт босяков из Ржавого Угла. А если не трясёт…

Карл вздохнул, пытаясь заранее примириться с нежеланной мыслью.

– Ну, тогда отвалим.

– Это Старик так повелел, что ли?

Карл резко остановился. Несколько громил позади дружно наступили друг другу на пятки.

– Куда ж ты прёшь, мудила косолапый! – сердито высказался Угольщик.

Заступ попятился от кривой чёрной лапы, махнувшей перед его носом, и злобно оскалился.

Шагнув прямо к Стефану, Даголо ткнул пальцем ему в грудь и сурово спросил, глядя прямо в глаза:

– Слушай, кто тут старший по раздаче пней? А?

– Ты и есть старший, – просто ответил Стефан на простой вопрос, даже не моргнув.

– А я что сказал?

– Что мы сбегаем в трущобы и распишем харю Тиллеру, чтоб к нам не совался больше. А потом оприходуем двух кабанчиков и анкерок.

– И что это значит?

– Ну, наверное, что мы Тиллеру и его ребятам пней выдадим?

– Патриций не сказал бы лучше! – похвалил Карл, хлопнув громилу по плечу, и снова обратил лицо к трущобным домикам. – Эй, живей переставляйте ноги! Наши кабанчики уже начали поджариваться!

В чём простодушный мордоворот не ошибся, так это в том, что долго шататься в этой части города, выискивая за каждой мусорной кучей смотрителя – то есть части города, не кучи, – идея не очень умная. Семнадцать человек – в самый раз для быстрого шумного налёта, но уж точно не для полноценной кампании в трущобах. Здесь десятки укромных мест и примерно столько же бывших ландскнехтов из банды Тиллера. Эти ребята драться умеют и любят, оружие у них тоже припасено, так что такое вторжение – для них, скорее, радостный повод хорошенько размяться.

И потом, на кривых, узеньких, грязных улочках и без ландскнехтов хватает шансов попрощаться с кошельком или кишками. Не говоря уж о перспективе засрать шикарный наряд.

Шансы эти меж тем сильно выросли, когда налётчики свернули с «главной» улицы в один из косых переулков, через которые в конечном счёте они должны достичь Ржавого Угла.

А также через невысыхающие лужи, горки из нечистот и хлама, который даже местные из дома прочь выкинули; мимо стайки-другой костлявых шкетов с голодными и хитрыми глазами, группы подозрительных оборванцев за углом и скрюченного существа в лохмотьях. Привалившееся к стене, оно то ли спало, то ли уже издохло – Карл точно не собирался проверять. Он был готов получить по морде от Тиллера, но только не подцепить оспу, проказу, сифилис и кровавое проклятие одним махом.

Около половины жителей бедняцкого квартала зарабатывали на хлеб и кров простым и тяжким трудом вроде погрузки и разгрузки купеческих лодок в речной гавани или стирки белья. Остальные попрошайничали, переправляли опасные товары – такие, за которые даже ткачи и контрабандисты отца не брались, – ну и тащили всё, что плохо лежит. Заработанное тем или иным образом пропивалось и проигрывалось в Грушевом Саду, а также выплачивалось Тиллеру в качестве доли, или платы за покровительство, или чаще просто платы за жильё.

Где-то жить нужно и докерам, и ворам. Деревянные и глиняные домишки по три, четыре, а где-то и в пять этажей, настроенные как попало, лишь бы место сэкономить; маленькие комнатушки, маленькие окошки, через которые свет едва падает, но зачем тебе свет, если ты всё равно день-деньской на улице промышляешь?

В любом случае, рента – единственная возможность получить отсюда хоть какую-то прибыль, и ландскнехтам это пока удавалось. Ни отец, ни Дирк Ткач, не говоря уж о чистоплюйном капитане Лодберте из Застенья, в своё время такими успехами похвастать не могли. За это Тиллеру, конечно, стоило воздать должное. Прямо перед тем, как воздать по зубам за переход границы.

Вот и Ржавый Угол, незамысловато названный в честь цвета глиняных кирпичей, из которых сложен десяток домиков в тупичке. Через этот Угол проходила граница трущоб с Грушевым Садом и ткацким кварталом. Впрочем, по трущобным меркам название считалось даже очень замысловатым: другие райончики носили имена вроде «Дыра» или «Сральник».