Лука Каримова - Неупокоенные

– Может, и твоя такая же? – она подтолкнула брата, и они распахнули дверь его комнаты, а заодно и Жнеца. Опекуну повезло меньше всех: вместо добротной кровати там стояла малиновая кушетка.

– Думаю, это такая месть, – хихикнула Вайолет.

Калеб понимающе кивнул.

– Как, оказывается, быстро в Корпсгрэйве идет время… – начал он, желая вывести сестру на разговор.

– И есть иерархия старших и младших жнецов. Получается, наш… работает посыльным или кем-то вроде того. Забирает души, доставляет их туда, а всем остальным заведуют старшие. Интересно, он правда ничего не помнит о своей прошлой жизни?

Калеб пожал плечами:

– В любом случае неприлично лезть к нему с расспросами, захочет – сам расскажет. Ты не хочешь поделиться тем, что произошло? Почему тебя привела княгиня Ольга? – он строго посмотрел на сестру.

Вайолет тяжело вздохнула и покаялась в содеянном, но когда брат ничего ей не сказал и даже не отругал, а умел он это делать не хуже матушки, девочка забеспокоилась.

– Я хочу еще раз попытаться связаться с отцом, – твердо сказал мальчик, вернувшись в гостиную.

– Может, не нужно? Вдруг тебе снова станет плохо? – но брат остался непреклонен. Когда он чего-то хотел, то не отступал от задуманного.

Однако, как Калеб не напрягался, как не старался, ничего не получилось, к ним никто не пришел. В глубине души Вайолет была этому рада, страх потерять брата вновь зашевелился в ней.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она открыла дверцу клетки и протянула Бартоку руку, наевшийся и довольный мышь неторопливо сполз к ней на ладонь, но стоило ему оказаться на свободе и он распахнул крылья, залетав по комнате.

– Ну вот, как теперь его поймать? – заканючила Вайолет.

– Никак, полетает и вернется, он ведь свободный мышь, – Калеб пожал плечами.

Но у Бартока оказались свои планы: облетев лестницу и пошуршав на втором этаже, он вернулся и приземлился Вайолет на голову, а затем зарылся в ее волосах, как в гнезде.

– Ой! – девочка заулыбалась, чувствуя, как мышь тычет ей в щечку своим носиком и щелкает клыками – разговаривает на своем языке.

– Теперь ты сможешь повсюду его носить, и окружающие будут думать, что это подобие заколки или оригинальной шляпки, особенно, если прикрепить к волосам вуаль или сеточку, чтобы скрыть его телосложение, – предложил Калеб, вспоминая матушкины головные уборы.

– Отличная идея! – в шкафчике Вайолет как раз приметила подходящую сетку.

– Пора спать, – брат подтолкнул ее к ванной, а позже они разбрелись по своим комнатам. Барток спал с Вайолет, оставшись в ее волосах, но периодически переползал на карниз.

Дети даже не услышали, как среди ночи вернулся Джек и долго принимал душ, смывая с лица и рук брызги крови. Ночь выдалась не самой приятной, он очень устал, потому как очередная жертва оказалась слишком активной. Осушив стакан воды, Джек заглянул к Вайолет и, убедившись, что девочка крепко спит, поднялся к себе в комнату.

Блаженно растянувшись на футоне и раскинув руки в стороны, он смежил веки и стал медленно погружаться в тревожный сон.

Джеку снилась холодная зима. Та, от которой немеет кожа, глаза готовы превратиться в два ледяных шарика, а руки и ноги перестают слушаться. Их с сестрой похитили и спрятали на пыльном чердаке. Сквозь щели в потолке проникали снежинки, завывала вьюга. Джек старался отогреть Милу собственным теплом, но они очень давно не ели ничего горячего, даже хлеб зачерствел. Мыши и те не грызли его, сбежав с чердака под пол кухни, где было теплее всего, и на ужин всегда подавали что-то горячее. Сестренка плакала, от голода у нее болел животик, и она очень мерзла, а затем стала кашлять. Из-за ее болезни к ним часто захаживал похититель и грозился убить, если Мила не замолчит. Однажды ночью она так сильно раскашлялась, что на ее крохотной ладошке осталась кровь.

Тогда Джек испугался и стал барабанить в дверь, кричать, чтобы ей дали лекарство, но никто не ответил. «Почему же родители тянут с выкупом, где они?» —не раз задумывался маленький Джек, падая в голодный обморок и просыпаясь от стука Милиных зубок, дрожи ее тельца. Сестренке было четыре года, ему… кажется, восемь или девять. Такая маленькая – она не заслуживала подобной участи.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Лауданум (лат. Laudanum) – опиумная настойка на спирту. В более широком смысле – лекарство, в состав которого входит опиум.

Пала́с – двусторонний безворсовый ковёр.

Дама́ст (араб. также дама́, камка, камчатка, камча) – ткань (обычно шёлковая).

Вестми́нстер (англ. Westminster) – исторический район Лондона.

Машина Пакстона производства Merryweather, которая использовалась для тушения пожаров до конца 19-ого столетия.

Атташе́ (фр. attaché «прикреплённый») – младшая дипломатическая должность.

Брикстон, один из самых неблагополучных районов Лондона.

Район Лондона с наиболее бедным населением.

Клавишный струнный ударно-зажимной музыкальный инструмент, один из предшественников хаммерклавира и современного фортепиано. Клавикорд является одним из старейших клавишных инструментов и происходит от древнего монохорда.

Биарри́ц (фр. Biarritz) – город на юго-западе Франции.

Лондонский королевский зал искусств и наук имени Альберта (англ. Royal Albert Hall of Arts and Sciences) – концертный зал в Лондоне.

Помещение в больнице, где производится вскрытие трупов.

Пулены (или кракове, или клювовидные башмаки) – мягкие кожаные башмаки без каблуков с заострёнными носами, популярные в Европе в XIV—XV веках.

Оксфорды – это шнурованные классические ботинки. Родом эти ботинки из Великобритании, а точнее из Шотландии. Они появились еще в XVIII веке и первоначально получили название «балморалы», в честь шотландского королевского замка Балморал.

Расположенное в Хайгейте, Лондон.

Синтетический стимулятор центральной нервной системы и анорексигенное средство. Впервые амфетамин был синтезирован в 1887 году в Германии в виде рацемической смеси румынским химиком Лазэром Еделяну.