Игорь Саврасов - Умножители времени

– Отведи шведам глаза завтра, пока кавалерия Алексашки их обходить с левого фланга будет!

Брюс отказался: воевать честно надобно!

Царь вскипел, рот кривит, щекой дёргает. Схватил любимую дубинку – и на Якова. Весь аки Божия гроза! И остолбенел: по его ногам змея ползёт. Давай её этой дубинкой бить. По ногам-то своим. Более он к Якову Вилимовичу с подобными просьбами не обращался. Брюс сам, умея предвидеть события, часто подсказывал государю необходимые шаги. А надо было – и без просьб мог повлиять на оппонента, и глаза отвести, и заговорить. Был, например, случай, когда уже «зело прехитрая лиса» Остерман, посланный Петром в одна тысяча семьсот двадцать первом году заключить мир со шведами, никак не мог справиться. Яков Вилимович вызвался помочь и за час переговоров управился – заключил мир на выгодных для России условиях. За эту беспримерно ловкую «дипломатию» Пётр Первый и пожаловал Брюсу титул графа.

– Закуски на столе, барин. Горячее подавать через полчаса?

– Да.

– Чай подавать к восемнадцати часам в буфетную?

– Как обычно. Ах, да… к чаю сегодня подай буженинки, язычка телячьего, медка липового и сливок большую кружку. И клюквы плошку малую.

Наконец граф сел за стол. Из пузатого запотевшего графина налил в хрустальную на серебряной ножке стопку солодового полугара, намазал на чёрный хлеб масло, сверху чуть хрена, положил в тарелку закуски «карельской» со сметаной, луком и лососевой икрой. В другую тарелку положил новгородских рыжиков солёных. «Эх, славное было время, когда я губернатором служил в Новгороде!» Выпил, закусил.

Через некоторое время из высокого прямого штофа налил стопку кривача, взял пирожок с требухой, вилкой подцепил рыжик и браво опрокинул в рот стопочку. На горячее подали уху из судака, стерляди и царского розового сома. «Знатная ушица!» – Граф неторопливо похлебал почти половник ухи. Под конец Никита принёс обёрнутый толстым сукном горшок гречневой каши, томленой в печи с белыми грибами и куриными сердечками. На десерт – только брусничный морс и розетка вишнёвого варенья. Такой плотный завтрак занимал не менее часа. Яков Вилимович, разумеется, не переедал: всем угощался в меру. Да, именно мера, качество, разнообразие и простота!

Когда Никита вошёл с тележкой в столовую, чтобы убрать со стола, барин, благодушествуя, привычно начертал на листе бумаги меню ужина: капуста квашеная, огурчики малосольные, малосолёная селёдочка с отварным картофелем, сдобренная постным маслом с лучком и укропом, грузди солёные, белые, слоёный пирог с курицей, форель жареная цельная, настойки из морошки и медовой наливочки мерою.

Слуга удалился, а барин прошёл в спальную комнату, уже немного подтопленную. Подумал и подложил ещё пару больших поленьев в камин. Затем переоделся в длинную ночную рубаху, надел свежие белые чулки из овечьей шерсти, ночной колпак на голову, плотно задёрнул шторы и лёг в кровать, укрывшись до подбородка стёганным из верблюжьей шерсти одеялом и предался воспоминаниям. «Нужно всё повторить в памяти, ладом, как можно точнее воспроизвести ход событий и собственных ощущений. И лучше сначала, последовательно… тянуть… ниточку… может, будет какой знак … подсказка… видение доброе».

– Что же вы, голубчик, нас позабыли? – Доктор Йозеф, главный врач курорта Карловы Вары, быстро листал санаторную карту Всеволожского.

– Всего-то год, один только год пропустили, – рассеянно ответил Глеб Сергеевич.

– Не следует, милостивый государь, пренебрегать здоровьем. Курорты показаны вам раз в полгода, а уже раз в год – обязательно.

– Я прошлый май… маялся… невроз, депрессия… Жалобы на бытие, – соврал Всеволожский, так как в прошлом году он провёл конец мая весьма недурно в компании одной случайной, весёлой и доброй подружки, с которой познакомился в Марианске Лазне, другом знаменитом курорте Чехии.

– Ну-ну, любезный, не следует ставить диагнозы самому себе. Да, в карте есть такие «факты». … Депрессия… уже три года подряд. – Врач внимательно посмотрел на Глеба. – Давайте, прежде всего я вас осмотрю, померяем давление, сделаем кардиограммку, УЗИ… Всё успеете сегодня. А завтра милости прошу. – Он заглянул в расписание врачей. – Вот, пожалуйста, прекрасно для вас подходит – доктор Даниэла. Чудесные рекомендации.

– Новенькая?

– Да, приехала к нам в прошлом году. Из Североамериканских Штатов. Доктор философии, член Американской психологической ассоциации, член Международной психоаналитической ассоциации.

– Но меня в прошлые годы пользовал доктор Франтишек, психиатр и невропатолог.

– Во-первых, доктор Франтишек в отпуске, во-вторых, доктор Даниэла – врач с высшим психиатрическим образованием, в-третьих, ваши проблемы – психосоматические, это (максимум) невроз, и невропатолог вам не нужен! Согласны? Или есть жалобы по поводу нервных волокон? Спина как?

– Нет, жалоб нет. Но психоаналитик? Это что? Кушетка, затемнённое помещение… Стоматология души…

– Скорее пасторы души, – возразил Йозеф. – Пастору и врачу нужно доверять. Кроме того, – доктор сделал паузу, – фрау Даниэла – очень, очень интересная женщина, я бы сказал даже – загадочная.

– Да? – Глеб поднял брови. – И чем же интересна, и в чём загадочна?

– Ну, например, тем, что поселилась в шестидесяти километрах от санатория, на горе, в полуразвалившемся замке, где уже лет двести никто не жил. Там, насколько я знаю, пересохли источники воды, нет электричества. А доктор Даниэла эти источники как-то быстро «оживила», вкопала газгольдер и прочее, отремонтировала дорогу, весьма крутой подъём к дому. Удивительно быстро и умело всё оживила и привела в порядок. Удивительно и загадочно! А вот в гости сотрудников не приглашает. Говорит, что ещё много нужно обустроить и прибрать. И вообще она о личной своей жизни ничего никому не рассказывает. Подруг не заводит. Друзей тоже.

– Вы заинтриговали меня, доктор. Я ведь люблю ваш сказочный город-курорт. Люблю и романтическую архитектуру, и прогулки по дремучим лесам и горам. Каждый год округу вашу «вытаптываю» и «исколесил» немало. Поездки и прогулки в замки особенно люблю. Съездить в Телч и Глубока не премину и на сей раз.

– Чудесно, чудесно. А скажите мне вот что… Извините, но это профессиональный вопрос. Как у вас теперь с женщинами? Вы ведь в разводе?

– Изучаю, – рассмеялся Глеб. – Что нужно им от меня, понимаю вполне.., а загадок и изюминок… не наблюдаю особо. Отсутствие этого, если откровенно, мой добрый и мудрый доктор Йозеф, так обедняет мою жизнь. Мне нужна романтика, адреналин, удивляться хочу и радоваться.

Он вдруг смутился, понимая, что это излишняя откровенность. Главврач заметил его смущение и начал убеждать.