Игорь Саврасов - Умножители времени

Мона делала паузы в рассказе, вспоминая главное и стараясь это главное донести убедительней. По возможности.

– Следует знать, что отец, проделав с нами свои «волшебства», сделал так, что мы, дочери, будем проживать за десять лет (реальных!) всего один (примерно) год нашей жизни. Сейчас нам примерно триста лет. Это, видимо, предел… Очень скоро мы должны умереть.

Она отвернулась, взяла бокал с вином, отошла к окну, выкурила сигарету и вернулась.

– Иоганн умер в одна тысяча семьсот пятьдесят восьмом. Его брат Людвиг в эти годы жил и работал уже во Франции. Он забрал нас к себе. Во Франции Людвига очень ценили как врача, и круг его пациентов простирался до двора их величеств. Людвиг познакомился с Сен-Жерменом, познакомил и нас с сестрой…

– Ого! – привскочил Глеб. – Это гениальный алхимик и авантюрист? Тот? Его потом призвали в Учителя, в … Шамбалу?!

– Тот.

– Чтобы вас слушать и не свихнуться, нужно выпивать и… иронизировать.

– Сен-Жермен – важный, влиятельный и загадочный граф – обратил внимание на наши с сестрой способности отводить глаза и прочее. Дядюшка Людвиг заболел и вскоре умер. Теперь Сен-Жермен взял нас на содержание. Я не имею в виду денежные средства (мы, хоть и скрывали это, были богаты), а … этот Сен-Жермен, будучи посвящённым (или предпосвящённым ), был ещё и растлителем юных прелестниц, таких как мы. Он всё изучал . Укладывал нас с собой в кровать и играл с нами. Он говорил: чтобы познать всё, нужно открыть все запертые и запретные врата. И мы открывали и получали неизъяснимое удовольствие и истинное блаженство. Я имею в виду не только «постель». У него была идея «Матери мира».

Интересовали его женщины особенные, наделённые страстью и силой. Когда он рассказывал нам о его встречах с Марией Стюарт, а затем с Екатериной Второй… Что опять с вами? Да, это я… увлеклась. Потом, позже о них… Так вот, после близкого общения с графом мы стали буквально читать мысли людей! Особенно мужчин. Их желания. Научились манипулировать людьми, особенно мужчинами. Особенно Даниэла. Нет, нет, мы не использовали свой Дар в корыстных целях. Нет! Наоборот, бедняжка Даниэла прожила в вечной влюбчивости и в вечной зависимости. Наивность! Считает, что нас спасёт Любовь. Та Любовь, что сильнее Смерти. У меня оказалось по-другому… И у нас нет… детей. Не может быть…

Она сделала длинную паузу, о чем-то вспоминая. «Ясно, о чём думает. – Глеб отметил мысленно. – Романы «Мужчины в её жизни».

– Мне похвастать нечем. – Мона тоже читала мысли Глеба. – Настоящей страсти и любви… наперечёт пальцев… За триста-то лет! А сейчас жалею. Слава Богу, хоть куртизанкой была честной. Не только любовницей – и другом, и матерью, и сестрой. А дочерью – нет. – Голос вновь задрожал, затем стал гулким. Уже не здешний , а эхо.

«Эхо времени», – красиво подумал Глеб, и попытался успокоить женщину.

– Куртизанки Венеции остались в истории как самые изысканные, образованные и умелые из женщин.

– Да… Устала… Давайте зажжём свечи, много свечей, послушаем Грига или… Шопена… Что предпочитаете?

– Ноктюрны Шопена… Время-то уже… – ответил Глеб Сергеевич.

– Да, я понимаю. Устали. У меня только пара вопросов. Первый: откуда у вас карты? – Она начала напряжённо вглядываться в лицо Глеба.

– Мне их дал Джеймс Гордон. Они от… вашего… папеньки передавались в его роду.

– Понимаю. Почему он не приехал на встречу со мной сам? Почему поручил это непростое дело вам?

– Он – инвалид, а я его… близкий… коллега и товарищ…

Глеб не должен был ничего рассказывать о клубе.

– Нет, не то. Недоговариваете, – обиделась Мона.

– Да, не имею пока права. Ах, да! Я ведь ваш дальний родственник. Об этом больше знает, быть может, мой дядя, Алекс Яковлевич Юсов. Я говорю это… так… потому что я ещё не осознал этого. Честно, о том, что я и дядя – родственники Якова Вилимовича Брюса, я узнал четыре дня назад. От Джеймса. И о вашем существовании. Но то, что вы и Даниэла – дочери Брюса, не знает ни Джеймс, ни, думаю, дядя. Я с ним не говорил. Он живёт в Петербурге. Джеймс – его приятель, и он, узнав случайно , что я еду на курорт в Карловы Вары, рассказал о вашем тревожном звонке ему. Дал карты, доверил… А почему вы с сестрой прежде не искали каналы, встречи…?

– Да потому, что резко хуже нам стало лет пятнадцать назад. А до этого не хотелось, чтобы наш секрет был раскрыт. Кроме того, если уже совсем честно, жить более и не хотелось. Что ещё может преподнести жизнь? Всё было! Но когда на моих глазах у Даниэлы начали выпадать волосы, портиться зубы, дрябнуть кожа, тускнеть взор… Я ужаснулась, пожалев её, а она меня… Хочу жить!

«Вот он, мой сон!» – подумал Глеб.

– Время позднее, Мона. Я даже не знаю, что сказать на прощание. Хочется чего-то доброго.

– Скажите «доброй ночи».

– Доброй ночи, – душевно произнёс Глеб.

– И вам доброй. Ух одите голодным… Эх, и я ничего не откушала. Надоела… эта еда. Хочется… пирожок с небом . На сеансы нет смысла ходить. Я распишусь потом, где надо. – И жду завтра в семь. На прежнем месте. Голодным. – Она поцеловала его в щёку и направилась проводить гостя.

Кто может сказать: как и почему возникает любовь? Даже влюблённость. Или успех. С каких аккордов начинает звучать мелодия любви? Строя ещё нет, замысла нет вообще, лишь касание руки, движение глаз. Шорох, запах, дуновение… Предчувствие любви. И попадание! Он ведь, этот Амур, и не целится особо. Так, играет.

Автор говорит не о Глебе. Пока не о нём. А вот стрелу в области сердца у Моны он заметил! Заметил – и хорошо. А далее разглагольствовать о том, возможно ли полюбить старше себя, но не старого человека, считаю делом пустым. Пусть этот Глеб хотя бы попытается. Иначе – зачем автору писать такую уйму букв, да ещё складывать их в слова, слова – в лад и в смысл?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.