Любовь Ив - Дракула иной

Оба умолкли, жадно слушая тишину, но не решаясь распрощаться.

– Я не спросила. Ты, наверное, занят? На работе?

– Да… на работе.

– Я не вовремя? Неудобно?

– Нет, всё в порядке. Не переживай! Я рад тебе! Возможно, в Москву прилечу на следующей неделе. И позвоню. Хорошо?

– Хорошо.

– Возможно, встретимся?

– Хорошо…

Ну почему она так сдерживает себя?! Что за чертовщина! Сколько в ней скромности! Где её былая, но совершенно лишённая пошлости искренность?! Он так хотел услышать простые признания: «…хочу видеть тебя… хочу обнимать тебя… Хочу! Хочу! Хочу…», точно зная: она думает об этом, но подавляет себя, загоняя в рамки приличия и этикета.

К чёрту этикет! Когда дело касается двоих – гордость мешает, не согревает. Но девушка вновь выразила эмоции, старательно скрывая внутреннюю бурю со свойственной воспитанностью:

– Буду рада встрече!

– И я тоже…

– Ну тогда пока?

– Пока. Я позвоню.

– Хорошо…

Заведомо зная: не позвонит, даже если прилетит.

Нельзя.

Положив трубку телефона, в полуосознанном состоянии она начала бродить по квартире, вновь и вновь прокручивая долгожданную, но такую короткую беседу. Наполненная удовлетворением, девушка улыбалась, ликуя, нашёптывая себе под нос: «Так и знала! Он не будет против… Поразительно! И вновь в нём не разочаровалась… Как такое возможно?! Таких идеальных мужчин не бывает… Как его не любить?! Как его можно забыть?!»

Уверенность в солидарности её решения – придать некую публичность самому сокровенному – появилась не сразу. Но, несомненно, испытывая спокойную отраду, она совершенно верно постигла: он поддерживает её во всём. И даже в этом, когда о личном по секрету, но всему свету. Ведь творчество стерпит всё. Не ошибалась, тонко чувствуя душой.

Во время искромётного разговора с ней мужчина испытал дежавю. Зная о том, что она ведёт дневник, пишет стихи, он не мог вообразить о создании литературного романа!

«Интересно, что может получиться… Ведь огромная ответственность! К тому же, если это роман о любви, то он отнюдь не лишённый смысла… Как она раскроет внутренний мир главного героя, если ничего не знает обо мне?! Выдумывать? Но это так не похоже на мою маленькую девочку… Идеализировать? Вернее всего!.. Мой юный мечтатель. Но если б только знала всю правду о том, кто я есть, что б с ней происходило?! Страшно представить… Хорошо, что не открылся. Берёг, берегу и буду беречь… Возможно, ещё настанет время, когда мы сможем говорить совершенно откровенно…» – размышлял он, слоняясь из угла в угол по собственному кабинету, который в мгновенье ока показался душным и тесным, несмотря на огромные пространства и большие винтажные окна, украшенные прозрачными каплями дождя. Немедля ни секунды, он взял пиджак с оббитой чёрным бархатом кушетки и направился к выходу, надевая его на ходу.

– Я отлучусь на пару часов, – молвил он озадаченному секретарю, не привыкшему к нежданным выходам босса. – Да! И мне не хотелось бы никого слышать или видеть. Придумай что-нибудь на экстренный случай. Для всех я занят.

Он направился на Портобелло Роут, улицу, ставшую любимым местом для прогулки с той поры, как увидел этот сон.

«Главный герой с тебя…» – назойливо крутилась сказанная ею фраза в его голове, взывая к желанию прийти к ней на подмогу… Но вновь стопорил собственные порывы. Медленно прохаживаясь вдоль цветочных лавок, на мгновенье он застыл у бело-алых роз, тех самых, что из сновидения…

Вдыхая тонкий аромат нежных, но колючих цветов, мужчина вновь окунулся в воспоминания, отчаянно пытаясь перебороть желание взять билет на самолёт, прилететь в Россию и решить разом все размолвки. Но поступив так, он рисковал выиграть лишь этот бой, но не войну за её любовь…

У него есть время, и он будет сражаться за неё до самого конца.

Милена дала отказ. Обескураженный и удручённый, Влад осознавал: любая девица знатного рода мечтала о помолвке с титулованным женихом, но Милена была непреклонна в выборе своём.

Целомудренная, она готовилась принять постриг и стать невестой Господа. Дочка боярина, так тщательно почитающая закон Божий, благочестивая душой и невинная телом, она обладала светлой и нежной, как весенние лепестки роз, кожей. Её невероятно большие сияющие глаза были бездонно чистыми, глядя в них, Влад робел и, не выдерживая волнения, отводил взор. Присутствие возлюбленной могло смутить его до глупой улыбки, но вместе с тем исцелить от ран душевных.

«Та, о которой пел Соломон, – подлинная дева, о какой мечтают сотни мужей. Но какова судьба?! Одна, кого так хочу, и собирается провести век свой в монастыре. Ум её острый, да не осквернён гордыней… Безукоризненно сильна духом, но хрупка телом. Непорочна…» – размышлял он, более всего беспокоясь о чувствах и разумениях возлюбленной. Ни сладкие речи, ни богатства не прельщали девицу, сердце её жило добродетелью. Даже высокий титул валашских воевод и воспитание рыцарского ордена Драконов, обязывающие с малолетства к наивысшему долгу пред народом, его обходительная повадка не действовали на избранницу Дракулы. Милена стойко держалась поодаль. Князь применил всё обаяние и благородную сноровку, какая была вложена в него со времён, когда он был ещё отроком.

«Высока ответственность в выборе будущей княгини земель Валахии! – вспоминал он наставление отца. – Девушка должна быть тверда духом!» Уразумев это, князь ещё более утвердился в выборе своём: воля, какой была одарена его возлюбленная, напротив, лишь умиляла ум, окрыляя сердце, искореняя любые сомнения. Продемонстрировав отказ, Милена явила то, чего он и не чаял встретить – бескорыстие и добрую, чистую, но решительную природу. Красота в ней возбуждала и дурманила рассудок, а правдивость нрава девушки безжалостно истребила любые подозрения в малодушии. Полюбил! Всем сердцем полюбил! Возжелал. Всей плотью возжелал! И бредил ей, не в силах уснуть ночами. Он мечтал пережить с нею таинство венчания, разделить супружеское ложе, окружить лаской и согреть в нежных объятиях.

Казалось, она пылает взаимностью, едва сдерживается, но всё же упорно сопротивляется пойти навстречу собственным чувствам.

Милену влекло к молодому князю неспроста – он был безукоризненно красив: ладно сложенный, волосы его черны словно смоль, локоны спускались до плеч, но взор зелёных очей был проникновенно печальным и мягким, задумчивость их могла легко вскружить голову не одной юной девице. Речи его ладные звучали, подобно ручьям, усмиряя нрав и успокаивая слух. Любознательный во всём, он был немногословен, но честен, не циничен, но искусен в описании прекрасного, не навязчив, но тактичен вниманием. Однако не красоты мужской и повадки рыцарской сторонилась набожная дочь венгерского боярина, более всего она страшилась участи наследников княжеского рода, ведая о судьбе самого Влада, пленённого в малолетстве и добровольно переданного родным отцом на воспитание в войска среди янычар при дворе самого страшного врага земель Валахии, Молдавии, Венгрии и всех окружающих княжеств – султана Оттоманской империи.