Наталья Суворкина - Руна Райдо

– Они полюбили друг друга?

– Да, птаха. Только счастливы были недолго – одно лето… Марьон была с ним до середины осени и уже носила его ребенка, когда Хель ее забрала. Бер старался лечить, собирал какие-то травы, даже пытался найти ведьму, чтобы совершила сейд, но безуспешно. Вода из священного источника тоже не помогла. Тогда Бер смастерил большой короб и отнес ее, ослабевшую, в дальнее село к лекарке, которая обещала хотя бы облегчить последние страдания. Обратно нес в коробе уже мертвую, такие дела… Зато Марьон умерла у Бера на руках и узнала радость. И это лучшее, что могло случиться.

– Почему же Липа…

– Я думаю, что благая магия совершает лишь то, чему быть суждено, помогает человеку или зверю осуществить его судьбу. Но не переменить долю. Бер похоронил любимую по нашим старым обычаям, только пепел закопал в тайном месте в лесу и посадил в него семечко. Какое дерево выросло – он мне не сказал.

Ты что, плачешь, птаха? О них?

– Да, о них… И о себе.

– Что ж, поплачь, это надо. Иногда очень нужно оплакать то, что ушло или вовсе не сбылось. Поплачь хорошенько, как в детстве. Хотя, так мы уже и не умеем, как в детстве, сладко и долго плакать со слезами. А потом, как наплачешься, хорошо становилось, спокойно. Помнишь? Можно, я тебя обниму?

– Да.

Так она и уснула в моих объятиях с мокрым от слез лицом. Мне было чуточку стыдно – ну и коварство, достойное Локи. Ее мягкие волосы щекотали мне подбородок, я чувствовал теплое дыхание и запах лаванды. Рука затекла, я лежал, боясь ее потревожить, и слушал предвечернее пение птиц. Они гомонили на тополе, что рос у Бера во дворе, просто

орали. И я понял, на какую птичку она похожа – на пеночку-весничку, не яркую, но кругленькую, веселую, чье пение напоминает соловьиное.

Бер явился только наутро. Я как раз перебирал свой арсенал, прикидывая, что продать в первом же городе, а что пригодится самому. Ну, с моим– то лонгсвордом я, пока жив, не расстанусь. Имя ему Клайдеб по-гэльски. У большого мужа и все должно быть не малым. Набрал я трофеев, однако, это не радовало. Пара недурных кинжалов – один продать можно. Жаль, такой хороший гамбезон был у Арена, почти мне по росту и широкий – его можно и на кольчугу сверху надевать. Но что поделать – порублен и залит кровью, и снимать не стали. У Ислейва взял отменный скармасакс – нравятся мне его обоймицы для горизонтального крепления к поясу. Лезвием вверх крепится, так удобно выхватить с одновременным рубящим ударом. Но его, пожалуй, подарю Беру. Не надо жадничать. Эта штука и как тесак хороша, для бурелома всякого и кости перерубает легко – оленя разделать или другую крупную добычу – милое дело. Вот худо, что не удалось Беру хлеба купить и вообще крупы никакой. Мы-то с ним можем какое-то время одно мясо жареное жрать, а вот беременная наша девочка по хлебу заскучает. Затем, что мы имеем: меч Харалда – хорошо отбалансированный, с тяжелым красивым навершием в виде гладкого бутона. И гарда не маленькая, квитоны перекрестья сильно загнуты вперед – красивый, сталь хорошая… Деньги приличные можно бы выручить, да как его продашь? Кто купит в мелком городишке такой дорогой меч? Слишком уж приметный, вопросов, а то и неприятностей не избежать. Придется зарыть где-нибудь на дворе. Эти два – попроще сильно, но, если не особо дорожиться, можно предложить, ничего.

А этот клинок принадлежал Олаву. Олав…с ним я бы предпочел посидеть за чаркой бранвина, а не драться насмерть. Но, что ж, он выполнял свою клятву, я тоже, что требовалось. Вот у него – прям какой-то новомодный. Под одну руку, но достаточно длинный, чтоб, не слишком нагибаясь, достать пешего с седла; двойной дол тянется от эфеса до третьей четверти клинка – до точки удара, широкий, плавно сужающийся от гарды к острию, что служит отличной балансировке. И что мне особенно понравилось, что вот, хоть и не двуручник, а эфес длинный, кисть жестко не фиксирует. Я повращал – очень свободно, легко, позволяет использовать кистевые удары. И с локтя, либо со щита колоть им удобно. Такая красота кольчугу если и не прорубит – сделает противнику крайне, крайне неприятно… Словом, чудо просто. Себе оставлю, и имя ему будет… Вертлявый.

Бренна собрала мешочки с сухими травами, сидела бледная и печальная. По-моему ей нездоровится и на душе нехорошо. Бер взял туес с медом, пару бочонков хмельного, уложил одеяла, ложки и котелок. Хорошо, что удалось купить хороший крытый возок. Запрячь в него решили Зайку, Бренна будет править, а Бера все одно лошади не несут – боятся. Он и пешком не отстанет.

Пока я наслаждался своим оружейным богатством, Бер с чем-то возился на дворе. Вошел и говорит: «Вот, тетиву хорошую натянул. Смотри, что выменял в деревне у одного мальца. Пусть Бренна попробует, получится хоть от крыльца в тополь попасть?» И протянул, к моему удивлению, небольшой, почти детский, но ладненький такой лук. Я подумал, зачем ей стрелять из такой ерунды, кого из этого можно убить, кролика? Но Бер лицо сохранял серьезное, непроницаемое – верно что-то задумал.

Я позвал Бренну на крылечко и говорю: «Птаха, ты из лука стрелять никогда не пробовала? Хочешь, научу?» Показал ей, локоть придержал, и у нее действительно дело быстро пошло на лад, только силенок на нормальный лук было бы маловато, а с таким – ничего. Но я порадовался, что ее это упражнение хоть немного отвлекло от тоскливых мыслей.

Бер в это время принес целый тул длинных, но тонких и легких стрел с древками из ладанника или, иначе, скальной розы. Есть тут такой куст с ровными и прямыми ветками, редко только встречается. И горшочек с темно-зеленым вонючим варевом.

– Это кашица из корневищ и стеблей белой чемерицы, свежесобранной – весной она наиболее ядовита – пояснила мне Бренна, выслушав описание растения в исполнении Бера. – Если обмазать этим наконечники – достаточно, чтобы стрела поцарапала кожу человека или крупного зверя. При попадании яда в кровь смерть наступит, едва стрелок успеет до десяти сосчитать. Местные крестьяне так спасаются от волков, и даже детишки носят пузырек с этим отваром. Но есть животное, убитое таким способом нельзя, яд разрушается медленно.

– Бренна – говорю – ты хоть руками голыми отраву эту не трогай. Дурь какую-то Бер затеял.

Вот как это ему удалось так быстро подружиться с моей непростой девочкой?

Она ему даже улыбается.

Глава 5

Драммонд.

– Вы имеете наглость предлагать мне сработать трех по цене одного? Малышка, принеси еще пинту, даже икота разобрала. Господа так смешно шутят. Веселые, праздные люди– хорошо быть богатым, верно, цветочек?

– Я еще раз подчеркиваю – только женщину. Ее спутники нас не интересуют.

– Но драться-то я буду с мужчинами, а их – двое. Слушайте, все… идите лесом, насмешили и спасибо. Дайте пожрать спокойно. Я готов рисковать шкурой, но за правильные деньги.